За созданием копья с наконечником из когтя адской твари я провел не меньше двух часов. Запорол первую заготовку, вторую и только на третьей у меня получилось сделать нечто похожее на копьё.
Оценив свое детище на слабую троечку, провел ряд испытаний, в результате которых был разбит в щепки столб, стоящий неподалёку. Прочный коготь адской твари смог оставить глубокие отметины и на камне, но конструкция не внушала особого доверия, поэтому я прекратил проверку его прочности.
Вернулся в штаб и прихватил еще связку заготовок на копья. Но на обратном пути остановился, услышав душераздирающий человеческий крик, а затем и топот сотен копыт, несущихся к Сые.
Началось.
Мимо меня пронеслось воинство местных с копьями в руках. У кого-то были луки. Но их количество оказалось ничтожно мало.
Я забрался на крышу здания, от которого открывался более-менее приличный обзор и уселся поудобней.
«Наши» бежали нестройным рядом. Одиночные фигуры самых ретивых аборигенов врезались в гущу неприятеля и если и успевали заколоть одного-двух — это было все, на что они способны. Чаще я наблюдал, как мелкие уродцы наваливались толпой и не позволяли вояке сделать и взмаха копьем.
Слышались пронзительные крики боли, затем затухающие вопли отчаяния. Я спокойно сидел и наблюдал, как летели в стороны конечности и потроха павших от рук адских тварей людей.
Другие хакасы, более «умные», сбавляли скорость, прятались за впереди идущими или сбивались в кучки. К таким было сложнее подобраться, и они оказывались более живучими.
Третьи прятались в «норах», с опаской поглядывая вдаль, где шло сражение. Я отметил для себя несколько таких нор на будущее…
Удалось оценить и силы обеих сторон. С нашей — не меньше полутора тысяч человек. Это радовало. Мне казалось, людей здесь живет меньше, а здесь только мужчин было такое количество.
Со стороны неприятеля навскидку набралось сотни две-три. Однако при таком численном перевесе с нашей стороны, число погибших было почти равным с обеих сторон.
Эффективно работали лучники. Стреляли точно, но их было слишком мало.
Впервые я видел в деле Стивена. Пес носился словно на крыльях. Он мчался с такой скоростью, что адские отродья на его фоне казались черепахами. Там, где он проходил, оставалась проторенная дорожка из мертвых тел.
Стивен бил лапой и рогатая голова летела в сторону. Стивен шел на таран и тварь отбрасывало в обратном направлении на несколько метров, а пес уже наваливался сверху, и вонзался в него зубами. Летели лапы, головы, потроха. Но выглядело все это чертовски красиво.
Удивил Астай. Каждый одаренный имел иммунитет к болезням, более прочную кожу и кратно превосходил в силе обычных людей. Но сухонький хакас в боевых условиях оказался очень сильным и ловким. Если бы не внешний вид, то сравнить «пейрама» по силе можно было с гравером пятого-шестого ранга. Он умело орудовал дубиной с металлическим навершием.
Астай шел вслед за Стивом вместе с десятком аборигенов, вооруженных копьями. Под взмахом его дубины лопалась чья-то голова, а если Астай попадал в корпус, адское отродье летело в сторону, словно сломанная кукла. Раненых тварей тут же добивали копьями. Весьма эффективно, но мелко в масштабах всего сражения.
Твари начали рассредотачиваться дугой, и обходить стороной фланги, заходя в тыл обороняющихся. До деревни оставалось меньше километра, а их никто не останавливал. Все были поглощены битвой.
Тяжело вздохнув, я спрыгнул на землю, ухватился поудобней за копье и рванул на левый фланг, где прорыв был более значительным. И когда я приблизился к ним вплотную, а призрачная сталь вонзилась мне в спину, я запустил пелену времени.
Когда время вернуло свой ход, на земле валялись трупы десятков поверженных мною тварей. И, кажется, мой ход не остался незамеченным среди местных.
По словам моих близких, в момент запуска пелены времени, для них я становлюсь размазанной тенью. Со стороны это выглядит очень эффектно.
