– Вы любите смотреть на звезды? ‒ Я постарался улыбнуться как можно дружелюбнее, подумав, что чувствуя агрессивно настроенную против нее команду ей, возможно, захочется иметь тут друга.

Она замерла, не сводя глаз с визуальной картинки и, впитав с совершенно невозмутимым лицом мой вопрос, все же обернулась в мою сторону.

– Я их не люблю, я их изучаю.

– А я всегда любил на них смотреть. ‒ Подтянув к себе магнифер, я активировал визуализацию, и он показал мне звездное небо. ‒ Скажите, Марта, есть ли разница между видом звездного неба с Земли и видом неба тут, с орбиты Беты?

Она сделала вдох и выдох, словно от усталости, а потом снова стала смотреть на картинку.

– Карта развернута в плоскости b на четыре градуса относительно плоскости восточного полушария Земли, зрительно наблюдаются смещения постоянных объектов на небольшие, но существенные единицы. Точно не представляется возможным определить в связи с отсутствием необходимого оборудования.

Я нахмурил брови и задумался. Что она сказала?

Всегда думая, что при имеющемся у меня любительском уровне знаний астрономии и астрофизики, я неплохо разбирался в фундаментальных вещах, и всегда мог похвастаться этими знаниями в любой компании. Но в тот момент я ощутил себя совершенно безграмотным неучем, уже только после первого сказанного Мартой предложения. И все же я должен был постараться не ударить в грязь лицом и показать этой ученой, что не такой тупой, как она, должно быть, считала, всех с кем ей приходилось общаться вне своего штаба изучения и освоения дальнего космоса.

– То есть, Вы можете сказать, что существенных различий в карте нет?

– Ну, если Вы не считаете, существенным различаем смещение на четыре градуса.

– Визуально созвездия стали немного уже, расстояния между звездами сократилось. Проделав такое расстояние, мы сами как будто развернули плоскость b на себя, за ней потянулись и постоянные объекты. Но это, же только визуальный эффект! Существенных изменений в науку он не принесет, его можно было и предсказать. – Я поджал пальцы ног от волнения, накатившего сразу после такой вот импровизации, полностью основанной на ее научном высказывании.

А я ничего такого и не сказал. Ну, немного перефразировал уже сказанное и обратил, как бы в новое утверждение… Главное, чтобы Марта этого не поняла.

– Вы разбираетесь в астрономии? – Она на секунду отвлеклась от картинки неба, светящиеся объекты на котором, то притягивала движениями руки, то наоборот отдаляла.

– Нет… ‒ Я скромно махнул рукой. ‒ Мои знания исключительно любительские, и к науке они не имеют никакого отношения.

– Погасите свет.

Я согласно кивнул. Прикоснувшись указательным пальцем руки к служебному делсу на запястье левой, резко поднял его, вытащив проекцию панели команд и выбрав на ней нужную опцию, убавил активность осветительных элементов почти до минимальной отметки. Панорама погрузилась во мрак и окружавшая нас россыпь звезд на фоне отчетливо различимого спирального рукава Персея, словно поглотила нас полностью в свои галактические объятия.

– Куда мы будем смотреть? – Придвинув ближе к себе подвешенный телескоп и пользуясь темнотой, придвинув свое кресло ближе к креслу госпожи Штеер, я приготовился наблюдать.

– Я жду, когда появятся Альфа Центавра и Бета Центавра. – Она снова приблизила какую-то звезду и та замерцала в проекции бледным размазанным, но большим пятном. – Еще семь минут, и они покажутся из-за лимба планеты.

– Что Вы хотите в них увидеть? – Я даже немного привстал в кресле. Чтобы заглянуть за нижний край       панорамного купола, чтобы увидеть лимб Беты, но ничего подобного с этого орбитального положения рассмотреть было невозможно. Планета была строго под нами.

– Не в них. Около них.

– Около?

– Сейчас они в параллаксе относительно друг друга, а мы находимся на орбите Беты Центавра, которая является третьей звездой системы и она удалена от них на тринадцать тысяч а.е., что позволяет ей обращается вокруг компаньонов как вокруг одного центра тяжести. Благодаря параллаксу центр тяжести не смещается или смещается минимально, что благоприятно для математических расчетов. Такое было бы объяснимо, если бы Проксима имела возраст меньший, чем Центавра-А и Центавра-В, но она на восемь миллиардов лет старше. Мы назвали это явление «Парадокс Центавра». И мы не можем пока что объяснить, каким образом происходило образование звезд на столь близком расстоянии друг от друга. Да еще и в такой разный период. Почему звезда с большей массой не поглотила звезду с массой меньшей, а вытолкнула на огромное расстояние.

