— Приму, — охотно, хоть и сонно, кивнул глабер. — Проведу. Хорошо, Ланс, я тебя понял, это несложно.

— Ты отринешь страх перед джинкина-там.

— Я отрину страх.

Байши, я уже и забыть успел, насколько проще убеждать, чем выпытывать…

— Мы сильнее Шири-Кегареты.

— Мы сильнее.

— И он ничего нам не сделает…

Ох, а вот в это мне бы хотелось верить и самому. Однако же вложить в сознание слушателя пришлось со всей убеждённостью и пылом.

— Он ничего нам не сделает, — с кривым оскалом признал Зикро.

— А теперь иди за консоли и делай то, что умеешь лучше всего в жизни, — приказал я, на этот раз с мягким напором. — Веди за собой и добейся цели! Вперёд, пунчи, ты справишься!

— Я справлюсь!

И он действительно поплёлся к столам. Ещё покачиваясь, только начиная выходить из-под гнёта «низкого писка», но с каждым новым шагом обретая всё большую уверенность в походке и жестах.

Уселся в центре построения, яростно протёр морду ладонями. Выложил на стол недогрызенный батончик, надел глухой иллюзиумный шлем и уверенно подтянул к себе сразу два клавиатона — местный и личный, пересобранный под стиль работы.

Возможно, хотя бы на этот раз мне стоило напоследок вбить в Зикро, что смелость пришла к нему сама, без воздействия извне? Впрочем, сейчас нам обоим куда важнее результат, чем последствия…

Зал ожил — до этой секунды замершие и выжидающие, глаберы получили беззвучный сигнал и забарабанили по ячейкам клавиатонов с такой скоростью и страстью, что я с уважением присвистнул.

Полдюжины прислужников-криитов тихонько расселись вдоль стен, внимательно наблюдая за бритоголовыми и готовые среагировать на любую просьбу. Коготь медленно кружил по рабочей зоне. Ч’айя доела брикет и заняла раскладной стул поодаль, с интересом изучая десятки хвостатых, наполнявших полусферу.

Время от времени один из «землекопов» вскидывался от экранов и бросал в воздух отрывистую фразу, которая была мне понятна примерно на том же уровне, что и принцип действия силового коридора. Если набранные со всего гнезда умники и правда использовали для работы различные диалекты, сейчас вся банда научилась обходить разницу в терминологии и пришла к общему пониманию.

— Интересная всё-таки способность, Ланс… — раздалось в заушнике, и я чуть не подскочил.

Машинально осмотрелся, но камеры Пузыря были надёжно скрыты. Хадекин продолжил, слышимый лишь мне:

— Ни одному из меня/нас так и не удалось окончательно осознать и проанализировать её.

— Шпионить нехорошо, — едва двигая губами, ответил я, и с горечью во рту вспомнил, каково это — быть объектом постоянного наблюдения. Спросил с намеренным раздражением: — Вам с братцем бы это уже уяснить, хао⁈ Кстати, ты вообще стае-то нашей помогать намерен?

Диктатион утвердительно промычал.

— Поверь, Ланс, пока я у штурвала, то способен одновременно выполнять сразу, скажем так, несколько дел. Поддержка твоим «землекопам» будет оказана такая, что и не снилось.

— Они не узнают?

— Им будет казаться, что помощь исходит от соседа по стае.

Что ж, хитр о. Впрочем, ожидаемо.

Я взглянул на напряжённую спину Зикро, чьи когти мельтешили над клавиатонами. Применённый «писк» вряд ли будет действовать долго, но позволит крысенышу втянуться в процесс, а там уже никакой страх ему не помешает. Надеюсь…

— То, что я называю талантом… — едва слышно сказал я в пустоту, уверенный, что фер вис Кри точно слушает и слышит, — он может быть врождённым?

— Не исключено, — мигом откликнулся тот, будто ожидал продолжения разговора. — Пока твой талант представляется мне выигрышной комбинацией из удачного сочетания опыта, мозговых волн, тембра, и необъяснимой психической активности, усиленной применением «Явандры».

При воспоминании о наркотике меня встряхнуло. Ч’айя, к счастью, не заметила — теперь она неслышно проскользила по рядам глаберов, незаметно застыла за спиной ближайшей самки и внимательно наблюдала за её системотворчеством.

— Байши, никогда не забуду эту дрянь…

Мне чудом удалось удержаться, чтобы не смочить губы паймой.

