Спокойно открываю холодильник и достаю оттуда бумажные пакеты. Ильяс привёз из ресторана. Надо было сразу распечатывать, а не пытаться что-то приготовить.

Ну, чёрт. День-то непростой. Хотел особенным сделать. Ей приятно. А вышла хрень. Как всегда.

— Чуть-чуть пересолил, подумаешь. Влюбился, наверное, — нервно хихикает.

Влюбился.

Пф…

Влюбился.

Дурацкое слово.

Ставлю перед Ульяной красивый контейнер из ресторана.

— Ешь. Сил набирайся.

— Для чего? — болтает ногами, берёт вилку и пробует нормальную, человеческую еду. Не то что мои макароны. Наверное, не стоило их промывать в горячей воде, да?

— Узнаешь, — усмехнувшись, уже воображаю, что завтра будет. Сегодня дам ей отдохнуть, а вот потом… Снова в бой. Надо же мне сделать так, чтобы она забеременела. Как можно быстрее.

Потом выдам её братцу. Скажу, что она – моя. Полностью, без остатка. И ребёнка моего под сердцем носит. И хочет или нет – придётся ему смириться с таким раскладом. Но никому я её отдавать не собираюсь.

Только вот… Нужно время. Месяца три-четыре. Чтобы и животик виден стал.

И если он сейчас сам её найдёт…

Опасненькая ситуация. На аборт её отправить может. Брат может. Я не знаю, для чего она ему.

Действительно ли хочет позаботиться о ней, дав денег, или выдать замуж, чтобы заиметь с неё ещё больше?

Не дам.

Никто не знает, что мы здесь.

И не найдёт, пока я сам того не захочу.

Подло делать это без её ведома, но… Рано или поздно это случится. Не кончу в неё сейчас – так через месяц, когда забудусь. Плевать. Паниковать раньше времени и рассуждать на тему детей – тоже пока рано.

— Мы что, опять это делать будем? — округлив глаза, запихивает в рот кусочек шпината.

— Не понравилось? — усмехнувшись, достаю второй контейнер. Падаю на стул напротив неё, ловя каждую эмоцию на её лице.

— Понравилось, — смотрит скромно в сторону. Чёрт, лучше бы она так не делала. Опять сглатываю и держу себя в руках, чтобы снова не опрокинуть на этот стол. А он пробуждает столько ещё свежих воспоминаний… — Больно, правда, ещё. Но это же пройдёт?

— Пройдёт, — успокаиваю её. — К завтрашнему дню.

— Хм-м-м, — задумчиво тянет. И на какой-то момент мне кажется, что в голубых ясных глазах сияет озорство. Эта провокаторша явно что-то придумала. — Я тебя поняла…

Глава 40. Ульяна

Ульяна

С трудом выхожу из комнаты. Ёжусь, покрываюсь мурашками, несмотря на то, что в доме тепло. Не знаю, откуда в загородном доме такое отопление, но порой мне хочется скинуть с себя всю одежду. Вот так вот здесь жарко.

Но снимать нечего. На мне и так ничего нет, кроме того белья в мелкую сетку и чулок. Да-да, я надела тот лифчик из комплекта от тех трусиков и теперь выхожу в гостиную, прекрасно зная, что Басманов сидит там, работая.

Перебарываю свою стеснительность.

Жутко хочется провалиться сквозь пол. Но я стойко вышагиваю по лестнице. Уже на ней ловлю пронзительный и поглощающий взгляд, от которого хочется упасть и скатиться по лестнице.

Я не верю в то, что делаю.

Но это я.

Ульяна, что вчера сбегала от Булата из-за собственного стыда. А теперь поправляю лямку прозрачного лифчика, через который видно всё. Даже острые, затвердевшие соски, коричневыми пятнышками выделяющиеся через ткань.

Переступаю через последнюю ступеньку, и что-то с громким шумом грохается.

Поворачиваю голову и с сожалением наблюдаю за упавшим на пол ноутбуком. Чего это? Он только что был на коленях у Булата.

Касаюсь его боковым зрением.

Жадным взором осматривает меня, сидя на диване в брюках, белой рубашке с закатанными рукавами. Пуговицы расстёгнуты почти до пупка, обнажая рельефную и мускулистую грудь с порослью тёмных волос.

