— В таких обстоятельствах мы должны быть вместе, — веско сказал он.

— Это такой подарок, правда? — смущенно улыбнулась сквозь слезы Наталья. — Драгоценный подарок.

— Да. Наконец-то и нам повезло, — подтвердил Антон. — Но ты ведь понимаешь, что сейчас надо быть особенно осторожной.

— Да я лишний раз шелохнуться боюсь, — призналась Наташка.

— Ты… смотрела, сколько там? — помедлив, спросил Антон.

Наталья покачала головой:

— Еще нет.

Антон подсел к ней и обнял за плечи:

— Наташенька, ты у меня умница. Ты ведь понимаешь, как это опасно… Мы не можем оставить… Нам придется…

— Нет!

Она отшатнулась, побледнела, но голос звучал твердо.

— Я так и знала, что ты это предложишь. Нет! Понял? В конце концов, я справлюсь и без тебя!

Антон стиснул зубы. Вот идиотка!

— Наташа, ты не можешь. Мы должны… Пойми, это слишком серьезно…

— Слишком серьезно? — горько сказала она. — А до этого все несерьезно было?

— Мы не можем это оставить! — повысил голос Антон. — Думаешь, я не хочу?! Господи, да я только об этом и думаю! Но мне еще хочется пожить!

— Живи, — Наталья отвернулась. — Разве я тебе запрещаю? Я же сказала: это мой выбор, тебя я не принуждаю. Я оставляю. И все.

— Погоди. — Антон повернул ее к себе. — Ты не представляешь себе, сколько это стоит!

— Не дороже денег! — гордо фыркнула Наталья.

— Послушай, — сменил тон Антон, — давай поедем ко мне, спокойно подумаем еще, ты отдохнешь, мы все обсудим… Это просто нервы, Натуль. Мы оба из-за этого на взводе.

— А свою новую подружку ты куда денешь? — грустно усмехнулась Наташка.

— Это была минутная слабость, — потупился Антон. — Ну, собирайся…

Она медленно покачала головой:

— Нет. Бог послал мне такой шанс, я ни за что от него не откажусь. Нет, Антоша. Если ты не хочешь, я справлюсь сама. А теперь иди.

Она поднялась со стула и пошла к двери.

— Ты меня выгоняешь? — изумился он. — Ни хрена себе! Дожили!

— Подожди! — Наталья вдруг повернулась к нему и порывисто обвила его шею руками. — Не уходи! — сквозь слезы прошептала она. — Останься.

«Это наша последняя ночь. Это на прощание…» — твердила себе Наталья. И в эту ночь она была особенно чувственной и страстной, словно хотела налюбиться на много лет вперед, на всю оставшуюся жизнь.

Антон только поражался ее неутомимости. Словно они оба вернулись на семь лет назад, к первым месяцам знакомства, — так остры и ярки были ощущения.

Он хотел было возобновить важный разговор, когда они выдохлись и устроились в объятиях друг друга, но Наталья приложила ладошку к его губам:

— Молчи. Не надо. Не сейчас.

Уже засыпая, Антон подумал, что, пожалуй, ни одна женщина никогда не будет любить его с таким трепетом, как Наташка.

А проснулся он от чьего-то пристального взгляда.

В кресле напротив кровати сидел крепкий мужчина в добротном черном пальто, с белым кашне на красной бычьей шее. Рядом с ним подпирали стену двое уже знакомых Антону братков.

— С добрым утром, голубки, — недобро сказал он. — Натешились?

Наталья открыла глаза и ойкнула. Инстинктивно спряталась за спину Антона.

— Вы кто? — испуганно пискнула она. — Что вам надо?

— Шоколада, — заржал неприятный громила со сросшимися густыми бровями.

— Я… вы… — пробормотал севшим голосом Антон.

Мужчина кивнул:

— Мы так и думали. Ты сам себя перемудрил, командир.

— Это не я… — пролепетал Антон, инстинктивно отодвигаясь от Натальи. — Это она. Я не знал…

— Ну а теперь знаешь? — нехорошо усмехнулся он. — Папу кинуть хотел, падла? Ты хоть знаешь, сука, с кем связался?

Наталья сжалась в комочек, прижимая к груди одеяло, и переводила огромные глаза с одного незваного гостя на другого.

— Это она… — повторил Антон.

