Иллюминации на борту модуля не было, за исключением кабины пилота, находившейся уровнем ниже и, все четверо пассажиров смотрели лишь друг на друга сорок с лишним минут, через прозрачные забрала шлем своих оранжевых костюмов.

Когда из кабины пилотов Лена, в общем канале, сообщила о задержке, я, сидя напряженный в ожидании жесткого преодоления плотных слоев атмосферы, выпустил из рук силовые ребра парка, за которые держался думая, что так будет меньше трясти, и расслабился. Вытянув ноги, я обнаружил, что они не падают на пол под собственным весом. Потом внутри раздался глухой звук. Об мою голову что-то ударилось и тут же, в общем канале цифровой связи раздался гогот Марка. Я поднял взгляд и увидел, что он прицелился и снова собирается запустить в меня небольшой продолговатый предмет. Это был винтоверт с полимерной рукоятью. Первым предметом, отскочившим от моей головы, была маленькая металлическая головка-насадка для него и она уже плавала где-то под потолком.

‒ Уворачивайся! ‒ Не переставая смеяться как подросток, он размахнулся и выпустил винтоверт в мою сторону.

Я отстранился, и инструмент звякнул о ребро стены. Не сразу поймав его, а точнее едва не упустив, не привычно пытаясь схватить его пальцами рук, ставшими в два раза большими по объему, благодаря перчаткам защитного костюма, я демонстративно размахнулся и сделал вид, что брошу его обратно со всей силой. Марк буквально завизжал от появившегося задора и, поджав под себя ноги, стал закрывать голову руками.

‒ А ну прекратили! ‒ В канале раздалось рычание Колла, сидевшего в парке по правую руку от Марка. ‒ Вы где находитесь, придурки? Как дети малые!

Марк тут же выпрямился и, уставился на командира группы, практически не глядя, поймав, совсем слегка брошенный мною винтоверт и прикрепил его обратно к магнитному поясу.

‒ Что вылупился? ‒ Голос Колла стал звучать менее резко. ‒ Отстегивайся и лови головку, пока она при спуске кому ни будь, дыру в шлеме не пробила!

Но в ответ на замечание, не отворачивая от него головы, Марк внезапно запел. Запел какую-то шуточную песню, уже в припеве которой стало ясно, что главный персонаж в ней жуткий зануда по имени Александр и которому постоянно не везет.

Я такой песни никогда не слышал и не удивлюсь, если вдруг узнаю, что Ковнер сочинил ее сам, а имя главного персонажа можно при желании подставить абсолютно любое.

‒ Дебил. ‒ Колл заблокировал канал, чтобы не слышать его голоса, но Марка это ни сколько не остановило.

Все еще глядя на него, он стал петь еще громче и пританцовывать руками.

Где-то на второй минуте исполнения, проекция на забрале шлемы сообщила, что от общего канала отключилась и все время молчавшая Лена. Я остался единственным слушателем, так как Марта, сидевшая в парке по левую от меня руку, изначально не была к нему подключена и, казалось, что ей вообще было все равно на то, что происходит по эту сторону ее защитного костюма.

Когда же и мои несколько просьб о том, чтобы он заткнулся и помолчал немного, не увенчались успехом я, последовав общему примеру, тоже заблокировал канал.

Траектория движения С-2 с момента вхождения в атмосферу Проксима b и до назначенной точки посадки, была рассчитана и заложена в бортовой компьютер аппарата. Расчет этой траектории происходил с учетом маневров взлетно-посадочного модуля между зонами вихрей и бурь, силы потоков ветра, сопротивления плотных слоев атмосферы и гравитационных особенностей планеты.

Задача экипажа состояла в том, чтобы достичь запланированного места сброса траулеров с радиоактивными отходами, поставить четыре метки-репера по периметру каньона, представляющие собой маяки в виде столбиков с передатчиками, которые пошлют сигнал на СИД. Ориентируясь на этот сигнал, Маер, должен будет выполнить свою часть миссии по сбросу траулеров.

