Но если Наука есть Мудрец, если Мудрец есть Наука, то у Науки должна быть та же сущность, что и у Человека. Значит, она должна быть диалектическим-Движением, т. е. Творческим-становлением-посредством-негации. И фактически она таковой и является, как об этом говорит Гегель во фразе, которой заканчивается первый раздел 2-й части главы VIII (р. 556, 39-я строка—557, 3-я строка /с. 428, 26—40-я строки/):
«Это содержание, говоря определеннее, есть не что иное, как само только что упомянутое движение [диалектическое]; ибо это содержание есть дух, который проникает в себя самого, и притом для себя как духа, — [и он может это делать] благодаря тому что оно в своей предметности имеет форму понятия.»
Далее начинается второй раздел. Как я уже сказал, Гегель говорит здесь о реальности Мудреца, которому он только что дал определение в первом разделе. И анализ проводится здесь в три этапа: 1) Мудрец в Wirklichkeit, в объективной Реальности; 2) Мудрец во Времени; 3) Мудрец в действительном времени, т. е. в Истории.
Введение в этот второй раздел начинается так (р. 557, 4— 12-я строки /с. 428, 17—10-я строки снизу/):
«Что же касается наличного бытия этого понятия, то во времени и в действительности наука появляется не раньше, чем дух дошел до этого сознания относительно себя. Как дух, который знает, что он такое, дух существует только тогда и только там, когда и где он довел до конца работу, направленную на то, чтобы превозмочь свое несовершенное формообразование, обрести себе для своего сознания форму своей сущности и таким образом примирить свое самосознание со своим сознанием [-внешнего]».
Гегель говорит здесь о том, что нам давно уже известно. Во Времени и в Действительности, т. е. в Истории, Наука просто так, в какой угодно миг, не появляется. Прежде чем смочь начать развивать науку, Человек должен определить сам себя так, как это только что сделал Гегель в первом разделе. Что означает, что он должен написать первые семь глав «Феноменологии духа» (и мы знаем, что он может это сделать только как Гражданин всемирного и однородного Государства, которым завершается История и которое представляет собой то «Vollendung des Geistes», о котором говорит Гегель). Всецелая /total/ Наука может получиться только в результате всецелого /total/ усилия Человека, т. е. совокупного коллективного человеческого усилия, предпринятого в ходе завершившейся всеобщей Истории. Только тогда совпадение Selbstbewuptsein и Bewuptsein, провозглашенное Наукой, будет истинным как теория, потому что только тогда оно станет реальным.
До того как тотальное историческое усилие не увенчается успехом, абсолютное Знание невозможно именно потому, что до того как это случится еще нет всецелой или абсолютной реальности, которую это Знание призвано раскрывать. В реальном Мире, таком, какой существует до завершения Истории, не может быть Мудреца. И значит, тем более не может быть действительного Знания, т. е. Книги, содержащей Wissenschaft.
Это говорит Гегель во фразе, которой заканчивается Введение (р. 557, 12—15-я строки /с. 428, 10—6-я строки снизу/):
«В себе и для себя сущий дух, различенный в своих моментах [то есть еще не собравшийся воедино в синтетическом постигании, которое есть Наука], есть для-себя-сущее знание, постигание в понятии вообще, которое как таковое еще не достигло субстанции или не есть в себе самом абсолютное знание».
«Абсолютное Знание», которое есть «an sich selbst» /в себе самом/, — это Мудрец. До его пришествия Наука существует лишь как простая возможность. Она существует как возможность, потому что Бытие всегда целостно /total/ и потому что оно всегда имеет форму Понятия, притом что однажды оно действительно будет раскрыто в своей целостности Знанием. Но Наука будет реальна как Наука не раньше, чем сумеет встроиться в качестве Науки в реальную целостность Бытия. Она это сделает в форме Книги, написанной Мудрецом. Стало быть, эта Книга, а значит, и Мудрец составляют Wirklichkeit (действительность) абсолютной Науки (Wissenschaft). И только когда Наука стала реальной Наукой, представленной в форме Книги, реальное Бытие реально раскрылось себе самому посредством себя самого /dans et par/, — только тогда, стало быть, оно реально есть Дух.
