— Отдай жилетку, и я пойду, — обхватываю ладонями предплечья.

Жутко. Почему прикосновения такие знакомые? И дыхание… Аромат свежий, но с табачной перчинкой. Будто бы раньше он был другим. Приглядываюсь внимательнее. Делаю шаг вперед, затаиваю дыхание. Незнакомец не двигается. Расслаблен. На ум приходят тигры из цирка и обманчивое впечатление абсолютной безопасности от зверя за решеткой. Вот он лежит, но стоит дрессировщику отвернуться, как в одно мгновение острые когти разрывают бедолагу на части.

Парень дает мне возможность рассмотреть его со всех сторон. Подметить двигающиеся под черной футболкой стальные мышцы, коротко стриженный русый затылок.

— Кажется, тебе интереснее здесь, — хмыкает и косится на мое отражение в зеркале.

Подавляю желание скрыться за дверью и никогда не вспоминать об этом дне. Воинственно выпячиваю грудь. Мне нечего стесняться.

А на парня приятно смотреть. Сплошной секс. Даже свисающие на лицо растрепанные пряди делают незнакомца только привлекательнее.

— Стирай, не отвлекайся, — язвлю. — Раз уж взялся.

Смеется. Его смех вводит в ступор. Нет, я бы не забыла такого красавчика! Мне же никто не стирал память. В каждой черточке проскальзывает что-то знакомое, но картинка все равно не складывается.

— Слушаю и повинуюсь, принцесса, — замираю от нежности в бархатистом голосе. — Тебе так обычно отвечают, да?

Сталь в интонации режет и попадает в обескураженное сердце. Не понимаю как, но металл в его словах бьет прямо по больному. Замечаю безумный блеск в зеленых радужках… Как все исчезает. Передо мной вновь привлекательный парень. Который улыбается так, словно не резал словами душу минуту назад.

— Чего ты? — нежный шёпот бальзамом льется на раны, и я недоуменно моргаю. — Не вспомнила, да?

Его ладонь касается моего лица. Убирает локоны, гладит щеку. Делает все так, словно мы знакомы тысячу лет. Внутри что-то откликается, поэтому тянусь навстречу. Шампанского больше нет — это настоящая магия. Иначе как объяснить притяжение между нами?

То, как он смотрит, как касается… Волшебно. Словно я принцесса в изумрудном замке его глаз. Напор, с которым его язык вторгается в рот, вызывает стон. Все невысказанные противоречия испепелились под жаром столкнувшихся тел. Обнимаю своего таинственного незнакомца за шею, подпрыгиваю и обхватываю ногами.

Прекрасно.

Такое уже было. И не один раз. Тело пылает от прикосновения его кожи к моей. Нагло и беспринципно он залезает рукой под топ, сминает грудь.

Здесь чертовски неудобно. Несчастная раковина скрипит под моим весом, будто сейчас обвалится на пол. Смеситель упирается в спину, когда незнакомец отстраняется. А я по инерции тянусь к нему, как к магниту

Он прячет под маской безразличия огоньки безумия. Но его выдает реакция тела: от красных пятнышек на скулах до тяжело вздымающейся груди.

Почему нас никто не заметил?

— Сумасшествие, — шепчу и снова тянусь к нему.

Он хватает мои запястья, прижимает к себе. Поднимает за подбородок так, чтобы смотреть прямо в глаза.

Его маска вмиг слетает с лица, разбивается вдребезги под нашими ногами.

Незнакомец открывает рот, чтобы что-то сказать. Но я не слышу слов. Только вижу, как знакомо поджимаются губы. По щелчку ко мне приходит осознание.

Не может быть.

Только один человек в мире так делал, когда жутко нервничал. В далеком прошлом.

Округляю глаза и немного отклоняюсь в сторону, чтобы получше разглядеть его.

Если представить изумрудные радужки за толстым слоем стекла от очков, убрать несколько килограммов мышц, добавить на белоснежную улыбку брекеты и повесить длинные патлы вместо идеально растрепанной прически. Или снять дорогое тряпье и засунуть его в одежду типичного неформала, обвесить всего цепями. Никаких сомнений. Я знаю этого человека.

— Олег? — хватаюсь за его предплечья и растерянно оглядываюсь по сторонам. — Сколько лет, да?

