Но что было самым странным, они тупо склонились над остатками еды и зависли, ничего не делали и не двигались.

Я же — решился на эксперименты, дабы узнать все наши уязвимые места. Ударил первого, он обернулся и оставил мои действия без внимания.

«Почему? Ему не больно? Что такое боль? Почему я о ней думаю?»

Меня смущало их поведение, их бездействие, и полное игнорирование происходящего вокруг.

«Считают секунды до голода? Как я? Но они явно не разумны!»

Практика пошла в следующее русло. Я потянул оного из людей в сторону, рывком за воротник, а тот даже не сопротивлялся и молча встал около меня.

Я размахнулся, ударил его по руке, и никакой реакции не последовало, хотя хруст стоял добротный.

«В руку нас не убить… Или же он — крепче остальных?»

Я ударил его по голове, один раз, второй раз, и наконец — он умер. Упал бесформенной тушей на пол.

«С другими так же? Нас убивает удар в голову? Нужно что-то пробить?»

Я взял новую «куклу», и ударил его по ногам, от чего тот свалился.

«Нога не работает? Почему она так искривлена?»

Я начал бить по второй ноге до характерного хруста, и теперь его «ножки» были искривлены в разные стороны. «Друг» был жив, но встать не мог.

«У людей и у добычи есть уязвимые места. Мы похожи, значит перелом белой опоры внутри тела — обездвижит или травмирует».

Довольный своим умозаключением, я поднял лопату и с четвертого раза пробил белую коробку головы.

«Череп, это называется череп, я вспомнил!»

Голод окончательно поглотил других людей, они больше не были разумны, по крайней мере, те, которых я встречал. Но стремление жить — была весомой разницей между нами.

Они никак не сопротивлялись, когда я бил их, убивал. У них не было стремления к жизни. В голове только позывы голода. И все!

«Они мертвы? Или живы? А что такое быть живым?»

Я не знал, где мне искать ответы, почему я такой, почему мы такие, почему еда более подвижная, какая-то на мой «вкус» естественная?

Но чтобы узнать это, мне нужно питаться, чтобы голод не затуманил мой разум и я не потерял рассудок.

А вот наличие рассудка и ума — мое преимущество перед другими, возможно, я даже умнее жертв. Но то, что у них есть разум — было понятно сразу.

«Они используют защиту, закрывают двери, общаются, они умнее нас, и сильнее!»

Я не понимал одной вещи, как же я выживал до того как «проснулся».

В дальнейшем, мне нужно быть более аккуратным, чтобы не лишиться своей головы. Если добыча будет такой же, как первая, то можно не осторожничать, а вот если такая же умная и агрессивная как вторая, то мне нужна толпа, стадо.

И ещё один не маловажный факт, который я отметил для себя, что после еды — они послушны, они спокойно тянутся за мной, но….

Они не будут охотиться, когда утолили голод, а мне нужны охотники, а значит, голодные.

«Но как заставить их слушаться?»

И тут я вспомнил про звуки. Треск, удары, шум, это привлекает их.

Пошёл эксперимент номер два.

Я использовал металлическую палку, чтобы ударить по металлическим воротам.

И звук был на ура — достаточно громким.

Те люди, которые были далеко от нас, но в пределах видимости, услышали звук и двинулись к нам.

«Странно, почему они не слышали крики? Они же были громкими…»

Верным умозаключением было то, что их просто не было тут раннее, когда шёл захват еды.

Мой разум поглотила новая волна размышлений, что будет, если вся еда закончиться. Я тоже превращусь в них? Меня это пугало больше всего.

«Я не хочу быть глупой бесформенной тушей».

Суть в том, что когда мы поедаем жертву, она превращается в людей, то есть в нас, и с каждым разом нас будет больше и больше. В конечном итоге — нас всех погладит безграничный голод.

«Не честно…»

Я принялся вспоминать, а чем же питаются жертвы, им же тоже нужна еда.

«Я тоже был жертвой… В моей памяти появляются короткие отрезки воспоминания, слова, объяснение… В магазине же должно быть что-то из того, что я ел раннее? Я смогу это съесть сейчас?»

