— Извините, — пытаюсь перевести в шутку, поэтому нервно смеюсь. Ставлю продукты на стол, разбираю их. Бутылку коньяка, название которого написал мне Стас, ставлю в центре стола вместе с двумя стаканами.

Волосы случайно падают на спину, скользят на плечо и свисают возле лица Басманова. И я быстро отстраняюсь, непроизвольно ударяя кончиками по его уху.

— Ульяна, — осуждающе и нервно шепчет Стас. — Аккуратнее.

— Извините, — снова прошу прощения. Почему брат его так боится? Как они вообще связаны? Знакомы? Или он здесь из-за меня? — Я растяпа. Сейчас нарежу сыра. И виноград помою.

— Мне ничего не нужно, — цинично отзывается Басманов. — Я не буду это пить.

С пренебрежением смотрит на коньяк.

Обидно как-то становится за брата. Бутылка две с чем-то тысячи стоила. А он… Ах да, Басманов ценитель же. Бог алкоголя!

— Я пришёл по делу.

— Мы же уже всё решили, да?.. — спрашивает с надеждой брат. — Я ведь сказал, что всё верну.

Что он вернёт?

— Я не согласился, — со сталью в голосе говорит неожиданный гость.

— Давайте не при сестре, — цедит сквозь зубы Стас, начиная раздражаться.

Тёмный взгляд Булата летит в меня. И я тут же выпрямляюсь, становясь по стойке смирно.

— Я пойду всё же, чтобы вам не мешать.

И не дожидаясь одобрения, выхожу из кухни, закрывая за собой дверь.

Глава 25. Басманов

Басманов

За день до происходящего

Веду пальцем по горящей щеке. Тем самым, что пару минут назад был в её трусиках.

Охренеть.

Она меня ударила.

Малолетка-провинциалка залепила мне пощёчину.

Не верю.

Снова провожу по щетине. Щека жжётся. Совсем немного. Не больно это. Но сам факт…

У девчонки отсутствует инстинкт самосохранения. И я должен проучить её за это. Показать, кто тут авторитет. И наказать маленькую глупышку, что посмела сначала удрать от меня, а потом вытворить ЭТО.

Но вместо этого издаю тихий смешок. Он переходит в слышимый смех, привлекая внимание водителя. Вова с чуть опущенной перегородкой обеспокоенно спрашивает:

— Булат Ибрагимович, всё в порядке? Отель отменяется?

— Отменяется, — добыча убежала… И необходимо за ней проследить. Чтобы дурочка эта в своём роскошном платье в беду не попала. А она может. Особенно одетая ТАК.

Блять. Увидел её в чёрном платье ещё у входа в клуб – внутри всё сжалось. А когда в салоне она сняла куртку, и показалась её утончённая фигурка, облепленная чёрной обычной тканью, выделившая все её изгибы, едва не кончил в штаны.

От упругой груди головка члена загорелась. Резко захотелось увидеть пламенеющий агрегат между двух холмиков.

Извращенец грёбаный.

А потом не сдержался. Повело. С зажигалкой этой поигрался.

Стало её жалко. Переборщил. Она напуганная такая была, растерянная, но всё равно юбку не задрала. А так хотелось…

Но бесит чертовка. Я с ней по-человечески. Подарки-шмодарки, а она нос воротит.

Решил просто увезти её, провести вместе немного времени. Чтобы узнала меня получше. Сама далась. А сучка маленькая идти на контакт не желает.

— Поезжай за маршруткой, — отдаю приказ водителю. — Проследим, чтобы до дома добралась. Зная её, вляпается в неприятности.

А не ерепенилась бы – нормально до дома довёз. Своего.

Но, сука, невозможно. Наперекосяк всё сделает.

Нужно придумать, как заставить её поехать со мной самостоятельно, но так, чтобы я здесь был ни при чём. По-другому тяжело будет её удержать возле себя. Убежит. Доставит проблем.

Да и сопротивление мне её надоело. Я привык брать. Жёстко, грубо, любыми способами.

И её возьму. Но другими путями. Только найти бы какими…

Всё ещё поглаживая себя по щеке и улыбаясь, лезу в карман пальто, доставая телефон. На быстром наборе давно стоит Ильяс. Трубку подчинённый поднимает быстро.

— Ты узнал, где она живёт и с кем?

