— Вот именно! — с жаром подтвердила Динка. — Поэтому никто из наших этого не мог сделать. Я за всех как за себя ручаюсь!

— А вот они как раз дали мне понять, что ваш любовный треугольник мог привести к непредсказуемым последствиям.

— Кто? — быстро спросила Динка. — Олег Петрович?

— Почему вы так решили?

— Просто он меня не любит, — пожала она плечами. — Я заметила. У штурмана Васина вообще такое своеобразное отношение к женщинам…

— Он гомосексуалист? — уточнил Истомин.

— Да вы что! Он просто женоненавистник. Он даже дочку свою видеть не желает.

— А второй пилот, Акимов? У них с Потемкиным были трения?

— Да они все почему-то недолюбливают Костю, — сказала Динка.

— За что?

— Откуда мне знать. У них так сложилось.

— Почему же он не попросит перевод в другой экипаж?

— Да мне-то откуда знать? — удивилась Динка. — Я здесь без году неделя. Бандитов надо искать! А не отношения в чужом коллективе налаживать.

Истомин пристально посмотрел на Динку:

— Может, вы скажете конкретно, кого мне следует искать?

Динка испугалась.

— Никого, — поспешно ответила она. — Я ничего не знаю!

Найдет ли милиция преступников, это еще бабушка надвое сказала, а вот бандиты, узнав о том, что Динка проболталась, ее точно разыщут. И тогда она не отделается синяком и легким испугом. Она вся у них как на ладошке: и квартира, и дача, и родители, и даже бывшие любовники — все под контролем.

— Хорошо, — сказал Истомин. — Мы, конечно, проверим все версии. А пока скажите мне, Диана Филипповна, где вы были сегодня с пяти до семи утра?

— Дома. Я вообще около четырех вернулась… из гостей, — замялась Динка.

— И у вас есть свидетели?

— Вам нужно алиби? Меня видела соседка, и слесарь мне дверь открывал, я ключ потеряла.

— С пяти до семи?

— Около четырех, — раздраженно ответила Динка. — В пять я уже спала. Одна, если вас это интересует.

— Именно это, — серьезно кивнул Истомин. — Ваше алиби некому подтвердить.

— Ну что, надо что-то решать, — сказал Игорь Игоревич, когда после допроса они всем экипажем собрались в служебном кафе.

— А что решать? — фыркнул Костя. — Я так понял, что становлюсь главным подозреваемым? Может, вы мне в глаза скажете, кто из вас считает, что я мог Антона убить, чтоб в его кресло пересесть? А Наташку за что в окошко выкинул?

— Прекрати, — поморщился Олег Петрович. — Следователю важно знать объективные данные.

— А по ним главная подозреваемая я, — добавила Динка. — Это я где-то раздобыла пистолет и на почве ревности учинила расправу. Только непонятно, как я Наташкину дверь открыла и как у меня сил хватило ее с балкона скинуть.

— Не понимаю, — сказал Сашка. — Наталья в коме, а Антон что же молчит? Он же видел, кто в него стрелял!

— Я звонил в больницу, — ответил Олег Петрович. — Антон до сих пор без сознания. Ему сделали операцию, наркоз еще не отошел.

— Блин! — стукнул по столу Сашка. — Пока он не заговорит, нас так и будут под подпиской держать!

— Мне на земле сидеть нельзя, — сказала Танька. — Я в семье одна зарабатываю, ребенка кормлю.

— А кому можно? — хмуро буркнула Сашенька. — У меня через неделю сессия, мне часы налетать надо.

— Надо самим разобраться, — подал идею Игорь Игоревич. — Кто последним видел Антона?

— Наталья, — сказала Танька.

— Это само собой.

— Тогда Динка, — повернулась к ней Танька. — Я на маршрутку бежала, а она к его машине шла. Мы, кстати, с Наташкой вместе в маршрутке ехали.

Все уставились на Динку.

— Да не поехала я с ним, — независимо бросила она. — Передумала. Он с Юркой — техником — болтал. Я ждала-ждала и пошла на автобус.

— Точно, — подтвердил Сашка. — Я его с Юркой видел.

Олег Петрович обескураженно осмотрел экипаж:

— У кого какие есть соображения?

— Антон с Валькой дела крутил, — подал голос Костя. — Все ведь в курсе. Что же вы следаку ничего не сказали?

— Кто в курсе? — округлил глаза Игорь Игоревич. — Лично я ничего не знаю.