От места посадки до места сброса, при минимальном отклонении от курса, расстояние должно составить около двух с половиной тысяч метров. Это расстояние предполагалось преодолеть на квадроциклах, специально разработанных для перемещения по грунту поверхности космических тел, обладающих притяжением.

Колл, будет направлять нас с заранее выбранной позиции, которая как минимум на тридцать градусов, должна быть выше уровня кратера. При помощи специального оборудования − триангулятора, он, с расстояния, будет сканировать периметр места сброса, и посылать нам на информационные дисплеи, встроенные в левые предплечья костюмов, координаты установки маяков.

Все казалось совершенно не сложным и не сулившим никаких неприятностей. Процедура была отработана десятки, раз на Титане спутнике Юпитера. Конечно не мной. Ими. Всеми остальными членами этой команды. Мне же предстоит делать эту работу впервые, от чего приходилось испытывать легкое, но неконтролируемое волнение, которое, если бы не жуткий интерес ко всему происходящему и гордость за себя, было бы намного сильнее. В общем, атмосфера внутри команды, несмотря на постоянно недовольную Лену и все время придирающегося ко мне и Марку Колла, была очень даже позитивной. Моя мечта сбывалась. Я первым ступлю на планету чужой солнечной системы!

* * *

Наконец, после казавшись бесконечно долгого ожидания, в котором я коротал время играясь в невесомости с пойманной под потолком модуля, головкой винтоверта, С-2 наконец начал снижение. Маневровые ускорители мягко ввели аппарат в верхние слои плотной серо-желтой атмосферы и на несколько минут предоставили всех нас свободному падению. Тут же заработали лопасти компенсаторов, предотвращавших раскаливание и горение фюзеляжа модуля за счет атмосферного сопротивления. На какое-то мгновение, появившееся притяжение снова пропало.

Когда же запустились турбореакторы, начавшие гасить скорость свободного падения, я изо всех сил схватился за силовые ребра парка, ощутив сначала сильнейшую вибрацию, как следствие борьбы мощи двигателей с атмосферой планеты, а потом тряску, при которой казалось, модуль сейчас развалится на части.

Но ничего подобного не произошло и, массивный транспортник с грохотом опустился на неровный грунт Проксима b, и нас тряхнуло последний раз. Все вчетвером, мы сидели в ярких костюмах по двое друг напротив друга, зафиксированные парками таким образом, что не возможно было пошевелиться. Пришлось несколько рас сглотнуть, чтобы отложило в ушах. Хоть костюм и парки компенсировали перепады давления, но видимо они были такими резкими и мощными, что система жизнеобеспечения просто не успевала переводить внутреннее давление с одного показателя на другой. Я смотрел по сторонам, сквозь забрало шлема и искал, то чем можно было отстегнуться. Рычажок, кнопка, панель… Ничего не было. Я вошел в общий канал связи и в проекции забрала шлемы тут же выскочили иконки всех членов команды.

– Как отстегнуться? – Мой голос прозвучал у каждого в наушнике.

– Никак. – Это был голос Колла. – Жди, Лена нас отстегнет.

Я посмотрел на Марту. Она сидела напротив Колла, который сидел по левую руку от меня. Лица ее видно не было. Тонировка забрала полностью скрывала ее лицо, настроенная на максимальное затемнение такое, что можно было, не напрягаясь спокойно рассматривать корону звезды с расстояния одной астрономической единицы.

Пока пилот, управляющий взлетно-посадочным модулем, не завершит все необходимые тесты и все четыре турбореактора не остановятся, вставать со своих мест было нельзя. При размещении, перед полетом, пассажир опускает на себя сверху каркас замков парковой системы безопасности, и она автоматически фиксируется, а потом затягивается на теле до полной фиксации в кресле. В целях безопасности, на С-2, было сделано так, что после завершения полета разблокировать замки пассажирского каркаса может только пилот.

– А если вдруг будет крушение? Кто меня отстегнет? – Я вдруг подумал, о том, что тут все равно должно быть что-то, что предусматривает освобождение от каркаса парков в случае каких-то уж очень непредвиденных ситуаций.

– Сплюнь, Корин! – В этот раз я услышал голос Марка.