Ну так вот, Док, значит, залез на крышу бронеавтомобиля «Тигр», демонстративно прицепил на лацкан кителя ярко-красный бант, прокашлялся в микрофон громкоговорителя и толкнул речуху, в которой призвал всех находящихся на площади вооруженных людей подходить поближе, получать бэка, занимать места в грузовиках и выдвигаться в сторону Новой Москвы, где тут же вступить в бой с ненавистными буржуями и гонителями простого трудового народа. Дескать, народ и армия едины, рабочий и солдат вместе, союз меча и молота! И так ловко у Ракова получилось завести народ, что десяти грузовиков оказалось мало. Пришлось подгонять весь транспорт, до которого смогли дотянуться.

За полчаса митинга самопровозглашенный оратор и предводитель смог убедить уйти с площади две сотни людей, среди которых подавляющее большинство составляли вооруженные огнестрельным оружием мужчины. Грузовики, набитые заряженными от восторженных и пламенных речей Дока мужиками, вывезли за город, где под стволами бронетехники по-тихому разоружили и после короткого разбирательства отпустили по домам. Некоторых, правда, задержали для дальнейших разбирательств.

Над площадью носились квадрокоптеры, снабженные камерами наблюдения. Из толпы за все это время выдернули сорок две подозрительных личности, их тут же уводили подальше от посторонних глаз, где с пристрастием допрашивали.

После небольшого концерта, переросшего в народное гулянье, накал страстей в толпе как-то сам по себе угас, и люди постепенно стали разбредаться с площади. Солнце стояло в зените и палило немилосердно, а все те сладости и вкусняшки, которые щедро и бесплатно раздавали на Народной, запивать было нечем: так уж получилось, что напитки никто не раздавал, а все ближайшие к площади продуктовые магазины оказались закрыты на «переучет». А тут как раз подали халявные автобусы до Сиротинска, в которых кто-то заботливый установил кулеры с прохладной водой.

В общем, все сложилось удачно, и к четырнадцати часам от протестного движения остались только груды мусора и уставшие артисты за сценами.

После того как народ убрался с площади Народной и проспекта Сталина, саперы смогли приступить к поиску возможных закладок взрывчатых веществ. По основной версии народ здесь собрали для того, чтобы устроить массовый теракт. Иначе никак не объяснить, для чего весь этот липовый протест. За то время, пока поступали сведения с камер наблюдения и дистанционных микрофонов, следящих за толпой, так и не удалось понять, какие требования выдвигает толпа. Казалось, что здесь собрались все городские сумасшедшие СНР и оппозиционеры. Толпа была настолько разношерстой, что было совершенно непонятно, как она смогла собраться одновременно в одном месте и в одно время.

Тут, наверное, надо объяснить, что наш мир, а именно наша Сиротинская народная республика, она же Сиротинская директория, отличалась от любых государственных образований Старого мира тем, что у нас не было политической жизни, причем не было от слова «совсем»! То есть не было даже намека на политическое движение, политические партии и прочие явления, начинающиеся со слова «политика»!

Хотя нет, все-таки одна политическая партия у нас была – партия сиротинских женщин, сокращенно – ПСЖ. Причем самое обидное, что создана она была в том числе и благодаря мне, а точнее, нам с Иваном Сиротиным. Мы как-то сидели с ним, попивали пивко под футбольный матч, где Месси дебютировал за французский клуб «ПСЖ». В общем, футбол закончился, мы с Иваном перешли с пива на водку, слово за слово, как всегда, со спорта разговор перешел на женщин. И короче, я уж не помню, кто первый начал, я или Сиротин, но все свелось к рассуждениям о том, что баба должна сидеть дома и рожать детей. Обычный бытовой мужской шовинизм.

Помню, что наши жены активно с нами спорили, доказывая, что им просто и в хрен не впилось лезть в управление республикой: мол, своих дел дома хватает. Но если на спор, то они могут легко сделать так, что мужики будут плясать под их дудку, а женщины станут у руля СНР. Короче, помню, что поспорили, даже забились на что-то типа того, кто месяц будет выносить мусор или мыть посуду – что-то такое, точно уже не скажу.