Чуть не облизываясь, вновь наблюдаю привычные татуировки на руках. Я вижу их каждый день, но особенно в острых ситуациях, как эта, мне хочется изучить их в мелких подробностях. Эти «рукава» шикарно смотрятся на таких руках…

Чёрт. Ульяна, ты пришла сводить с ума его, а не себя.

По виду, он сегодня куда-то уезжал.

А теперь выпускает из носа пар, хватает себя за колени, сжимая их до скрипа ткани, и пытается не подорваться с места.

А я что?

А я ничего. Я дурочка.

— О, привет, — мило улыбаюсь, поправляя светлые волосы. Открываю шею в его засосах и слегка потягиваюсь на месте, показывая плоский животик. — А я думала, ты уехал.

Молча раздевает взглядом. Стискивает челюсти так мощно, что венка выступает на лбу.

А я, не давая заднюю, прохожу мимо него к столику. Чуть наклоняюсь, собираясь взять пульт от телевизора. Запястье в воздухе перехватывают. Будто косатка заглатывает мелкую рыбёшку. Быстро, одним махом.

Раз!

И я уже падаю на мужчину, что сажает меня к себе на каменный и словно пламенеющий пах. Большой бугор упирается мне прямо в промежность, подкашивая мою уверенность.

Что-то свой план я слишком быстро привела в исполнение…

Осталась заключительная часть?

Не верю, что всё так быстро.

Никакого огонька.

Но это прикольно. Сидеть вот так на мужчине, вдыхать его умопомрачительный запах и знать, что он меня хочет. Настолько, что хватает меня за руки, сковывая пальцы на запястьях и не отпускает.

— Ты что здесь устроила? — опасно тихо проговаривает, бегая взглядом от моего лица до полупрозрачных трусиков. Медленно, как часовая бомба, отсчитывающая последние секунды.

Ощущение, что Басманов вот-вот рванёт. И я окажусь не здесь, а на журнальном столике к нему задницей. И он…

Фу, Ульяна, оставь свои грязные фантазии!

— Я? — переспрашиваю, хлопая невинно ресницами. — Хотела примерить. Проверить на удобство.

— И как? — хрипло раздаётся от него. На секунду мне показалось, что кончик языка прошёлся по губе. Плохой знак. Держит в себя в руках, но вот-вот… перестанет.

Но я не отступлюсь.

— Неудобно. Трёт немного.

Приподняв уголок губ, мужчина отпускает мою ладонь, накрывает своей рукой мою грудь, слегка сжимает.

И клянусь, я готова сдаться за секунду. Потому что во мне просыпается та самая любознательная Ульяна, что к каждому делу подходит всерьёз. Изучает всё до мельчайших подробностей и старается изо всех сил.

Но у меня другой план!

— Помочь снять? — порочно шепчет вибрирующим загипнотизированным голосом.

Чуть не визжу громкое «да».

— Ну… — тяну. — Я б с радостью, но…

— Но? — зачарованно смотрит на мою грудь.

Нравится. Чёрт, как мне нравится вызывать у него эту реакцию.

Это ненормально, но я подсела.

Что-то новое, прикольное…

Возбуждающее.

Ёрзаю на мужчине, отчётливо ощущая эрекцию, и слышу тихое шипение.

Хех…

Его пальцы уже отпускают грудь, тянутся к резинке трусиков. Он отдвигает краешек вбок, и я, театрально вздохнув, проговариваю:

— Прости, не сегодня.

Мои ладошки оказываются на его плечах. Слегка массирую их, успокаивая.

— Но у меня всё ещё болит. Ну, там…

Мне даже не стыдно говорить эти слова!

Но реакция Басманова мне очень нравится… Поднимает взгляд на моё виноватое лицо.

И для нокаутирующего удара наклоняюсь, невесомо и легко целую его губы.

— Как-нибудь в другой раз, хорошо?

От злости его руки скользят на мои ягодицы, чуть сжимая. И кажется, он уже готов насадить меня на свой орган, лишь бы выпустить эту злость, которую я в нём пробудила.

— Грязно играешь, — чеканит, явно собираясь убить меня.

— Играю? — непонимающе наклоняю голову набок и делаю губки бантиком. — Но это правда. Когда я засовывала в себя пальчик…

Щёки горят, как бенгальские огоньки. Но сегодня у меня жутко игривое настроение.

— Было совсем не больно. Но и приятно так не было.

Булат подхватывает меня за талию и резко встаёт вместе со мной. Ставит на ноги и указывает рукой куда-то на лестницу.