Говорить о Духе — значит говорить о Науке; говорить о Науке — это вести речь о ее Wirklichkeit, т. е. о Мудреце как действующем (= пишущем Книгу) в реальном Мире.
Об этом Гегель будет говорить на 1-м этапе второго раздела. Начинает же он со следующего (р. 557, 17—18-я строки/ с. 428, 5—4-я строки снизу/):
«В действительности же знающая субстанция налично имеется прежде своей формы или оформления ее в понятии».[192]
Эта фраза двусмысленна: она прочитывается как в антропологическом, так и в теологическом ключе. И при антропологической интерпретации сказанное можно отнести как к историческому Человеку, так и к Мудрецу.
В «Феноменологии духа» слово «Substanz» обычно означает Общину, Народ, Государство в противоположность, с одной стороны, отдельному индивиду или Единичному, а с другой стороны, человеку, который размышляет об Общине или Государстве и раскрывает их словом. Здесь речь идет о «wissende Substanz», «знающей Субстанции». Другими словами, речь идет о том, что Гегель позже назвал «objektiver Geist». Речь о цивилизации, или коллективной культуре Народа, в самом широком смысле слова. Что касается «Form» или «Begriffsgestalt», то это Философия как попытка понять культуру, размышлять не о самом сообществе, а о культуре этого сообщества. Но Гегель говорит, что «Substanz» — прежде «Form». Он, следовательно, говорит о коллективе то, что раньше, в главе V, сказал о человеческом индивиде: «человек должен сперва осуществиться объективно, и лишь затем он может осознать то, что он есть». В точности, как индивид, коллектив или Народ, должен сперва создать себя своим Действованием в качестве исторического существа, и только потом философия сможет раскрыть /reveler/ сущность этой новой человеческой коллективной реальности, т. е. понять смысл и значение культуры. Иначе говоря, Гегель отвергает какое-либо «откровение» /revelation/ в философии. Ничто не может прийти от Бога, ничто не может прийти сюда из какой-то вне-мирной, вне-чело- веческой, вне-временной реальности. Реальность, раскрываемую Философией, созидает творческое, принадлежащее времени Действование человечества, История. Значит, полностью понять эту реальность, т. е. прийти к совершенной Философии, или «Науке», — это понять человеческую реальность в целом ее творческого становления, это исчерпывающе понять смысл Истории.
Итак, если отнести понятие «Begriffsgestalt» к Науке, то разбираемая фраза говорит, что Наука предполагает завершенную целостность исторического развития. Наука ничего не получает извне, и сама она ничего не создает, она лишь раскрывает то, что есть: она раскрывает Бытие в его целостности как пространственной, так и временной. Вот почему Знание Мудреца — это его Знание и только его. Как и любой другой человек, он — наследник своего прошлого, и коль скоро Наука только тем и занята, что раскрывает прошлое, то самое, которое — его прошлое, она раскрывает самого человека и раскрывает его ему самому.
Наконец, можно усмотреть в «wissende Substanz» сознающую или антропо-морфную сущность, противоположную человеческому индивиду и Человеку вообще. Иначе говоря, можно отнести это выражение к Богу. И тогда фраза будет означать, что это «Бог», т. е. повествующее о нем Богословие, существует до Понятия, т. е. до Философии и, стало быть, до Науки. Мы знаем, что для Гегеля Религия, или точнее Теология, также есть раскрытие коллективной культуры, частью которой она является. Но она делает это, не отдавая себе в том отчета, овнешняя раскрытое ею содержание, субстанциализируя его. Эта «Substanz» как раз и есть Бог этой самой Теологии. Напротив, «Begriffsgestalt» коллективной культуры — это Философия. Гегель, следовательно, говорит, что Теология необходимо существовала до Философии. А это в конечном счете означает: христианская Теология предшествует Науке. Религия может существовать без Философии, но Философия не может появиться, если нет Религии. То есть: сначала — Действование, созидающее культуру; затем — теологическое откровение /revelation — раскрытие/ этой культуры, когда говорят именно о ней, полагая, что говорят о потустороннем Боге; и только затем — философское раскрытие культуры, в итоге относящее к Человеку то самое содержание, которое соответствующая Теология ошибочно относит к Богу.
