Гул, издаваемый, двигателями модуля утих. Заработал механизм рампы, она начала опускаться и в салон стали проникать лучи сероватого тусклого света. И это был свет не Солнца. Это была Проксима Центавра. Красный карлик светил тускло сквозь плотную атмосферу планеты, которая поглощала и без того слабые фотоны, так что его излучения едва хватало на то, чтобы назвать увиденное нами время суток, днем.

Я уставился на увеличивающийся просвет и пытался разглядеть хоть что то, пусть даже голые камни, но отстегнувшийся пассажирский каркас выпустил мое тело из своего плена и я едва не упал, потеряв равновесие.

– Добро пожаловать на Бету! – Лена уже поднялась из кабины пилота и, быстрыми большими шагами опережая всех нас, направилась к выходу на чужую планету.

Вот кто будет первым! Конечно!

Когда мои ноги оказались на твердой поверхности плато, я, как ни странно не ощутил ничего необычного. Обычная серо-коричневая сухая холодная почва. Такая же сила тяжести что и на Земле… По крайней мере, как и говорил командир Маер, едва заметная разница была совершенно не уловима человеческому организму, тем более облаченному в шестнадцатикилограммовый защитный костюм. Закрыв глаза можно было вполне представить, что я стою где-то на Земле или в Порту.

Я поднял небольшой камень и стал разглядывать его. Он был легкий, пористой вулканической породы, и сквозь перчатку казался немного мягким, хоть это было и не так. Размахнувшись, я бросил его как можно дальше и с удивлением заметил, что он пролетел довольно большое расстояние для своего незначительного веса. Хотя, возможно, это тоже были своего рода тактильный и зрительный обманные эффекты.

Из-за высокой атмосферной плотности, практически все видимое пространство вокруг нас окутывал туман, так что пока рассмотреть пейзажи окружающие место посадки я не мог. Однако, стоит уделить особое внимание ветру на этой планете. За то время, что я не был на Земле я или просто забыл, что это такое, или воздушные потоки тут и в самом деле совершенно другие. Он не налетал динамичными порывами как среди холмов фермерских поселений, где прошло мое детство и юность, не вырывался завихрениями в ненастную погоду из-за углов старинных зданий, в узких улочках Варны. Он настигал стабильным потоком такой силы, что едва можно было устоять на ногах. Сложно было, не поддаваясь ему, не шагнуть вперед или назад, сохраняя равновесие и не упасть, под громогласный хохот своих коллег. А исчезал поток ветра так же внезапно, как и появлялся. Промежутки между такими волнами были совершенно разными и отчего они зависели сказать, не имея какого-то метеорологического оборудования, было невозможно. Словно в полном безветрии кто-то включал огромный вентилятор. Потом этот вентилятор резко выключался, и поток ветра внезапно прекращался. Наступало спокойствие, безмятежность и тишина. Ясно было одно – это остаточные явления тех бурь, что свирепствуют высоко над поверхностью в плотных атмосферных слоях и какие-то их отдельные хвосты, вырываются к поверхности и путешествуют среди скал и равнин, пока не иссякнет их кинетическая энергия. Судя по тому, что согласно данным полученным с разведывательных зондов, равнину плато, окружают скалообразные высокогорья, эти ветряные потоки у их подножий должно быть имеют еще большую силу и возможно, это даже может стать проблемой для нашего перемещения к точкам установки контрольных меток.

Повышенное атмосферное давление не чувствовалось благодаря костюму, как впрочем и низкая температура. Я посмотрел на дисплей, встроенный в левое предплечье. Температура окружающей среды колебалась в районе минус семидесяти пяти градусов по Цельсию. А что… и на Земле есть места, где температура опускается до такой отметки!

Я глубоко вздохнул. Подумать только, я на другой планете! Когда-то детские и такие далекие мечты сейчас вдруг стали явью. Я захотел себя ущипнуть, чтобы убедиться, что все это не сон. Но не мог из-за плотного экзоматериала гибких полимеров.

– Корин. – В шлеме раздался голос Марка.

