— Да, девочки, спокойной ночи, — любезно сказал Антон.

Он на прощание приобнял каждую, прошел мимо Динки и склонился над Натальей. Галантно подал ей руку, и она протянула в ответ свою, умащенную душистым кремом. Антон чмокнул ее в запястье, потянул на себя, поднял Наташку с дивана и, обхватив за плечи, направил к двери.

— Спокойной ночи, моя красавица, — нежно произнес он.

Наташка фыркнула, залилась краской и выскочила в коридор, громко хлопнув дверью.

Всю ночь бушевала гроза. Молнии вспыхивали совсем рядом, ярко освещая номер. И почти сразу за вспышкой следовал удар грома.

Говорят, что электрические разряды молний притягиваются к линиям электропередачи, ко всяким электроприборам, а совсем рядом с гостиницей стояла огромная, выгнутая восьмеркой антенна радиолокатора. И Динке казалось, что это из-за нее, глупой и несчастной, все накопившееся в природе электричество решило разрядиться над аэропортом.

Прекрасная погода для поминок Валентина…

А ведь это грозное предостережение ей, Динке. Это чьи-то глаза сверкают огнем, полыхают гневом, заглядывая в окно, это чей-то громовой бас раскатисто грохочет, изрыгая проклятия.

Даже ласки Антона не доставляли ей радости. Он не понимал, что с ней, старался расшевелить изо всех сил, а потом устало откинулся на подушку и заснул под сполохи молний. Наверное, пожалел, что оставил у себя ее, а не Наташку.

Она приподнялась на локте и при очередной вспышке молнии всмотрелась в лицо Антона. Оно на мгновение осветилось так ярко, что отчетливо стали видны глубокие морщины, идущие от носа к губам, резкие «гусиные лапки» у глаз. При таком освещении он выглядел значительно старше и суровее, даже что-то отталкивающее проступило в его чертах.

Динка наклонилась и осторожно провела пальцем по продольной складке на его переносице. Антон наморщил нос и отвернулся. Тогда она тихонько поцеловала его в висок. Антон что-то бормотнул и улыбнулся.

Морщинки разом разгладились, и он мгновенно преобразился в милого пухлогубого мальчика. И такого его Динка готова была целовать и ласкать часами. Она опять чмокнула его, на этот раз в ухо, игриво куснула за мочку, но Антон не оценил ее порыва. Он отмахнулся, натянул одеяло на голову и хмуро буркнул:

— Натаха, дай поспать.

— Натаха?! — прошипела Динка и что было сил вмазала ему кулаком в плечо.

Антон очнулся от сна, подскочил и изумленно уставился на Динку.

— Фу… — выдохнул он. — Ты…

— А ты кого хотел увидеть? — ехидно осведомилась она.

— Чего не спишь? — вопросом на вопрос ответил он.

— Страшно…

— Вот глупая. — Он по-хозяйски обхватил ее рукой, подмял под себя и тут же снова заснул, словно щелкнул выключателем.

Динка вздохнула, закрыла глаза, прижалась к теплому боку и незаметно задремала.

— Ты что здесь делаешь? — строго сдвинула брови Наталья.

— Работаю, — сдержанно отозвалась Динка.

Она как раз пересчитывала пластиковые упаковки с водой.

— Кажется, ты прикреплена к экономклассу? — уточнила Наталья.

— Ты велела работать с тобой.

— Ситуация изменилась.

— Да бога ради, не больно-то и хотелось! — Динка фыркнула и повернулась к Наталье спиной.

Хочется ей обслуживать Антона — и пожалуйста. До тридцати дожила, а так и не поняла, что мужики ценят не тех, что, как пионерки, по первому зову всегда готовы, а тех, что сопротивляются.

Динка прошла в экономкласс, навстречу ей заспешила Сашенька.

Танька Шохина была в полной растерянности.

— Дин, я не знаю… Третий раз пересчитываю — не совпадает.

— Ладно, давай я.

Динка отстранила Таньку и пошла между рядами кресел, внимательно фиксируя в памяти всех сидящих.

— Шесть, двенадцать, пятнадцать, двадцать, двадцать шесть…

— Сколько? — спросила Танька.

— Девяносто два.

— А у меня вышло девяносто три… — Танька была готова расплакаться.