А через неделю звонит мне взволнованный Сиротин и говорит, что все, брат Жека, попали мы с тобой, наши бабы свою политическую партию организовали. А поскольку других политических партий у нас нет, то их партия – ПСЖ (это ж надо, какие злопамятные, намекают на футбольный матч, с которого все началось!) – будет единственной, создаст большинство, организует законотворческий орган и напечатает целый воз и маленькую тележку законов. И хрен мы отвертимся, будем как миленькие их соблюдать!

В общем, выдвинулись мы организованной группой в составе меня, Ивана Сиротина, его старшего сына Гриши, старика Коца, Патрика Корста и Дядина на политические переговоры. Противоположная сторона была представлена более весомо – больше двух дюжин жен, практически всех руководителей высшего звена нашей республики, я в подобном составе их видел обычно два раза в год: на праздновании Дня республики и на параде в честь 9 мая. Причем, по их словам, это был только актив партии, остальные сидели по домам и ждали результата переговоров.

Поначалу я думал, что наши женщины сейчас задвинут какую-нибудь феминистическую мульку о правах женщин, мы с Иваном и Патриком со всем согласимся, признаем, какие мы козлы, да и разойдемся по домам…

Как же наивно я ошибался.

Никогда не дразните женщин! Никогда! Разгневанная баба страшна в своем гневе, как сотня тигриц!

Сидят они дома или ходят на работу – вот пусть и будут там, не надо их трогать и провоцировать. Бабий бунт, он ведь страшен и непредсказуем. В общем, наши жены подготовились к защите своих прав основательно и железобетонно. Думаете, они требовали равноправия с мужчинами?! Ага, щаз-з! Это в Старом мире феминистки хотят равноправия, а наши женщины хотят сверхправия над мужчинами!

– Работать на два часа меньше, но с сохранением того же объема заработной платы.

Мотивировка – им, видите ли, надо встать пораньше, чтобы приготовить для нас, мужиков, завтрак, и по возвращении с работы домой еще успеть приготовить ужин, а как это сделать, если им надо на работу в то же время, что и мужьям? Кое-как смогли сторговаться на один час. Патрик, наивная душа, пытался апеллировать к логике – мол, завтракать и ужинать можно в столовых, – но тут же был задавлен женским контраргументом: если мужик постоянно питается в столовой, то все думают, что его жена не умеет готовить.

Потом Корст заметил, что если женщина незамужняя, то пусть работает наравне с мужчинами: ей ведь не надо вставать пораньше, готовить-то некому. Но его тут же размазали по стенке очередным контраргументом: мол, незамужней женщине надо еще больше времени, а иначе как она найдет себе мужа, если не будет вставать на два часа раньше, чтобы привести себя в порядок – макияж, прическа и так далее. В общем, женщины имеют право работать на час меньше.

– Отпуск должен быть длиннее на целую неделю, и чтобы у мужа в это время тоже был хотя бы частичный отпуск. Потому что иначе вас, козлов, никак не заставишь что-то сделать по дому! Вон, кто-то никак полку прикрутить не может, и розетка в коридоре вываливается!

В этом месте Гриша Сиротин клятвенно пообещал сегодня же прикрутить и полку, и розетку.

– На каждого рожденного ребенка республика должна платить пособие не до трех лет, а хотя бы до десяти. И если в семье трое детей, то пособие надо платить и матери, с включением времени, посвященного воспитанию детей, в пенсионный возраст. И вообще, быть матерью больше чем одного ребенка – это тоже работа, за которую надо платить зарплату!

Тут особо никто не спорил.

– Если мужчину увели из семьи, то проклятую разлучницу нужно судить!

В этом месте я немного офигел, но решил не спорить. Иван, как опытный семьянин, тоже сидел с каменным лицом. А вот Патрик Корст вновь не удержался и влез в диспут: мол, а как же быть, если брак распался по вине женщины и это она ушла к другому? Но его вновь размазали по стенке, заявив, что от нормальных мужиков жены на сторону не уходят.