Почему же сейчас не по себе?

Недоброе предчувствие рождается в груди, но я списываю все на разговор с Катей.

Она права.

Но от осознания сего факта легче не становится.

— Это была ошибка, — проговариваю вслух, остановившись возле прозрачной витрины.

Получается правдоподобно. Верю себе.

Вижу свое отражение. Миндалевидные глаза в обрамлении пушистых ресниц смотрят строго, как и нужно. Длинные светлые волосы собраны в высокий пучок на затылке. Синий брючный костюм не оставляет намека на флирт. Только черные босоножки — единственная деталь, которая намекает на легкомысленность и романтичность.

Нервно поправляю выбившийся локон: не девушка, а неприступный бастион. Делаю два вдоха и вхожу в распахнувшиеся двери.

— Добрый день. Знакомый администратор приветствует с порога.

— Здравствуйте, — улыбаюсь, — у меня здесь…

— Встреча, — подсказывает парень и напряженно машет головой в сторону. — Да, да. Ваш спутник ждет. Я провожу.

Чуть ли не срывается с места, заставляет меня недоуменно распахнуть глаза.

Что происходит?

Поведение администратора настораживает. А он останавливается и оборачивается.

— Елена? — его взгляд бегает.

— В чем дело? — хмурюсь и расправляю складки на пиджаке.

Мнется. Кажется, будто жаждет что-то сказать. Оглядывается по сторонам, затем подается вперед.

— Это не мое дело, — сдувается и бурчит себе под нос. — Извините. Пойдемте.

— Да что случилось? Сдерживаюсь, чтобы не схватить парня за рукав. А он сама невозмутимость. Рассекает поток из редких посетителей, точно заправский ледокол, и приветливо улыбается им. Ничего не остается, как пойти следом.

Напряжение нарастает, вокруг сгущаются краски. Словно через минуту на головы людей обрушится ливень с грозой. Но этого не происходит. Только вспыхивает и ослепляет молния. Настолько яркая, что от ее света жжет глаза.

В белых брюках и такой же рубашке за столом сидит Шершнев. Что-то увлеченно печатает на ноутбуке. Вспоминаю, что скорость света быстрее скорости звука, и через несколько секунд грянет гром.

Администратор подходит и хватается за стул.

— Можете идти, — не поднимая головы, бросает Шершнев.

Парня сдувает, словно ветром. До меня донеслось только бормотание про хороший вечер. А я стою возле столика и недоумеваю.

Что за хамство?

— Присяду? — с усмешкой указываю на выдвинутый стул.

— Секунду, — говорит по-английски в ноутбук и поднимается с места.

Замечаю наушник у него в ухе.

Это демонстрация? Его Высочество слишком занят для встречи с простыми смертными?

Злюсь. Чувствую, как ярость течет по венам и захлестывает сознание. Шершнев же, не глядя на меня, отодвигает стул и жестом приглашает присесть. Только я не двигаюсь с места.

— Пожалуй, нашу встречу лучше перенести, — поджимаю губы и поправляю на плече сумку. — У меня мало времени.

— У меня тоже, — устало смотрит, и я врастаю в пол. — Сядь, Лен.

— У тебя переговоры…

— В которых ты заинтересована в первую очередь, — осекает на полуслове и цедит сквозь зубы: — Сядь на место. По-жа-луй-ста.

— У тебя минута, — тряхнув головой, падаю на предложенный стул.

Игнорируя меня, он возвращается на место. Наблюдаю за ним, почти не вслушиваюсь в суть разговора.

Притягательный засранец. Специально ли был тот спектакль, но сейчас Шершнев увлечен по-настоящему. Внешне спокоен, но все равно замечаю, как он барабанит пальцами по столу.

Старая привычка. Он и раньше так делал, когда придумывал мелодию на паре. Или решал сложную задачку.

Настолько увлекаюсь наблюдением, что не замечаю, как Шершнев закрывает ноутбук и отодвигает его в сторону. Прихожу в себя от бархата его голоса.

— Прости, заставил тебя ждать.

Фокусирую на нем взгляд. Шершнев тепло улыбается. Даже как-то… Смущенно, что ли.

У меня глюки. Разве он способен на смущение? Впору самой провалиться под землю. Гнев испаряется, словно его и не было.

— Это были важные переговоры, Лен.

