Отношение Господина к вещам опосредовано — сознанием (трудящимся) Раба. Господин живет не в природном мире, а в мире техническом, историческом, в мире, который очеловечен трудом. И он больше не зависит от этого мира, потому что трудящийся Раб надежно отгородил его от природы.

Когда совершается преобразование Природы в Welt (исторический мир)? Когда имеет место Борьба, т. е. осознанный риск жизнью, когда заявляет о себе Негативность, осуществляющаяся как труд. История — это история кровопролитной борьбы за признание (войны, революции), это история преображающего Природу труда.

Но Господин борется по-человечески (за признание), а потребляет как животное (не приложив труда). В этом он недочеловек. Господин остается человеком Begierde (добившимся удовлетворения). И ему никак не подняться выше этой ступени, ибо он не работает. Умирает он по-человечески, но живет как животное.

Человеку Begierde не получить признания другого свободного человека, приходится либо убивать, либо умирать, какое же тут признание.

Положение Господина безвыходное.

Ему не получить чаемого признания, потому что его признало несвободное сознание, и Господин догадывается об этом: тупик.

Напротив, Раб признает свободу Господина.

Достаточно ему самому освободиться, принудив Господина признать себя, и он создаст ситуацию истинного, т. е. взаимного, признания. Существование Господина «оправдано» тем, что он преобразует — посредством Борьбы — сознающих животных в Рабов, которые однажды станут свободными людьми.

Диалектика рабского сознания.

Ее исток: страх смерти. Испытывая страх смерти (Furcht), Раб обретает опыт чистой негативности, т. е. свободы, человечности (опыт чистого ничто, каковое он есть в себе самом, вне природного мира).

Отсюда: осознание своего существования в мире;

осознание конечности человеческого существования;

осознание своей индивидуальности, ибо только смерть воистину делает существование индивидуальным (другой не может умереть вместо меня).

Одновременно страх смерти открывает Рабу, что человек не напрочь привязан к тем или иным условиям существования.

Страх, стало быть, — необходимое условие освобождения, однако условие недостаточное. Это лишь возможность свободы.

Поначалу Раб признает свободу только в личности Господина (а не в себе): он признает свободу другого человека.

Служа Господину, Раб выполняет волю другого; его сознание опосредовано. Им движет Страх (человеческий), а не Вожделение /Begierde/ (животное).

Что важно в служении, так это труд, труд, основанный на страхе, труд на господина. Раб еще не осознает освободительного значения труда.

Begierde удерживает господина в рабстве у природы.

Раб: рабский труд — это не уничтожение предмета (как в случае Begierde); — он его формирует, транс-формирует. Труд преобразует /transforme/ Natur в Welt (универсум природы — в исторический мир). Тем самым Раб действительно освобождается от Природы.

Также благодаря труду он обретает сознание своей свободы.

Свобода эта, однако, всего лишь абстрактная свобода: на самом деле в жизни раб не свободен, у него есть только внутреннее сознание своей свободы. Он свободен только в мыслях, его свобода — мысленная. Поначалу ему кажется, что этим можно обойтись. Но он убеждается на опыте в нежизненности подобной позиции.

Этот диалектический опыт Сознания раба описывается в подразделе В главы IV. Он предполагает три этапа:

1. позиция /attitude/ стоицизма;

2. скептическая, или нигилистическая, позиция;

3. позиция (христианская) несчастного сознания.

{Выдержки из Ежегодника Высшей практической школы за 1934–1935 учебный год. Секция религиеведения)

Мои лекции были задуманы как продолжение курса г-на Койре о философии религии Гегеля.[10] Г-н Койре закончил анализ текстов, предшествующих «Феноменологии духа». Я, следуя методу г-на Койре и основываясь на главных идеях его Курса, посвятил свои лекции изучению «Феноменологии».

Предполагалось, что в первую очередь будут рассмотрены соображения Гегеля по поводу религии. Но метод, используемый Гегелем в «Феноменологии», не допускает отдельного рассмотрения того, что написано непосредственно о религии, в связи с чем приходится комментировать все произведение в целом. К сожалению, я должен был ограничиться объяснением трех первых глав и части четвертой.

«Феноменология» объясняется здесь как философская антропология. Точнее, как систематическое и полное, феноменологическое в узком (гуссерлевском) смысле понятия, описание экзистенциальных позиций /attitudes existentielles/ Человека, выполненное в целях онтологического анализа Сущего /l'Etre/ как такового, что является темой «Логики». В том, что касается именно Религии, «Феноменология» не представляет собой ни объективной теологии, ни истории религий, ни психологии религиозного чувства. Это произведение содержит феноменологическое описание всех религиозных отношений /attitudes/, в которые вступает Человек как историческое существо, живущее в пространственно- временнбм Мире (и которые, кстати сказать, все уже осуществились в ходе истории ко времени появления «Феноменологии»). Эти различные религиозные отношения должны равным образом рассматриваться как конститутивные элементы (Momente) (которые суть aufgehoben, т. е. сняты в качестве отдельных, но сохранены и восстановлены в том, что в них имеется истинного) целостного полностью осуществившегося Человека, т. е. такого Человека, который совершенно и окончательно понял себя самого, иначе говоря, «абсолютного» Философа, живущего в конце Истории, короче, Гегеля, который стал и мог стать тем, чем стал, только благодаря факту написания «Феноменологии», содержащей среди прочего исчерпывающее /comprehensive/ описание этих религиозных отношений /attitudes/.

В первых четырех главах тема Религии затрагивается дважды. В первый раз в середине главы III, где Гегель описывает религиозное отношение как познавательное. Это типичная позиция /attitude/ Богослова, для которой наряду с идеей трансцендентности абсолютного Бытия (Бога) характерно представление о радикальном разделении и неустранимой противоположности Истинного (объективного) Бытия и Бытия человеческого (субъективного). Во второй раз — в конце главы IV (Das ungluckliche Bewuptsein /несчастное сознание/) религиозное отношение описывается как отношение деятельное и эмоциональное. Этот второй анализ дополняет первый: Гегель описывает здесь типичного Человека, который живет и действует в Мире, веря в трансцендентного Бога Богословия. Феноменологическое описание диалектического преобразования — имманентного и необходимого — этих экзистенциальных отношений представляет собой в то же самое время критику исторических Богословия и Религии. Выясняется, что религиозное отношение обретает безусловную значимость, только будучи снятым (aufgehoben) в целостной позиции /attitude/ Философа, обладающего абсолютным Знанием (das absolute Wissen).

Р. 151–152 /с. 106–107/. — Введение:

a) три первые фразы подводят итог изложенному в подразделе А;

b) наше местоположение с точки зрения Гегеля (в целом абсолютного Знания);

c) предварительное указание на диалектическое движение, описываемое в подразделе В.

Начало главы IV, В = начало главы III (Стоик — аналог Ученого, Богослова). Человек обретает конкретную Самость /un Moi concret/: — трудясь (трудящийся Раб); — будучи признанным другим в качестве некоего Я. Прежде всего признавая Другого (Господина) в качестве Я.