Наконец, в отрывке, заключающем это Введение (р. 482, 37-я строка — р. 483, 7-я строка /с. 369/), Гегель объясняет, как именно будут рассматриваться в главе VII различные Религии, возникавшие в ходе истории:
«Здесь [т. е. в главе VII] нет надобности возвращаться от целостности определений [Духа] к отдельному определению и показывать, в каком формообразовании внутри него и его особой религии содержится полнота (Vollstandigkeit) прочих определений. Более высокая форма, будучи отодвинута назад и подчинена более низкой форме, теряет свое значение для обладающего самосознанием духа, принадлежит ему только поверхностно и относится к его представлению. Более высокую форму следует рассматривать в ее специфическом (eigentiimlichen) значении и там, где она составляет принцип этой особой религии и удостоверена (bewhart) ее действительным духом».
Этим Гегель указывает на различие, существующее между феноменологией Религии, как она будет изложена в главе VII, и историей Религий в обычном смысле слова.
Историк описывает ту или иную религию такой, какой она представляется тем, кто в нее верит или верили. Феноменолог описывает только существенные особенности этой религии. Это значит — он пытается поместить ее в целое процесса религиозного развития и указать ее роль в этом процессе. Другими словами, он хочет понять, как и почему общий итог этого развития стал следствием таких-то и таких-то этапов. И чтобы обеспечить понимание, он «идеализирует» этапы. Иначе говоря, он берет ту или иную религию не такой, какой она была на самом деле, но такой, какой бы она должна была быть, если бы она совершенно понимала сама себя, если бы она в совершенстве исполняла свою историческую миссию. И чтобы справиться с этой задачей, он должен снова укоренять каждую из религий во взрастившем ее Мире. Иными словами, написать (и понять) главу VII можно только после написания (и уразумения) главы VI.
а. — Das Lichtwesen /Светлое существо/ (р. 483–484 /с. 369–370/)
Речь идет об индо-иранской религии света (равным образом о «Мана» первобытных религий, неизвестной Гегелю).
Р. 483, 1-й абзац /с. 369/. Здесь Гегель резюмирует онтологическую, метафизическую сторону своей Системы. Это Введение в параграф.
Р. 483, последний абзац — р 484 /с. 370, 1-й абзац/: сам текст параграфа.
Человек здесь — некое reines Ich /чистое Я/: Желание еще не наполнено содержанием, Человек еще не действовал. Он обретает сознание природного Sein как чего-то данного, неизменного; тем самым он осознает лишь одну сторону самого себя, он осознает себя только как Желание, т. е. нечто данное, природное (Sein). Но это Sein «mit dem Geiste erfiillt» /«исполнено Духом»/; оно очеловечено и заключает в себе форму eines Herr (Господина). Человек обретает сознание божественного, потому что он — не только Bewuptsein /Сознание/, но также и Selbstbewuptsein. У Человека есть неудовлетворенное Желание (ибо будучи удовлетворенным, желание исчезает). «Господин» (р. 483, последняя строка /с. 370/) здесь — это Господин до Борьбы, будущий Господин, т. е. Человек-вожделения из Введения в главу IV. В соответствующем естественной Религии Обществе еще нет Рабов. Это Общество, где голодают и испытывают любовное влечение, Общество пиршеств и сексуальных оргий.
Обожествленное Sein здесь — «Gestalt der Gestaltlosigkeit» /«форма бесформенности»/ (р. 484, 3-я строка /с. 370/): Свет (чистый, «абстрактный») и Мрак (там же);[136] это символ пустоты Вожделения (сумеречное Я = Мрак) по отношению к Природе (= Свет). Символ их взаимодействия: животворящий Свет (лишь Бытие способно удовлетворить Желание: человек должен есть и т. д.) и пожирающий Огонь (Вожделение уничтожает наличное бытие). [Ср. понятие «мана».]
Существенные черты этой религии: возвышенное, грандиозное, величественное. Все сосредоточено вокруг «безмерного» налично-данного. Этот (конформистский) элемент Величества сохранится во всех религиях, но он перестанет быть главным.
