Военные столкновения и дипломатический спор закончились подписанием соглашения между христианами и тунисским эмиром — это случилось 30 октября. Крестоносцы уходили, оставляя эмиру занятые земли, за что он возмещал им военный ущерб, предоставляя христианским купцам свободу торговли в Тунисе, а христианским священникам — возможность проповедовать и молиться в их церквах.

Одиннадцатого ноября христианское войско отплыло из Туниса, а 14-го флот встал на якорь в порту Трапани в Сицилии. 15 ноября король и королева сошли на берег, но многие остались на кораблях. В ночь с 15 на 16-е разыгрался страшный шторм, и большая часть флота погибла. На обратном пути крестоносцев оберегали останки Людовика IX и его сына Жана Тристана, тело которого также было сварено; кости их положили в небольшие гробы. Гроб Людовика IX везла пара лошадей, на спинах которых были закреплены перекладины. Был еще третий гроб с телом Пьера де Вильбеона, капеллана покойного короля. В Трапани королевскую семью постигло новое горе: скончался зять Людовика IX Тибо V Шампанский, король Наваррский. В кортеже стало на один гроб больше. Вскоре понадобилось изготовить и пятый: во время паводка 11 января 1271 года в Калабрии юная Изабелла Арагонская, жена Филиппа III, при переправе через реку упала с лошади, отчего у нее случился выкидыш, и 30 января ее не стало.

Итак, молодой король с войском и печальным грузом медленно двигался по Италии. Позади остались Рим, Витербо, куда еще не прибыли для избрания Папы кардиналы, Монтефьясконе, Орвиетто, Флоренция, Болонья, Модена, Парма, Кремона, Милан, Верчелли. Совершив переход через Альпы в Монсени, у подножия Сузы, а затем поднявшись по долине Морьенны, они проехали через Лион, Макон, Клюни, Шалон, Труа и наконец 21 мая 1271 года прибыли в Париж. Молодой король оставил на пути еще два гроба: дяди Альфонса де Пуатье и его жены Жанны, скончавшейся через день после супруга в Италии; их похоронили в соборе Савоны. Гроб Людовика IX был выставлен в парижском соборе Нотр-Дам, похороны состоялись 22 мая в Сен-Дени, почти через девять месяцев после смерти короля, в атмосфере споров между парижским духовенством и монахами Сен-Дени.

И вот началась загробная жизнь почившего и преданного земле короля. Его тело уже явило чудеса. Немало их сотворили внутренности, хранящиеся на благочестивой Сицилии, богатой на явленные людям чудеса. Два из этих чудес признала Церковь. Приняла она и два других, явленных при перевозке гроба в Северной Италии, в Парме и в Реджо-нель-Эмилии, а третье совершилось у ворот Парижа, в Боннейль-сюр-Марн. Вскоре множество чудес было явлено в Сен-Дени — по традиции, чудеса совершаются на могиле святого.

Но вот уже около столетия святым было недостаточно одной только славы, чтобы получить всеобщее признание в христианском мире. Римская курия, закрепив за собой право причислять к лику святых, стала, по остроумному выражению Ж. К. Шмитта, «фабрикой святых»; она их создавала (или отказывала им в этом) на протяжении длительного процесса, процесса канонизации. Это была юридическая процедура дознания, принимавшая нередко политическую окраску, ибо Римская курия — это та сила, для которой решение о канонизации является инструментом власти. Для начала или окончания процесса канонизации необходимо было иметь, наконец, помимо хорошего досье сильную поддержку. За канонизацию Людовика IX выступали три силы: слава (bona fama, vox populi), династия Капетингов и Церковь Франции. Не стоит забывать и монашеские ордены, к которым он благоволил и был близок: цистерцианцев, доминиканцев и францисканцев. И все-таки Людовик IX дождался своей канонизации лишь спустя двадцать семь лет после смерти. Этот продолжительный период отмечен сменой пап, связанной с их смертью (нередко приходилось возобновлять процесс, давно прерванный смертью какого-либо Папы), и тем, что на смену понтифику, настроенному в пользу канонизации, приходил другой, равнодушный к этой проблеме, и откладывал решение вопроса[483].