— Синтетический препарат, — произнёс джинкина-там, словно я поинтересовался-таки составом ядовитой дряни. — На основе нейропептида, если будет интересно. Хочешь, кратко расшифрую влияние окситоцина на поведение людей, крыс и гибридов?

Я хмыкнул:

— Легче не станет… — И тут же почувствовал, как от единственной шальной мысли сжимаются кулаки. — Хадекин… я хочу… я требую, чтобы ты пообещал мне. Прямо здесь и сейчас. Что ни при каких обстоятельствах не станешь экспериментировать над Ч’айей.

— Обещаю, — мгновенно среагировал заушник.

— П*здишь ведь⁈

— Какое вопиющее недоверие… — протянул фер вис Кри. — Однако, возвращаясь к насущному, вынужден признать, что ты хорошо сработал со своим глабером. Долго продлится эффект внушения?

— Достаточно, чтобы втянуться в работу до кончика хвоста… — повторил я казоку-хетто недавние измышления. — А дальше уж сам…

— Недурно.

— Я знаю.

На этом Диктатион предпочёл свернуть тему, и не могу сказать, что был разочарован этим обстоятельством. Почёсывая щетину, я с растущим интересом наблюдал за подругой, в чьих движениях замечал всё большее возбуждение…

Вот Ч’айя задумчиво пристукнула пальцем по подбородку. Вот так же бесшумно отошла от стола незнакомой самки, присела за свободный резервный, активировала консоль и притянула клавиатон; попыталась поочерёдно опустить пальцы в углубления для когтей. У неё получилось, хоть и с трудом, а на вспыхнувших экранах завертелись объёмные схемы готовящейся атаки.

Почти вскочив, девушка вдруг направилась к толстяку.

— Господин Шау?

Тот, с видом экзаменатора прохаживавшийся за спинами мицели-йодда, почтительно склонил голову и постарался не дёргать носом.

— Вы можете раздобыть для меня восемь или даже десять напёрстков? — попросила Ч’айя. — Я видела такие, когда подруга помогала подшивать штаны. Самый маленький или средний размер, пожалуйста.

Коготь «Диктата» вскинул уши и взглянул так, будто кареглазая собиралась закипятить сразу десяток доз стриха. Однако по гаппи чиркнул, что-то пробормотал, а Ч’айя торопливо вернулась к выбранному рабочему месту. Уселась, хмуро вчитываясь в данные.

Я, конечно же, тоже приблизился. Но изучал издали — и помрачневшую девчонку, и экраны, — пока не вмешиваясь.

Подруга присутствия не замечала, сосредоточенная, разом поглощённая схемами и странными строчками, при этом такая ранимая с виду, что хотелось обнять и заслонить от всего шумного зала…

Напёрстки — массивные, чернёные, с изогнутыми выемками под когти, доставили с такой скоростью, будто в Пузырях имелась собственная швейная фабрика. Невидимый криит в дверях передал свёрток местному прислужнику, тот — Шау.

Причём внутрь посыльный не попал, а я успел заметить оборудованный перед дверью непрозрачный тканевый шлюз. Вероятно, о происходящем здесь знали (кроме участников и надёжных слуг) считанные единицы посвящённых…

Ч’айя торопливо распечатала пакет, примерила насадки. С недовольством поболтала пальцами, попробовала потыкать в клавиатон… а затем — ловко, быстро, почти не задумываясь, — с помощью липкой ленты для скрутки кабелей прихватила по тройке на каждую руку.

Снова придвинула клавиатон, и вдруг зацокала в его отверстия немногим медленнее соседей чу-ха. До меня долетел её недовольный шёпот:

— Не ураган, конечно… но сойдёт…

Теперь Ч’айя всерьёз изучала развёртку глобальной структуры Мицелиума и виртуальной цитадели Песчаного Карпа, прямо сейчас дополняемую первыми осторожными вылазками команды Зикро. Неловко натянула новенькую гарнитуру, включила микрофон. А затем подключилась к тактическому каналу стаи и вступила с глаберами в полноценное обсуждение, почти не спрашивая, но предлагая и время от времени даже настаивая.

Я оторопело погладил флягу в кармане, но вынимать всё же не стал. Стараясь не выдавать потрясения, прошёл вперёд и встал сбоку от стола. Ч’айя бросила на меня быстрый невидящий взгляд снизу вверх, и тут же вернулась к работе.