– И… – Я был удивлен. – Этот «Парадокс Центавра» возможно, сегодня будет объяснен?

– Нужно наблюдать все три звезды вместе в перспективе. Возможно, я просто смогу зафиксировать электромагнитные колебания, вспышки и гамма потоки, от компаньонов с данного расстояния и сравнить их с данными получаемыми непосредственно на их орбите. И возможно это приоткроет некоторые скрытые от глаз ученых факты их физической активности. – Марта пожала плечами. – Например, очень большая разница показателей. Тогда это возможно объяснит что-то.

– А откуда возьмутся эти данные с орбит компаньонов? – Я придвинулся еще ближе, видя, что девушка не сводит глаз с проекции и не смотрит на меня.

– С зонда.

– Ах да! Точно! Это же очевидно! – Я воскликнул, выпуская вперед положительные эмоции, но реакции на них было ровно ноль. – У Вас есть там зонд!

– Автономная орбитальная станция Толиман вот уже почти три года поставляет нам информацию об активности бинаров, но все аппараты, направленные в течение этого времени для исследования Проксимы b, не обладали достаточными узкофункциональными возможностями, а лишь собирали поверхностные данные. – Она помолчала и потом как-то задумчиво добавила. – Они были дешевые… – И тут вдруг левый уголок ее рта немного вытянулся в подобии изображения улыбки. – Союз правящих партий Неополиса всегда экономит на Всемирном научном сообществе.

– А Всемирное научное сообщество всегда экономит на программах по изучению дальнего космоса. – Я усмехнулся.

Она кивнула.

– Неприоритетное направление. – И судя по ее оживлению в голосе, я попал в точку. – Наши исследования раздвигают видимые горизонты вселенной, и все неутомимо стараются в один голос заявлять о том, какую важность они играют в эволюции человеческой цивилизации, но они не делают экономику лучше.

– Да… – Я вздохнул. – Они лучше будут финансировать разработки, которые смогут повысить количество добытой руды на Европе и Ио, чем запустят лишний дорогостоящий беспилотник в другую систему. ‒ Я вдруг еще сильнее повернулся к ней и снова наклонился в ее сторону и, казалось, даже почувствовал запах ее одежды. ‒ А как объяснить тот факт, что бинары, один превосходящий Солнце, другой лишь немного уступающий ему, не имеют в своей системе даже газовых гигантов, а красный карлик, со значительно меньшей гравитационной массой, владеет таким телом как Проксима b?

– Карлик тоже звезда. И помимо Беты, как вы ее называете, вокруг него, кстати, вращается еще и газовый гигант.

‒ Да. ‒ Я кивнул в подтверждении ее слов. ‒ Проксима с.

‒ Множество звезд Млечного Пути, при своих массах и гравитационных полях в сотни раз превышающих физические свойства Солнца, одиноки и не имеют в своих эклиптиках планет. ‒ Она вдруг зачем-то посмотрела в оптический окуляр, оторвавшись от визуальной проекции и, стала что-то настраивать. ‒ Наши исследования показали, что все звезды на сотню световых лет от Солнца не имеют планет, которые возможно было бы исследовать на предмет наличия жизни. Там вообще ничего нет. Только твердые лишенные атмосфер карликовые планеты, скопления астероидов или газовые гиганты находящиеся намного дальше или ближе обитаемых зон.

В какой-то момент, Марта, отвлеклась и подтянув к себе магнифер, выставила на нем необходимый режим, чтобы можно было безболезненно рассматривать звезду. И замерла в ожидании. Я, недолго думая привстал и придвинул свое кресло ближе к ней, так что когда вновь уселся, то мое плечо касалось ее плеча. Марта машинально попыталась отстраниться, но уже зафиксированный телескоп не давал ей это сделать и она, поерзав, посмотрела на меня. Я кивнул ей совершенно невозмутимо и жестом руки показал на видоискатель. Она ничего не сказала больше, а только насколько было возможно, отстранилась от меня.