Глава 3

Смятение рябью проходит по телу. Не знаю, куда деть взгляд. Все перемешивается: шампанское, прошлое, возбуждение.

Олег Шершнев?

Не верю. Тот добрый и немного язвительный парнишка из университета. Он, положа руку на сердце, всегда привлекал меня только мозгами. Но не сводил с ума. Никогда.

С трудом нахожу опору под ногами. Подошвы норовят заскользить по влажной плитке.

Олег…

Аж мурашки по коже. Стоит как замороженный. Лицо каменное, взгляд затуманен. Словно не здесь. Почему в таком ступоре? Даже не реагирует, что цепляюсь мертвой хваткой.

— Неловко вышло, — бормочу и сама себя обрываю.

Кто меня за язык тянул? Все вышло. Даже лучше. Он же ненастоящий незнакомец. Мы практически бывшие.

«И как же ты его „бросила“?» — напоминает внутренний голос.

Трясу головой. Чувство неловкости возвращается. Обнимает за плечи, стремиться в середину живота. Тугим комком дискомфорта падает.

Это случилось давно. Он же понимает, что между нами ничего не было?

— Сильно изменился? — вздрагиваю, когда Шершнев очаровательно улыбается.

Куда делась каменная статуя? Сверкает своими тридцатью двумя, галантно придерживает за руку.

Опешив, смотрю вверх. Пробегаю взглядом по колючему подбородку, цепляю кончик когда-то крючковатого носа. Вроде все нормально. Только изумрудное пламя в глазах странно полыхает. Недобро. Сыплет искрами и жалит кожу как бенгальский огонь.

— До неузнаваемости, — осторожно поднимаю с пола жилетку.

Воздух искрит. Чувствую, как электризуются волоски на руках. Поддавшись первобытному инстинкту, оглядываюсь, но… Все спокойно.

Шершнев поправляет прическу и улыбается отражению.

Что происходит? Виновато шампанское или коктейли? Вроде приличное заведение, но мне явно что-то подмешали. Или старые добрые однокурсники подсыпали? Иначе как объяснить тот факт, что я с удовольствием и упоением щупала Шершнева? Еще глюки: то холодно, то жарко. Так и до больнички недалеко.

— А ты все такая же, — он оборачивается, а по моей спине проходит холодок. — Только стала еще краше.

— Спасибо, — растерянно лепечу, наблюдая за расслабленными движениями.

Или его уверенность меня дестабилизирует, или это зрительные галлюцинации от выпитого. Второй раз человек, который без задней мысли помогал мне с любой просьбой в университете, внезапно напоминает хищного зверя.

Я словно в океане, плаваю посреди ледяной воды. Смотрю по сторонам, кажется, вижу акулий плавник. Он или обман зрения?

Шершнев замирает неподалеку. Засовывает руки в карманы и смотрит. Слишком устало для своего возраста. Выдыхаю с облегчением.

Сонная тяжесть наваливается на плечи. Давлю зевок, покрепче перехватываю жилетку.

— Слушай, мне надо найти Катю, — оглядываюсь впопыхах.

Все чисто. Странно, ведь сумочка валялась на полу, но ничего не выпало. Вздыхаю и скрещиваю пальцы. Очень надеюсь, что жилетка не сильно пострадала. Казалось, Олег знал, что делал, когда ее застирывал.

— Лазареву? — хмурится, отчего на лбу собираются морщины.

Знакомо. Из-за плохо зрения Олег всегда хмурился и щурился одновременно. Выглядело странно со стороны, но в этом была вся прелесть. Оно цепляло меня в прошлом.

Будь во мне поменьше стереотипов и не слушай я всяких дураков, точно с Шершневым сложилось. Чего не хватало? Красоты?

Мне ли не знать, что это наживное.

Сердце тоскливо стонет.

Предательница…

— Она Воробьева, — не замечаю, как улыбаюсь. — Ты никогда не помнил.

Безразлично пожимает плечами.

— Девушка Лазарева, — отворачивается чересчур резковато для равнодушного человека. — Остальное не имеет значения.

Виновато вздыхаю. Да, похоже, я знатно испортила ему жизнь. Шершнев дружил с Лазаревым в университете. Даже, по-моему, поддерживал контакт некоторое время. После ухода Олега почти сразу отчислился и Женька.

А потом Шершнев прекратил общение с единственным другом, который у него был.