— Господи, твоя воля, — вздохнул мужчина. — Ничего нельзя упускать из-под контроля, во все вникать самому… — Он поднялся, посмотрел на часы и кивнул своим подручным. — Начинайте, а мне пора. Виктор, отвезешь. А вы потом сообщите результаты. Помните, что мне сегодня докладывать Папе.

Упоминание о Папе привело братков в трепет. Они тоже вскочили и с готовностью кивнули, как школьники директору школы, а потом один из них, вертевший на пальце ключи от джипа, вышел вслед за мужчиной.

Бровастый подошел к кровати, рывком выдернул из нее Наталью и коротким сильным ударом отшвырнул ее к противоположной стене.

— Антоша! — крикнула она.

Но он только с ужасом смотрел, как в спальню вошли еще трое. Они подошли к Наталье, один схватил ее за руки, другой поднял и широко развел ноги, а третий расстегнул джинсы и хмыкнул:

— Хорошо, и раздевать не надо…

— Подождите! — с ужасом закричала Наташка. — Не надо! Я жду ребенка!

— Не дождешься, — загоготали верзилы.

— Гады! Прекратите! — Антон вскочил, но тут же отлетел, получив хороший удар в челюсть.

— Где Мама, сволочь?! Говори, если хочешь, чтоб твоя шлюшка жива осталась.

— Я не знаю…

Он согнулся от удара под дых, в глазах потемнело.

— Слышь, пошарь утюг! — донеслось до него словно издали, сквозь отчаянные Наташкины вопли.

А потом вдруг послышался звон разбитого стекла, и в комнату ворвался резкий порыв холодного ветра.

— Вот дура, блин!

— Черт! Уходим! — крикнул кто-то прямо над ухом. — Сейчас менты прикатят!

Адлерский аэропорт был переполнен. Желающие улететь штурмовали окошко справочной, на табло напротив номеров рейсов мигали зеленые буквы: «Вылет задерживается». В зале ожидания были заняты все кресла, проходы заставлены сумками и баулами, измученные пассажиры сидели даже на ступеньках ведущей на второй этаж лестницы.

Динка с трудом прорвалась к дежурному.

— Нет-нет, даже не просите! — не успев выслушать, сразу отказал он. — У меня тут люди с грудными детьми, с телеграммами на похороны…

— Но мне ведь на работу, — жалобно сказала Динка. — У меня вечером рейс. Мне позарез надо в Москву.

Только из корпоративной солидарности он выдал ей посадочный талон, но гарантировать, что самолет взлетит в ближайшие несколько часов или даже дней, не мог.

В Сочи было объявлено штормовое предупреждение, но и без предупреждения было ясно, что непогода разгулялась вовсю. С моря дул порывистый шквальный ветер, волны вздымались на высоту двухэтажного дома и перехлестывали через парапет, заливая набережную. Но не ветер был всему виной. Просто в Сочи в начале зимы случилось непредвиденное — выпал снег.

Для южного курорта это оказалось стихийным бедствием. Обильный снегопад за несколько часов покрыл город десятисантиметровым слоем тяжелого, мокрого снега. Его тяжесть не выдерживали тонкие ветки нежных магнолий и южных акаций.

Рейс, которым с утра прилетела Динка, оказался последним, который смог принять аэропорт. Снегоуборочная техника не справлялась, и вскоре все взлетно-посадочные полосы оказались под снегом. К тому же взлет затруднял сильный боковой ветер.

Динка с трудом нашла таксиста, который согласился не только отвезти ее в город, но и вернуться обратно в аэропорт. Его можно было понять: дороги превратились в труднопроходимую кашу, а в центре пришлось пробираться чуть ли не вплавь. Чтобы снег быстрее таял, городские власти поливали улицы морской водой, поэтому вдоль обочин дорог неслись бурные мутные потоки, а жители, рискнувшие выбраться из дома, укутывали ноги до колен в самодельные бахилы из полиэтиленовых пакетов.

Город представлял собой жалкое зрелище. Упругие зеленые пальмы сгибались под тяжестью снежных шапок, как старушки, стройные красавцы кипарисы ломались, распластывая по дороге ажурные голубоватые ветви.

Особенно поразила Динку огромная очередь за хлебом. Как в блокадном Ленинграде.

— А что вы думаете? — поймал ее удивленный взгляд водитель. — В горах на ЛЭП провода оборвались, так что теперь недели две город без света будет. А в пекарнях у нас в основном электропечи.