В

DIE KUNSTRELIGION /ХУДОЖЕСТВЕННАЯ РЕЛИГИЯ/ (Р. 490–520/С. 374–399/)

Введение (р. 490–492 /с. 374–376/).

Теперь Человек будет рассказывать о богах: мифология, и он будет разговаривать с богами: молитва.

Это больше не природная Религия: человек^разговарпва- ет. И бог теперь похож на человека. Gestalt /образ/ (кон- кретная-форма) божества становится Bewuptsein /сознанием/ (принимает человеческий облик). [Напоминание о Труде: поначалу преобладает материя, сырой природный материал, Эйдос /форма/ на первых порах существует лишь в возможности; под конец это действительность формы (че- ^повеческой)]. Р. 490, 9-я строка /с. 374/: человек «ist geistiger \rbeiter geworden» /«стал духовным работником»/.

«Духовный работник» /travailleur intellectuel/ фактически уже говорит о себе самом, по-прежнему думая, что говорит о богах.

Как возможен этот переход? Он совершается потому, что реальный (греческий) Мир изменился в сравнении с предыдущим (египетским). Что это за Мир, в котором Человек может разговаривать и не работать? Это больше не Мир собирателей (А, а), не Мир охотников (A, b), не Мир только лишь земледельцев (А, с).

Это тот Мир, который в главе VI, А, был назван der wahre Geist /истинным духом/. Это греческий Полис. (В частности, здесь имеются в виду Афины, в главе VI, А, — прежде всего Спарта). Человек (= Господин) больше не обязан трудиться собственными руками, чтобы поддержать свое существование, он пользуется чужим трудом (= Рабов) и не соприкасается непосредственно с Природой.

Kunstreligion /художественная/ = Религия Господ, неосознанно себя в ней запечатлевающих.

Внутри аграрного общества (А, с) складывается класс Господ, живущий продуктами сельского хозяйства и не участвующий в их производстве.

Это Мир Anerkennung, Признания. В нем борются. При этом цель Борьбы уже не убийство, а победа. Это Мир, где есть Рабы, которые признали Господ и которые работают — на другого и под страхом смерти.

Раздел В также поделен на три параграфа: а, Ъ, с — а = Желание, b = Борьба, с = Труд. Стало быть, в «В» то же деление, что и в «А». Но здесь Желание, Борьба и Труд утрачивают свою «естественность». Теперь люди живут в городах. Это религия города. Желание, Борьба, Труд обретают собственно человеческий характер, и Человек здесь — не кто иной, как Господин.

Но почему именно художественная Религия? Господин признан в качестве такового только Рабами. То, что отличает его от них, — это наличие Досуга. Господин не только может не работать, он еще и должен не работать. Однако надо же чем-то заниматься: искусствами. (Он «работает», не работая: «интеллектуальный труд»). Это не только его моральный долг (Аристотель), но он и не может иначе: он ведь не умеет работать.

Прекрасное — это предмет, который приносит безвредную радость.[139] Наслаждаться жизнью, не прилагая усилий, значит жить «артистически», «художественно».

Итак, Господин находит прекрасными произведенные Рабом вещи (которые не стоили ему каких-либо усилий), он их оценивает эстетически; продукты труда отделены от усилий, затраченных на их производство, и, значит, от производителя. Так Религия становится Kunst-religion, обожествляющей Sein в качестве Красоты (при этом забывается, что Красота есть творение человеческих рук).

Продолжается строительство храмов, но важнее всего красота храма и человек, который может ее оценить.

Государство появляется вместе с греческим Полисом.

Раньше, к примеру в Египте, была только видимость Государства. Ибо всякое общество, основанное на делении на «касты», является еще «естественным», коль скоро само это деление естественно, оно навязано Человеку Природой (существуют крестьяне, кузнецы, сапожники, потому что земля, железо и кожа различаются естественным образом). У пчел тоже есть разделение труда. Тогда как деление на Господ и Слуг («классы») является человеческим; Государство есть только там, где есть Классы.

