Я привычно огляделся, высматривая в толпе пятна чёрно-жёлтых жилетов, но не заметил ни одного. Что, впрочем, вовсе не означало, что поблизости нет «Детей»…

Интересно, что скажет Нискирич, когда ему доложат о моих новых друзьях? Впрочем, сейчас это являлось проблемой Ланса Скичиры далеко не самого первого уровня.

Один из сопровождающих казоку-йодда двигался впереди, беспрестанно озираясь и знаками указывая, где путь чист, а где стоило заложить крюк мимо буйных или норовистых компаний; Шникки вышагивал совсем рядом, на расстоянии хвоста; третий криит замыкал построение, слившись с болельщиками.

Придерживая Ч’айю за плечо, я подался к одноглазому ещё ближе.

— Остальные рядом? — спросил негромко, продолжая высматривать в толпе невидимых охранников. Или ловкого врага, подосланного Песчаным Карпом…

— Ближе, чем думаешь, терюнаши, — губа Шникки презрительно задралась, обнажая огромные резцы; цепкий взгляд на отрывался от живого круговорота вдоль всей 13-й. — Так нужно, если не хотим лишнего внимания, сисадда?

Разумеется, я понимал, но всё равно не удержался, чтобы почесать затылок под капюшоном пальто. Конечно, Хадекин фер вис Кри упоминал о важном разговоре, который стоило проводить исключительно за толстыми стенами Пузырей — казоку-шин «Диктата Колберга», — но я никак не рассчитывал, что приглашение к разговору состоится так скоро.

— Едем в Пузыри? — спросил я, стараясь не разрывать прикосновения к Ч’айе и молясь, чтобы девчонка с непривычки не начала давить хвосты.

— Не совсем… — Шникки определённо не был настроен на приятельскую болтовню.

Вот тогда-то я и остановился. Легко сжал пальцы на плече девчонки, а та безропотно подчинилась и застыла слева.

Трудно сказать, что именно меня насторожило.

Может быть, тон казоку-йодда, удостоившегося личного приказа Диктатиона. А может, секундная заминка перед его неохотным ответом.

Криит тоже остановился, развернулся. Пятнистая морда скривилась в откровенном недовольстве, живое ухо дважды дёрнулось. Вздохнув, чу-ха сделал напарникам знаки выжидать, и уставился на меня со смесью нетерпения и брезгливости:

— Ну и что на этот раз, бледношкурый?

— Хочу поговорить с Хадекином, — без вызова или давления попросил я. Шникки снова дёрнул ухом и прищурил единственный чёрный глаз. — Догадываюсь, что просьба может нарушить заведённые в вашей казоку протоколы, но скажу честно, пунчи — мне плевать. Вызови своего хетто. Через Когтя или лично. Прямо сейчас. До той минуты я не сдвинусь с места, сисадда?

Самец раздражённо поскрёб подбородок. Придвинулся так, что я ощутил запах из пасти, что-то вроде грибов с водорослями на завтрак.

— Не стоит так себя вести, терюнаши! — прошипел он, не переставая сканировать гудящую вокруг толпу. — Потому что можно ошибочно посчи…

— Я хочу поговорить с Хадекином фер вис Кри! — повторил я, причём теперь с нажимом и достаточно громко, но и эта фраза потонула во всеобъемлющем гаме и визге фанатских дудок. — Тебе ведь знаком этот могучий старик, не так ли⁈ Или я только что допустил ошибку в произношении имени Господина Киликили?

Его правое веко дёрнулось.

Совсем чуть-чуть, едва заметно, но достаточно, чтобы подтвердить мои самые грустные подозрения. И признать совершённую ошибку, разумеется.

Йодда допущенный просчёт тоже оценил. За долю мгновения проклял собственную несдержанность, но тут же вернулся к режиму готовности.

Мелькнула шальная мысль без подготовки ударить «низким писком». Грязно, минуя разминку и распевку, лишь бы только ошарашить и выиграть время, как в случае с Сакагой… но пальцы Шникки уже лежали на рукояти башера за поясом.

— Святая корова Когане Но! — Я улыбнулся, медленно кивнул и миролюбиво поднял ладонь (второй рукой приходилось незаметно контролировать дистанцию до Ч’айи). — До чего же прекрасный ответ!