Смотрит прямо на меня, отчего в горле застревает ком. Не понимаю, как реагировать. Слишком быстро мы сменили одну плоскость на другую. Виновата, конечно, наша страстная встреча. Общайся мы подольше, у нас нашлось бы что-то общее.

«Отстань от парня. Пусть строит жизнь с нормальной девушкой».

— Успешные, надеюсь? — отдергиваю руку от его ладони.

Не знаю, куда деть взгляд. Катя права. Это просто ностальгия. Приключение. А то я себя не знаю. Олег здесь абсолютно ни при чем.

Сейчас я уставшая и разбитая. Жду, что в моей жизни появится кто-то красивый и обеспеченный. Потом взмахом руки решит все проблемы, затем куда-нибудь растворится.

— Вполне, — усмешка Шершнева режет слух. — Закажем что-нибудь? Здесь, говорят…

— Олег, — обрываю его, а во рту становится сухо, — я ошиблась. Прости, мне очень неловко перед тобой, но нам не по пути. Ты серьезный человек. Раз позвал по делу, я пришла.

— Обычно я не обсуждаю важные вопросы на голодный желудок, — от ледяного тона волоски на руках приподнимаются. — Но ради тебя сделаю исключение. Пока изучаю меню, прочти документ. Чтиво тебя заинтересует.

Смотрю на заострившиеся черты лица Шершнева. Ноль эмоций. Как в замедленной съемке, он кидает папку, и все содержимое валится на стол.

— Что это?

Смотрю невидящим взглядом на небрежно раскинутые бумаги.

— Документы на лечения твоего отца от израильской клиники.

Внутри все сжимается. Шершнев пожирает меня взглядом. Колючие изумруды царапают шею и раздирают горло. Изменения в нем столь очевидны, что даже пугают.

Почему-то только сейчас понимаю, что все остальное было ложью. Кажется, наша встреча в клубе не такая уж и случайная.

Перед глазами все плывет. Сумма на бумаге настолько огромная, что не влезет ни в чей банковский счет.

— У нас нет таких денег. Как?

Он издевательски смеется. Вытрясает всю стойкость. Понимаю, почему администратор убежал, словно испуганный зверек. Кожа покрывается ледяной коркой.

— Конечно, нет, — грубые пальцы по-хозяйски сжимают мой подбородок. Не могу пошевелиться.

Шершнев перегибается через стол и шипит в лицо:

— Я оплатил лечение. Считай это договором купли-продажи.

В ушах нарастает гул.

— Чего?

— Кого, — усмехается, отчего в груди холодеет. — Тебя.

Глава 9

— Руку, — дергаюсь, словно змея, — убери.

Губы кривятся в усмешке, а в глазах сияет победоносный блеск. Думает, что обставил меня. По довольному выражению лица все видно. Он даже не пытается его скрыть. Но пальцы все-таки оставляют в покое подбородок.

— Не вижу счастья, драгоценная моя. Разве не об этом ты всегда мечтала? Пришел мужик, богатый и красивый и говорит: «Я все решу». Где объятия и слезы облегчения? Твой папенька практически спасен, принцесса.

— Заткнись, — скриплю зубами. — Боже, Шершнев, какая пошлятина.

Рот наполняется кислотой. Жажду ее выплюнуть и воспользоваться ополаскивателем. Противно даже отвечать. Любое мое слово вызывает усиленное ядоотделение у лощеного гада.

— О, прости, милая, — разводит руками. — Совсем забыл, что есть пошлятина. Только уточни, а секс в туалете клуба в эту категорию входит или нет?

— Входит. Но на большее ты не годишься. Но у тебя же другие планы?

Шершнев удивленно приподнимает бровь. Едва сдерживаюсь, чтобы не подобрать со стола бумаги и не отхлестать ими самодовольную рожу.

ОН воспринимает за поражение, потому что дальше выдает:

— Где гневная тирада из разряда: «Кем ты себя возомнил»?

Подбираю со стола салфетку. Адский зуд охватывает тело.

Как я приняла его за нормального парня? Он же конченый псих.

Игнорируя косметику на лице, тру места, где кожа соприкасалась с его пальцами. Еще не хватало подцепить какую-нибудь дрянь.

— Ее не будет, — откидываю в сторону бумажный клочок. — Выслушаю твое предложение до конца.