Греческая Религия — художественная Религия, потому что это классовая религия (Господ). Именно класс Господ чувствителен к красоте произведенных Рабом вещей.

Но деление на классы всегда покоится на каком-то природном остатке: Раб трудится для удовлетворения естественных потребностей Господина. Потому-то всякий класс всегда тяготеет к тому, чтобы превратиться в «касту» (наследственную!).

Господин либо тупеет в Удовольствиях, либо «работает», не работая (искусство). Но возникающий при этом Мир иллюзорен (придуманный «мир» искусства и литературы).

Для того чтобы была Религия, нужно, чтобы Человек превосходил себя, иначе говоря, нужно, чтобы Человек и ^Гражданин не совпадали, чтобы Человек и его Мир проти- йрстояли друг другу, чтобы Человек был мятежником.

В одном юношеском сочинении Гегель пишет: «У счастливых народов нет религии». В то время он думал, что у Греков не было религии. Но в «Феноменологии духа» он уже не считает Греков «счастливым» народом.

Чтобы была Kunstreligion /художественная Религия/, нужно, чтобы Человек, Господин, осознал несовершенство Мира, в котором он живет (das sittliche Welt /нравственный Мир/). Речь идет не о Рабе, ибо Раб находится вне Государства, а Религия есть выражение Государства.

Неудовлетворенный Человек здесь — это праздный Господин. О его Религии и идет речь.

В Язычестве существует два типа Религии:

a) Семейная Религия (к вопросу о которой Гегель не возвращается; см. главу VI, А, а)\

b) Религия официальная, которая рождается из недовольства Гражданина.

Как возможен синтез Всеобщего и Единичного (отдельное лицо изгоняется, подвергается остракизму: Город выталкивает в Природу того, кто хочет навязать свою Единичность Всеобщему, т. е. Государству)? Посредством Genuss, Удовольствия, получаемого от продуктов чужого труда. Это удовольствие способно принести Freude (радость), но оно не дает Befriedigung (удовлетворения), потому что опосредование (Трудом) — здесь заслуга одного, а «удовольствие получает» другой. В этом и заключается ущербность наслаждения искусством.

Человек, не будучи «удовлетворенным» произведением искусства, решает, что он его сотворил (или что оно было сотворено) для другого, для бога.

Какова сущность Мира обыденной морали, который раскрывается в художественной Религии и через ее посредство /dans et par/? Гегель дает ответ на этот вопрос, подводя итог описанию этого Мира, которое было дано в главе VI, А. «Denn die Wirklichkeit… (p. 491, 4—22-я строки)… findet.»[140] Диалектика этого Мира приводит к «духу, обладающему достоверностью себя самого». Здесь это владелец рабов, Господин.

«Die Vollendung… (p. 491, 22-я строка, на р. 492, 3-я строка)… hervorbringt.» /«Завершение нравственности… (с. 375–376)… порождает теперь из чистой самости.»/ Господин становится Эстетом. Эстет действительно «достоверно знает себя», но он не признан как таковой ни массами людей, ни другими Эстетами. В этом причина его неудовлетворенности. Он оплакивает утрату своего Мира, из которого он «эмигрировал», носит по нему траур. Он бежит мира, так как не осмеливается изменить его, привести в соответствие со своим эстетическим «идеалом».

Эстет также тяготеет к Религии.

Р. 492, 1-й абзац /с. 376/. В такую эпоху возникает die absolute Kunst /абсолютное искусство/. Искусство здесь — это Религия, а Религия — Искусство.

Р. 492, 2-й абзац /с. 376/. Позже der Geist /дух/ превзойдет die Art /искусство/.

Темы трех параграфов раздела В:

a) Человек хочет получить признание без борьбы и труда: изобразительные искусства и поэзия — das abstrakte Kunst- werk /абстрактное произведение искусства/;

b) Борьба без труда (и без риска жизнью) за признание: спорт — das lebendige Kunstwerk /живое произведение искусства/;