— Да. Адрес скину Владимиру. Живёт с каким-то пацаном. Дубов Станислав Васильевич, девяносто пятого года рождения. Работает менеджером в магазине электроники.

Кулаки сжимаются от злости непроизвольно.

Какой. Блять. Парень?

— Проверил его на всякую грязь – вдруг где был замешан? Нашёл. Парнишка торчок. Разузнал тут у некоторых, кто у него поставщик. С тем поговорил. Денег этот Стас много должен.

Она что, с торчком встречается? А если трахается?

Да нет. Быть не может. Девочка у меня чистая. Вон как на ласки отзывается. Совсем как девственница. Не может так уже потасканная девка себя вести.

А если он её принуждает? Или она в рот у него брала? За квартиру? А что, она у меня наивная, блять. Развести – пальцами щёлкнуть.

— Я понял. Завтра к нему наведаемся. Сегодня у меня встреча.

Бодрову, видимо, не терпится познакомиться с дочкой.

— Но мы же никак с наркотиками не связаны.

— На месте разберёмся, — кидаю и выключаюсь. Откидываюсь на спинку кресла. Сейчас доведу её до дома, а завтра зайду в гости к торчку.

И если у него есть планы на Сиренину или он уже успел воспользоваться ей… Я его убью.

*** — Проходите, проходите, — пацан лебезит передо мной, стоило сказать, что я пришёл поговорить насчёт его долга. Выкупил я его, и теперь он должен мне.

Конечно, можно было напиздеть, что я от его барыги, но… С наркотой связываться ненавижу. А вот выбить бабки с должника – легко. Ильяс отлично с этим справится. Но в квартиру я иду один. Оказывается, моя фея где-то гуляет.

Я бы тоже гулял и всё время проводил на работе, если бы жил в таком сарае.

Чисто, наверняка благодаря ручкам Ульяны, но бедностью так и несёт.

— Присаживайтесь.

Торчок даже стул пододвигает. Я что, на бабу похож?

Осматриваюсь.

Сажусь на стул, прикрывая ободранное дерево сиденья своим пальто. Его выкинуть проще, чем любимые брюки.

Дубов пробегает мимо, быстро убирает старый матрас с постельным бельём с другого стула.

— Не один живёшь?

— Временно, — лебезит передо мной. — Сестра приехала из другого города. Вот живёт у меня пока что. Я сейчас ей позвоню, скажу, чтобы коньяка взяла да закуски. Такие дела только с бутылкой решаются.

Сестра?

Так Сиренина-тире-Багрова – сеструха этого торчка? Ничем не похожи. Но это уже радует. Не трахаются, не целуются и, судя по матрасу, спят раздельно.

Капец. Она на кухне живёт? В таком клоповнике?

Ещё и мне отказывает. Дура. Гордая дура.

И мне, блять, нравится.

Принципиальная, недоступная.

И бегать за собой заставляет.

Раздражаться начинаю.

Вывела у меня биполярное расстройство. То мне нравится, что не даётся, то бесит, что отталкивает.

Дурость.

Пока этот болван скачет в гостиную, звонит Уле, подмечаю приятный факт о провинциалке. Чистоплюйка. Старая кухня вымыта до блеска, со столешниц всё убрано – и стакана не видно, всё в ящиках.

На столе стоит маленькая пиала с конфетами и печеньем. А рядом – небольшая ваза с одним фиолетовым цветком.

Точно её рук дело.

Парнишка залетает в кухню, садится на стул и кладёт рядом с собой телефон.

— Перейдём к делу, — чеканю, не собираясь задерживаться здесь надолго и тем более распивать дешёвый коньяк. — Я выкупил твой долг.

Он теряется. А я хрен знает что делаю. Пытаюсь выбить бабки с её брата? Я думал, это какой-то чмырь, что домогается до моей малышки – или того хуже, пользует её здесь.

Мало ли, что она мне отпор даёт. А этому? Я остановиться могу. А торчки без тормозов.

— П-правда? Я в-всё отдам, просто… У меня нет денег.

Конечно, нет. Просрал последние неделю назад, когда дозу новую купил.

— Это не мои проблемы, — говорю честно. Бабки на него уже потрачены. Пусть мне их возвращает, а не дозу покупает. Так и быть, помогу избавиться Сирениной от наркозависимого брата. Излечу, чёрт возьми. — Я, как Бондарь, ждать не собираюсь. У тебя неделя.