— А по сводке сколько?

— Девяносто четыре.

— Погоди, давай еще раз.

Динка снова вышла в салон. «Шесть, двенадцать, пятнадцать…»

Стоп! Теперь здесь шестнадцать. Кто-то появился на месте 3Б…

Динка всмотрелась в нового пассажира. Ничем не примечательный парень занял свое место посередине, пристегнул ремень и теперь дремал, прикрыв глаза, в ожидании взлета.

Может, она вначале обсчиталась?

Динка пошла дальше, отмечая в памяти каждого.

— Девушка, когда можно выйти в туалет? — спросила полная дама в пятом ряду.

— Скоро, после набора высоты, — очаровательно улыбнулась Динка.

— Сколько мне ждать?

— Не волнуйтесь. Минут десять — пятнадцать.

— Так долго?! — возмутилась та.

Динка послала ей дежурную улыбку и продолжала в уме судорожный подсчет: тридцать два, тридцать восемь, сорок пять…

Стоп! В прошлый раз место у окна было свободно. Динка точно помнила, что полная дама перегибалась через поручень и заглядывала в иллюминатор. Динка склонилась к ней и спросила по-английски:

— Простите, это место в вашем посадочном талоне?

— Ах нет, — повернулась к ней дама. — Я поменялась с тем молодым человеком. — И она повернулась назад, ткнув в пространство указательным пальцем.

Динка обернулась туда, куда указывала дама, и сразу встретилась взглядом с бритоголовым крепышом, который сидел в последнем ряду рядом с проходом. Он был как две капли воды похож на того, из памятной Динке троицы, преследовавшей покойного Павла Кондакова.

Да, точно, он тогда сидел рядом с бровастым… Только сейчас на нем вместо крахмальной сорочки с галстуком была кожаная куртка нараспашку, а под ней черный свитер.

Динка быстро отвернулась и попыталась унять внезапную дрожь.

Везет ей как утопленнику.

Неужели специально подгадал? Вдруг они уже начали преследовать ее?

Спокойно! — приказала себе Динка. Главное — не подавать виду.

Она повернулась и пошла дальше по проходу, подсчитывая пассажиров и изо всех сил стараясь не замечать упорного взгляда бритоголового. Дойдя до последнего ряда, она ткнула в бритоголового пальцем и громко сказала:

— Девяносто четыре.

— Чего? — подскочил он. — Что надо?!

— Ничего, — пожала плечами Динка и выдавила глуповатую усмешку. — Расчет окончен.

Она могла поклясться, что при прошлом подсчете этого типа в салоне не было. И не было того парня, с которым поменялась местами полная дама. Зрительная память Динку до сих пор не подводила.

Вот почему сводка не совпадала. Что ж, теперь все на местах. Можно взлетать. Хотя если бы они с Танькой и недосчитались пассажира, это не повлекло бы сильных неприятностей. Гораздо хуже, когда в салоне насчитываешь больше, чем в посадочной сводке, — значит, на борту «заяц», и необходимо снова вести проверку билетов, которую все равно не заканчиваешь до взлета.

И тогда летит себе неопознанный «зайчик», ты его обслуживаешь, кормишь, поишь, а потом тебе устраивают разборку за то, что плохо следила за посадкой, пропустила на борт лишнего. Еще и премии могут лишить или перевести на землю.

А время работы в наземных службах засчитывают только за половину летного. Значит, придется пахать каждый день, от звонка до звонка, без отгулов, а порой и без выходных. Потому что отдел кадров обязательно обнаружит какую-нибудь недоработку за прошлый месяц или еще что-нибудь…

Потому-то Танька Шохина и обрадовалась, когда у Динки все совпало, даже чмокнула ее в щечку и побежала относить рапорт старшей стюардессе.

А Динка спряталась за шторой и выглянула в салон. Бритоголовый смотрел в окно. Лицо его было напряжено, губы сжаты в тонкую полоску.

Немного расслабился он, только когда лайнер начал разбег по полосе. Бритоголовый крепыш оторвал напряженный взор от окна, откинулся в кресле и прикрыл глаза.

После взлета и набора высоты Динка послала Таньку в салон с водой и конфетками, а сама продолжала наблюдать.