Внутренние резервы хронума всегда имеют свой лимит. В пассивном режиме я могу находиться в лимбе бесконечно долго, обдумывая, строя планы, ища пути решений. Но в режиме «берсерка» он весьма ограничен. Я насчитал всего пятьдесят две секунды, прежде чем лимб выбросил меня в реальность. Дальше мне требовалось время на восстановление навыка и длилось оно по-разному: от нескольких минут до одного часа. Все зависело от моего состояния: голоден ли я, хорошо ли я спал этой ночью и количестве моих внутренних резервов энергии дара.
Следующая волна тварей, что неслась на меня, остановилась на расстоянии десяти шагов. Их уродские рыла уставились на меня. Все же они не решались сделать шаг вперед. Я ухмыльнулся:
— Желаете исповедаться, адские отродья?
— Кто ты такой, человечишко, чтобы противиться воле императора верхнего мира?
— Да, да! — вторило ему другое свиное рыло. — Отдайте нам Улуг Хуртуях Тас и мы оставим вас в покое.
— Нихера не понял из ваших слов. А своему императору скажите, что Лев Ахматов пришел в этот мир по его душу.
«Пафос — наше все, Лев. Верно?»
— Отдай нам Улуг Хуртуях Тас! Отдай! Отдай!
Захрюкали они в десятки голосов. А мне стало интересно разузнать об этом чуть больше:
— О ком вы?
— Матерь всех Богов — Улуг Хуртуях Тас. Отдай нам ее!
— У-уу, вы ошиблись адресом, бесы. Нет здесь таких по вашему описанию.
Из их нестройного хора я успел выцепить ключевые фразы: «голубые глаза», «небесная красота», «будущая подстилка императора» и что-то про отметину на груди.
Становилось все интересней. А ведь я, кажется, знаю эту самую Матерь Богов…
Кто-то или что-то забросило нас именно в это время, чтобы мы изменили ход истории. Таково было мое мнение после недолгих размышлений.
Могла ли Сана быть тому причиной? Или мне требовалось победить хронума-титана? Или же мои умозаключения в корне неверны, и я ищу логики там, где ее быть не должно.
Отвлекшись на свои рассуждения, я и не заметил, как твари взяли меня в полукруг.
— Вы думаете, что я здесь жертва? — я постепенно обретал облик хронума. — Аха-ха! Нет! Это вы — моя добыча!
Схватив первого попавшегося под руку уродца, установил зрительный контакт. Во второй раз в жизни я видел подземный мир, и он ничуть не отличался от первой исповеди над адским отродьем. К этой исповеди я был морально более подготовлен.
Отбросив от себя иссушенную тушку мертвой твари, огляделся в поисках новой жертвы.
Бесы, окружившие меня, находились в смятении и не решались нападать.
Я схватил вторую мерзкую рожу и проделал с ней то же самое. После второй исповеди я остался стоять в одиночестве. Твари в ужасе разбежались врассыпную. Почувствовав в себе прилив сил, я ринулся в погоню. Сейчас я был движим лишь желанием выпить больше жизней. Высосать их все, без остатка.
Вернув себе человеческий облик, схватил в руки массивную дубину и вновь запустил пелену времени. Находясь во временном лимбе, я принялся обездвиживать мелких уродцев, целясь им по ногам. Когда время вернуло обычный ход, семеро мелких валялось на земле и молило о пощаде своего сородича (то есть меня).
Мне потребовалось не так много времени, чтобы от них остались лишь жалкие мумии. Энергия внутри меня клубилась жарким огнем. Но таким приятным. В любой момент я мог сказать себе: «Стоп, хронум! Хватит! На тебя смотрят!», но сейчас это было к месту. Более того, ощущение удовольствия от поглощения жизни адских отродий не шло ни в какое сравнение с отъемом человеческих жизней. Я делал правое дело и получал от этого неземное наслаждение. Как бы не привыкнуть.
Дальше я чередовал грубую силу хронума и перемещения в лимбе по мере восстановления сил. Догонял и обездвиживал тварей, высасывал их жизни; догонял и обездвиживал — «питался» ими.
Их становилось все меньше, а чувство голода неумолимо гнало меня к огромному кроваво-красному порталу, что периодически продолжал выбрасывать порции все новых тварей.
Мне было мало. Я хотел еще. Возможно со стороны я казался маньяком, потому как местные наставили на меня копья, держась на расстоянии, и не вмешивались в сражение.