Первым занялся этой проблемой Григорий X, избранный 1 сентября 1271 года Теобальдо Висконти из Пьяченцы не был кардиналом и в момент своего избрания находился в Святой земле. По прибытии в Витербо он 4 марта 1272 года издал свой первый папский документ: им стало послание доминиканцу Жоффруа де Болье, исповеднику Людовика IX, в котором Папа просил дать ему как можно более подробную информацию о короле, которым он искренне восхищался и которого считал «подлинным образцом для всех христианских государей». Одержимый идеей крестовых походов, Григорий X был покорен королем-кресгоносцем. За несколько недель, а может быть и месяцев, Жоффруа де Болье написал небольшую книгу, состоящую из пятидесяти двух глав, о жизни и деяниях Людовика, которую закончил словами, что считает усопшего короля достойным быть официально причисленным к лику святых[484]. Григорий X, несомненно, говорил с Филиппом III, прибывшим приветствовать его в Лион в марте 1274 года, перед открытием II Вселенского собора (7 мая—17 июля 1274 года), о процессе, который собирался начать в связи с канонизацией его отца. Однако внимание Папы было приковано к проведению Собора. Спустя год активизировались сторонники канонизации Людовика IX. Мы располагаем тремя документами, направленными Папе с просьбой ускорить начало этого процесса: один исходил от архиепископа Реймса и его викарных епископов (июнь 1275 года), другой — от архиепископа Санса и его викариев (июль 1275 года), последний — от приора доминиканцев французской «провинции» (сентябрь 1275 года). Дело приобретало все более выраженный «национальный» характер. Тогда Григорий повелел своему кардиналу-легату во Франции Симону из Бриона, старинному советнику и канцлеру Людовика IX, приступить к тайному дознанию об усопшем короле. Симон из Бриона рьяно взялся за дело, пожалуй, даже чересчур рьяно, ибо заслужил упрек в небрежном отношении к делу, требующему вдумчивого и внимательного подхода. Вот и все, что успел Григорий X, скончавшийся 10 января 1276 года.

За прошедшие после его смерти полтора года на престоле сменилось три папы. В конце 1277 года Николай III потребовал от Филиппа III направившего к нему посольство, более обоснованной документации с вескими свидетельствами святости его отца. Он снова поручил Симону из Бриона продолжить дознание, которое на сей раз было публичным; Симон взял себе в помощники двух приоров: доминиканца и францисканца, настоятеля Сен-Дени, и еще двух монахов. Результаты были отправлены Папе, который поручил рассмотреть их двум кардиналам. Но 22 августа 1280 года Николай III умер. Его сменил Симон из Бриона. Став Папой Мартином IV, он ускорил рассмотрение этого вопроса. Новое собрание Церкви Франции направило ему срочное прошение. В ответе Мартин IV уверял прелатов в своих благих намерениях, но убеждал их в необходимости аккуратного и серьезного отношения к делу. Святость Людовика IX требовала более тщательного обоснования. 23 декабря 1281 года Папа поручил архиепископу Руана, епископам Осера и Сполето окончательный (solennelle) сбор показаний о жизни, нравах (conversatio) и чудесах Людовика. Он попросил их отправиться в Сен-Дени, чтобы расспросить о чудесах, которые, как говорили, были явлены на могиле Людовика, и предложил им схему вопросника, адресованного к очевидцам. Допросы велись с мая 1282 года до марта 1283 года. Опрашивающие выслушали рассказы 330 свидетелей (преимущественно бедняков) о чудесах и 38 свидетелей — о жизни; последние были важными персонами, начиная с брата Людовика, короля Карла Анжуйского (показания которого были получены в Неаполе), двоих его сыновей, короля Филиппа III и графа Пьера Алансонского, двоих «регентов» королевства во время крестового похода в Тунис, Матье Вандомского и Симона де Неля, рыцарей (в том числе Жуанвиля, друга и будущего биографа короля), монахов и даже троих монахов-госпитальеров.