Над северной стороной улицы проносились редкие фаэтоны; музыка, шум, выкрики и визг южной начинали раздражать, а вокруг нас неизбежными спиралями закручивались течения чу-ха.

Будто бы ощущая напряжение, копившееся на нашем со Шникки «островке неподвижности», хвостатые машинально огибали необычную троицу. Запах Ч’айи, почти прижавшейся к моему боку, был неотделим от моего и добротно перебит маслами, так что лишних взглядов на Бесхвостого Джадуга никто не бросал. Может быть в кои-то веки — зря…

Я снова улыбнулся, заглядывая в прищуренный глаз казоку-йодда. Постарался говорить спокойно, но не вкрадчиво, чтобы не перепугать излишне чародейскими интонациями:

— Допустим, я всё понял, пунчи. Отчего бы в таком случае не поделиться, куда мы всё же направляемся?

Шникки мелко подвигал нижней челюстью, словно пережёвывал остатки утренних грибов. В какой-то момент показалось, что вертлявый йодда с имплантом на треть башки вообще не удостоит ответом. Может быть, даже нападёт.

Но тот вдруг покачал головой, ещё раз стрельнул внимательным взглядом по окружавшей нас разномастной стае болельщиков.

— Песчаный Карп хочет тебя видеть, — ответил он коротко и хрипло, будто срыгивал комок шерсти. — Лично. Очень хочет, раз активировал таких глубоких агентов, как мы с парнями. Так что, Скичира, повторю в последний раз: сейчас ты пошевелишь жопой и…

— Условия остаются прежними, — я оборвал его с самой лучезарной улыбкой.

Ч’айя за спиной благоразумно молчала, а мне оставалось только гадать, что сейчас творилось в голове у бедной девчонки. Тоже мне, защитник нашёлся… первый выход в свет, и тут же обоих по колено в самый густой жир…

— Я никуда не пойду, Шникки, пока не поговорю с хетто, — добавил я, многозначительно пожав плечами. — Пусть даже с Шири-Кегаретой, сисадда? Ведь у тебя же приказ доставить меня целым, верно? А если я упрусь, да ещё и посреди сотен этих отзывчивых жителей Бонжура, план может треснуть по швам, я угадал?

Судя по всему, агент Шникки оценил заданные вопросы. И тон, которым они были заданы, и позу наглого терюнаши. Взглядами нашёл в толпе приятелей, по-прежнему державшихся поодаль. Быстро облизнул сухие губы, повёл ухом и левой лапой дёрнул себя за усы.

Наконец процедил, нервно ощупывая рукоять башера под курткой:

— А ты упёртый, сука, да⁈

— Испытай, — всё с тем же нейтральным оскалом предложил я.

С нарочитой неторопливостью сунул раскрытую ладонь в карман и пропустил пальцы в отверстия кастета.

А затем началась перестрелка…

Хотя нет.

Это случилось чуть позже.

Пока же Шникки лишь сплюнул в сторону, ловко, длинно и далеко, при этом даже не подвернув морды. Бросил:

— Ладно, *уй с тобой, терюнаши. Только быстро! Я свяжусь по высшему приоритету. При этом гарантии, что там захотят с тобой перепискиваться, не дам…

Чуть подавшись назад, Шникки неохотно оторвал лапу от оружия за поясом, поднял «болтушку» повыше и зачиркал когтем. Его настоящий глаз уставился на устройство, но второй — в этом я был готов поклясться, — смотрел поверх запястья точно на меня.

Я благодушно кивнул. Одновременно просчитал дистанцию до двух псевдокриитов на флангах и определил, в которого стрелять первым.

Впрочем, поболтать с Карпом я был тоже не прочь, а потому в ближайшие пару минут поганец Шникки мог не беспокоиться о перспективах замены выбитых зубов или повреждённого имплантата.

Ч’айя ещё плотнее прижалась к спине и боку; спросила едва слышно и почти не разжимая губ:

— Что происходит?

— Небольшая заминка… — так же бесшумно ответил я, ни на миг не отворачиваясь от казоку-йодда. — Я разберусь, не паникуй.

— И не собиралась, — удивилась она без капли бравады, и я почему-то сразу поверил. — Кто такой Шири-Кегарета, на которого работают эти замечательные обманщики?

Честно и точно сформулировать удалось только после короткого замешательства:

— Старый недовраг. Когда буду говорить, постарайся не лезть в камеру гаппи, это важно…