Каким образом эта религия становится «тотемизмом» (р. 484, последний абзац /с. 370/): Рассеивание Света в Растении и т. д. Отныне почитается Бытие (Sein) в его конкретном существовании (стадия естественного удовлетворения Желания в отличие от Желания, еще не удовлетворенного).
b. — Die Pflanze und das Tier /Растение и животное / (p. 485–486 /с. 371–372/)
Тотемизм.
г Соответствует стадия Борьбы не на жизнь, а на смерть ! (глава IV, А); однако рассматривается пока еще сама Борьба, а не победа, приносящая Господство. Это биологическая j сторона Борьбы. Религия убийства (убивают тотемное животное, приносится в жертву бог). Это религия народов, борющихся меж собой насмерть (конец первого абзаца на р. 485 /с. 371/[137]), а не до победы (они еще не умеют обращать в рабство и т. д.). Это «естественная» (Растение, Животное) религия, лишенная собственно социального содержания. Здесь нет Государства.
2-й абзац параграфа: переход к Религии труда. Но это все еще естественная религия (биологический, физический аспекты). Речь идет о человеке, который работает, будучи обращенным к природе, а не о человеке, на которого работают (Господин).
с. — Der Werkmeister /Мастер/ (р. 486–489 /с. 372–374/)
Египетская Религия.
Обожествляется труд человека, которому не остается ничего иного, как трудиться. Это труд, навязанный наличными условиями существования (делается самое необходимое, трудятся, чтобы не умереть с голоду). Скорее религия крестьянина, чем ремесленника. Работают на самих себя, оставаясь животными, не поднимаясь до собственно человеческого уровня Господина. (Религия будущего Раба).
Труд необходимый и вынужденный, однако не рабский; скромный результат требует огромных усилий.
Человек не довольствуется тем, что работает; он освящает свой труд. Это формообразование /attitude/ соответствует Verstand /Рассудку/. Гегель имеет в виду религию Египтян, находящую выражение в абстрактных формах Пирамиды и Обелиска — вещей, в Природе не существующих,[138] а потому символизирующих Труд. Труд рациональный, не воспроизводящий природу, но воплощающий то, что существует только в человеческом духе. Освящается прямая линия, она полезна /utile/ (рычаг и т. д.); орудие /l'outil/должно быть простым.
Труд освящается только до той поры, пока еще нет Господина; когда появляется Господин, Труд уже более не представляет собой, как здесь, «природного» инстинкта; он обусловлен специфически человеческим «признанием».
Для того чтобы обеспечить умершему вечную жизнь, его труп помещают внутри произведенного человеческим рациональным трудом сооружения (в пирамиду).
Обелиск = солнечные часы. Культ Света (параграф а) опосредован здесь человеческим Трудом.
Эти три этапа суть этапы движения Религии по пути к Христианству. Но это также движение к атеизму, так как каждая стадия соответствует все более полному очеловечиванию Бога. Человек, на каждой следующей ступени превосходит бога предшествующей ступени. Всякий раз, когда человек что-то делает, работает на Бога, он его превосходит, — до тех пор, пока не начинает осознанно трудиться на себя самого (в совершенном Государстве).
Последний абзац параграфа: переход к греческой Религии. Человек не хочет отдавать пирамиду умершему; он хочет жить в ней, пользоваться плодами разумного человеческого труда.
На стадии «Мастера» Человек все же работает на другого (на бога), и, стало быть, он неудовлетворен. Но это не собственно человеческий Труд, ибо он не опосредован Господином. В каком-то смысле это труд пчелы. Здесь нет «Служения».
Однако на этом этапе Мир преобразуется (этим трудом); и Человек начинает трудиться на другого. Переход от Религии-ремесленника (сосредоточенной на производителе) к Религии-художника (нацеленной на потребителя). Символ перехода — Сфинкс, но Сфинкс говорящий (миф и молитва).