– Да. – Обернувшись назад, я вдруг понял, что сам не заметил, как удалился на приличное расстояние от места посадки, но нужно было возвращаться.

– Ты где?

– Да тут я. – Всего через несколько секунд в тумане появился неуклюжий контур взлетно-посадочного модуля.

Он, казалось, застыл с задранными к верху турбореакторами и опущенной погрузочной рампой, а возле него словно тени мелькали фигуры членов моей команды.

Первоначальной задачей было, установить связь с головным судном и пока Лена занялась настройкой цифрового канала на орбиту из кабины пилота С-2, Марк выкатывал по рампе на грунт один из квадроциклов.

– Ты где ходишь, Корин! Давай помогай!

Я заскочил по рампе внутрь С-2 и в полумраке слабого освещения, нащупав второй квадроцикл, покатил его к выходу. Система управления такой техникой была довольно проста, но учитывая отсутствие у меня опыта эксплуатации подобных транспортных средств, мне все же потребовалось некоторое время, чтобы снять блокировку шасси, которые венчались большими шиповаными колесами из легких ферросплавов, облаченных в слои прочного, но эластичного полимера.

– Так! – Громкий голос Колла, почти заставил меня убавить звук динамиков внутри шлемы. – Корин, чтобы дальше, чем на пять метров от места посадки не отходил, без приказа!

– Понял.

– Вы не на пикнике! Марк, тебя это тоже касается.

Марк ничего ему не ответил.

– «Орфей» вызывает «Атлант»! Прием! – Лена подключила к передатчику систему связи своего костюма, и мы все в своих гарнитурах слышали ее голос, как в общем канале, но вести трансляцию могла только она. – Грек, как слышишь меня?

Через минуту мы услышали и голос командира Маера. Только он был тише и с небольшой помехой, выдающей большое расстояние прохождения сигнала от передатчика до орбиты Проксима b.

– «Орфей», прием! Слышу вас. «Атлант» на связи.

– Рады тебя слышать «Атлант»!

Мы слышали их переговоры, но вмешиваться в их канал не могли.

– «Орфей», доложите обстановку.

– Посадка прошла мягко, следуем согласно плану работ. Отклонение от курса сто пятьдесят метром на север. Все оборудование работает в штатном режиме.

Мы с Марком, оставив квадроциклы рядом в доступной видимости от С-2, подошли к Лене, которая разговаривая с командиром, одновременно подзывала нас жестом руки.

– Хорошо, продолжайте работать. Докладывать согласно инструкции.

– Корин, тащи сюда метки, будем проверять активацию. – Она посмотрела на Марка. – А ты найди нашу ученую подругу. Ее нет в общем канале и нет нигде. Было бы конечно не плохо ее тут забыть, чтобы не смотреть на нее по пути домой, но тогда по прилету будет большой скандал.

Она поднялась на борт, а я удержал Марка за руку и когда он посмотрел на меня, быстро создал приватный канал, где мы могли разговаривать между собой и не бояться что нас слышит кто-то еще.

– Давай я ее найду, а ты метки проверишь, а?

– Ну, ты хитрец! – Усмехнувшись, он в шутку пригрозил мне пальцем и отправился за реперами вслед за Леной.

– Только если…

– Если она спросит, скажу, что сам захотел метки проверить.

– Спасибо. – Я отключил приватный канал и связь прекратилась.

Обходя С-2 вокруг, стараясь сильно не углубляться в туманную пелену, я искал глазами Марту. Мне не давало покоя то, что рассказал про нее Марк. Я все больше убеждал себя, что он ошибается и весь этот бред про уничтожение личности и сознания, лишь плод его богатого воображения. Это же Марк! Да у него, что не день, то новая полувыдуманная история если не с комическим, то крайне фантастическим сюжетом и чаще всего бестолковой концовкой.

Я обошел взлетно-посадочный модуль, но Марты негде не было. Тогда я ускорил темп поиска, но стал всматриваться в почву под ногами, выискивая следы и понимая, что их легко мог замести один из ветряных потоков, которые налетают с такой силой, что проносясь совсем низко над поверхностью плато, поднимают с ее поверхности в воздух стены песка и мелкого гравия.