— И я, — торопливо заверил Олег Петрович.

— Моя хата с краю, ничего не знаю, — усмехнулся Костя.

— А ты почему промолчал? — в упор глянула на него Динка. — Ты знаешь кто? И за что?

— Только догадываюсь, — развел руками Костя. — А предположения могут запутать следствие. А тебе Антон ничего не говорил?

— Мы, знаешь ли, все больше о другом беседовали, — ответила Динка.

Сашенька захихикала.

— Вы ведь понимаете, что это серьезно? — внимательно посмотрел на всех Костя. — Они крутым ребятам дорогу перешли. Кто следующий? Я советую тому, кто что-то знает, подумать. Кто еще замешан? Кто свидетель? Ребята, давайте обсудим ситуацию. Может, все вместе что-то придумаем?

— Что ты придумаешь? — буркнул Сашка. — Если кто-то еще в курсе, то пусть сидит как мышь. Авось пронесет!

Танька Шохина посмотрела на часы и поднялась:

— Лично я в экипаж пришла уже после смерти Агеева, так что ни о каких ваших делах понятия не имею. И раз уж мы никуда не летим, я лучше домой поеду, дочку спать уложу.

Сашенька потянулась и зевнула:

— Я тоже поеду.

— Может, водки возьмем? — повернулся к Сашке Игорь Игоревич. — Что-то хреново.

— Можно, — протянул Сашка. — На двоих?

— На троих, — сказал Олег Петрович и полез за деньгами.

— Да ладно, я ставлю.

Игорь Игоревич поднялся и пошел в бар на втором этаже. Девочки там всегда продавали своим водку без наценки. Зато все пилоты и штурманы считали своим долгом привезти барменшам какие-нибудь сувенирчики.

Динка покосилась на Костю. Он сделал вид, что не заметил, как его проигнорировали. Пожал плечами и поднялся.

— Ну как хотите. На трезвую голову вообще-то лучше думается.

— Это кому как, — заметил Сашка.

…Динка догнала Костю у выхода.

— А что бы ты сделал, если бы оказался свидетелем? — спросила она и быстро добавила: — Нет, ты не думай… Мне просто интересно.

— Я бы все рассказал, — ответил он.

— А если тебя после этого найдут?

— А если найдут до этого? — прищурился Костя.

Динка взяла его под руку и заглянула в лицо:

— Скажи, а ты что знаешь?

— Почти ничего, — вздохнул Костя. — Знал бы, чем все закончится, был бы повнимательнее. А так… Я вообще предпочитаю не соваться в чужие дела.

— Но ты же мог что-то видеть…

— Да. Видел краем глаза, как с Валькой какие-то типы крутились. Но для меня все эти быки на одно лицо.

— Ненаблюдательный ты, — протянула Динка. — Странно для пилота.

— Почему? Одного я точно запомнил. Того, который тебя поджидал.

— Ах, этого… Я уж и забыла, — протянула Динка. — А какое он имеет отношение…

— Ну да, — ухмыльнулся Костя. — Я и забыл, что ты у нас красоты неописуемой, кто увидит раз, тот уж и забыть не может. Сохнут, бедные, и отпадают пачками. Расскажи мне еще одну сказочку про влюбленного Ромео.

— Ты мне не веришь? — попыталась возмутиться Динка.

— Ну я же не идиот. И уши регулярно чищу.

— Зачем? — не поняла Динка.

— От лапши. Что ему от тебя было нужно?

— Поговорить, — пискнула Динка. — Я его не знаю, честно.

— Верю, — успокоил Костя. — Они ищут свидетеля. Так что ты видела?

— Ничего, — торопливо ответила Динка. — Меня и Антон все время спрашивал.

— И они уже спросили? — Костя осторожно провел пальцем по царапине на щеке. — Не бойся, я никому не скажу.

Сон был долгим и мучительным. В нем медленно, словно в рапидной киносъемке, Наташка вырывалась из рук насильников и делала отчаянный бросок к окну спальни.

А потом сон начинал дробиться на кадры, точно отдельные слайды моментально выхватывались сознанием из темноты и в темноту же погружались, угасая. На них Наталья изо всех сил била в стекло согнутыми в локтях руками, инстинктивно прикрывая лицо.

Звон дробился и отдавался в ушах многократным эхом. По стеклу медленно расползалась паутина трещины, потом оно раскололось на сотню мелких осколков, и они, словно брызги, взметнулись вверх и стали оседать на пол.