Мне понравилось мое решение, и я принялся шариться по пустым полкам магазина.

«Бумага, металл, камни…»

Жертва явно все обчистила здесь, и возможно, что и попалась к нам, когда искала еду.

«Здесь должно быть что-то ещё, они же не с проста закрылись здесь! Так, а что это?»

Мои глаза уткнулись в кусок мяса под прозрачной плёнкой.

«Написано: Курина грудка, 240 рублей. Это мясо?»

Не почувствовав от него запаха, я решил, что виной топу — плёнка, и сгрыз ее зубами.

«Гнилое… Отвратительный запах!»

В момент моего «исследования» в магазин зашли другие люди.

А почему бы мне не использовать их как охотников? Мне стоит пойти за ними, и тогда точно найду что поесть.

«Я привёл их звуком… Они смогут найти что-нибудь?»

Потолкавшись среди голодных, в попытках привлечь их внимание — я пришёл к очередному умозаключению.

Что если жертва оставила такую еду на прилавках, а я уверен, что это их еда, то она умна в своём выборе, ибо «курица» сгнила. И самая немаловажная вещь, пришедшая в разум — я должен научиться, у них, они умны. И возможно, у них есть ответы на все мои вопросы.

Другие так и не реагировали на меня, но накинулись на мертвого.

«Зачем? На нем нет мяса!»

А затем заметил, что они грызут белый материал, из которого выходить жидкость, вкусная на запах.

«Кость… Кости. Вспомнил, белый материал это кости, а жидкость — костный мозг! А оно есть во всех костях?»

Я взял кость, которую сломал раннее, и голодные кинулись на останки еды.

«Неа, это мое!» — подумал я и убил четверых ударами по голове.

«Интересно, а оно тоже портится?»

Я попробовал костную жидкость и облизнулся. Что было странным для меня.

Она была действительно вкусной.

Каждый раз, как я ел, мозг работал лучше, память вспыхивала.

И то, что я ел сейчас — нравилось внутреннему зову.

«Эта жидкость гораздо вкуснее и сытнее чем мясо… Я надеюсь, что он не сгниет».

Но следующий вопрос поставил меня во временный тупик.

А во всех ли костях есть этот «костный мозг»?

«Сломать и узнать!»

Я раздробил череп, и вкусил Новый для себя деликатес — сам мозг. Который был ещё сытее и лучше.

«Остальные слишком глупо, чтобы понять это… Мне нужно дробить головы еды, дабы насытиться».

И что было ещё немаловажным, голод отступало от слова совсем.

Я нашёл то самое, что нужно мне, что гораздо эффективнее плоти.

Я наконец наелся, и даже оставил часть мозгов в сумке, дабы узнать, ка кон быстро может испортиться.

Ну и плюс ко всему, я не знал, когда ещё смогу поесть.

Я стал более разумнее и эффективнее.

А вот сейчас — солнце село, я плохо видел в темноте…

«Охота усложниться, что же мне делать?

Как мне заставить охотится других?»

Шум же может услышать еда, об этом мой мозг, почему то сразу не подумал.

Вести других по средствам шума — не логично.

«Как мне направлять других? А если попадётся сильная жертва? Один не справлюсь».

И тут…

Я понял, я вспомнил, я придумал.

«Запах!»

Они могут чуять запах, а почему бы мне не измазать путь в мозгах? Пока они не сгнили?!

Но они будут идти, пока свеж запах… А потом, тупо встанут.

«Что делать то?»

Я вышел из магазина и направился по дороге, обставляя засосов след из мозгов, по которому шли другие.

Мы шли пока не уткнулись на каменные блоки, заграждающие дорогу, а за ней…

А за ней были деревья, и я вспомнил что это.

«Куда мне идти дальше? Куда бы пошла еда?»

Я не понимал, как двигаться дальше, а часть мозга в руках уже начинал распадаться.

«Слишком сильно сжимаю…»

Мною было замечено, что я двигаюсь чуть быстрее, чем остальные люди, и искренне не понимал — почему?!

«Что там между деревьев? Свет? Свет солнца? Это свет добычи?»

Мне нужно разузнать, что это! Даже если там нет еды, там есть свет!