— Да, я помню каким было твое имя до того, как ты стал глазами духа, Карато! Говори как есть. Зачем ты привел меня сюда?

— Я не знаю, — покачал головой шаман.

— Не знаешь?

— Не знаю! — повторил шаман.

— Что это должно значить⁈ — разозлился Бако.

— Не знаю, — шаман поджал губы.

— Значит, ты позвал меня, чтобы рассказать как плакала какая-то принцесса и больше ничего говорить не хочешь⁈

— Больше говорить нечего.

— И о вожде Арисе нет известий?

— Вождь Арис пропал ещё в Линфероне и духи Той стороны молчат о нём, — повторил шаман. — Пойдем наверх. Скоро начнется совет. Они соберутся в башне…

— Зачем ты звал? Думаешь у меня нет дел, кроме бегать сюда, а⁈ — злился Бако.

— Должен ли я рассказать тебе все? Или нет? — шаман будто его не слышал и обращался к кому-то невидимому.

— Ты должен рассказывать мне все! Ты — глаза духа в нашем мире, я — рука вождя. Оба мы действуем не для себя и живем не своей жизнью. Говори, или я сброшу тебя вниз!

Шаман усмехнулся:

— Ты не сбросишь меня, Бако, я тебе нужен. Пойдем в твою башню на совет. Я подумаю ещё. Может, после совета я расскажу тебе некоторые вещи.

Бако тяжело вздохнул:

— После совета я буду занят, свои важные вещи расскажи духам! Вы все надоели мне своими многоумными мыслями: почему ты перемешал людей, почему ты больше не зовешь нас вождями, когда придёт вождь Арис! Теперь ещё ты! Клянусь, я придушу тебя!

— Мои советники! — Бако обвел взглядом тех, кто сидел перед ним на площадке. Их было почти семьдесят человек, вожди, шаманы, другие важные люди, — От варгов пришла весть, что лушь закончила свои дела на юге и колдун повернул войско на север. Они движутся быстро и наверное уже знают, где мы ждем их. На то, что они идут в другое место надежды мало. Варги говорят, колдун уже близко и может быть будет в Октафоре через пять дней.

Люди сидевшие перед ним начали тревожно переглядываться.

— А когда же вождь Арис придёт сюда? — недоуменно говорили одни.

— У нас не всё ещё готово, не лучше ли уйти на север? — тревожились другие.

— Великий вождь Арис сказал ясно, чего нам ждать! — говорил старый Мирам, — я видел великого вождя, как вас! Он сказал тогда «в Октафоре будет великая битва и колдун придет туда. И я тоже приду!» вот что сказал великий вождь! Он сказал: «Я проткну колдуна мечом и приведу с собой в помощь небесного отца»!

Он повернулся к Бако:

— Появились вести от великого вождя? — и разом с ним человек пять повторило тот же вопрос. Бако отрезал:

— Нет. Вестей не было.

Он поднял руку и все замолчали:

— Давайте проверим, все ли у нас готово. Пусть начнут шаманы, в этой битве очень многое будет зависеть от них. Говори, глаза духа!

Там, где сидели шаманы, произошло шевеление, старший шаман встал:

— Бакриярд, рука нашего вождя. Я имею сказать вот что: за много тяжелых дней и бессонных ночей мы разбудили душу черных слез принцессы. Они готовы излиться и ждут только последнего призыва.

— А пыль? Волшебная пыль, которая убиваешь лушь? — вдруг вскочил Акуила и сел обратно под грозным взглядом Бако.

— Ты научишься вести себя на совете, Венанди⁈ Ты не можешь перебивать, или я выгоню тебя!

Акуила пробурчал:

— Что об этом скажет вождь Арис?

И Бако сделал вид, что не расслышал. Больше всего ему хотелось сказать — вождь Арис сам вышвырнет тебя, но теперь старшей женой вождя стала сестра этого недоноска.

Да, Бако хотелось бы забыть этот неприятный факт, но Акуила Венанди не давал никому забыть, постоянно подчеркивая, что его сестра не только старшая жена вождя, но и единственная, с кем вождь консумировал брак. Её охраняли теперь как зеницу ока и хоть времени прошло еще мало, Акуила уже дважды требовал, чтоб её осмотрели шаманы. Бако нахмурил брови и спросил:

— Пыль Лары сделана, глаза духа?

— И очень много, рука вождя. Сделана и разложена порциями, — кивнул шаман. — Многие ночи подряд все женщины и дети готовили эту смесь. Мы собрали все цветы по пути в Октафор и в долине у Линферона. Мы изготовили пыли столько, что можем засыпать весь город между стен города слоем, достигающим колен взрослого коня.

— Оооо, — одобрительно загудели вокруг.

— Пыль Лары поистине дар небес, — добавил шаман, — я сам видел ее воздействие на лушь. Они погибают, вдохнув ее. И если иссякнет мощь черных слез, мы засыпем лушь пылью Лары.

— Кроме того, мы собрали все золото, какое имелось у людей, — сказал шаман и вожди заворчали. Некоторые прикоснулись к поясу, там прежде у них висело оружие в дорогих окладах, или груди, где больше не было драгоценных амулетов.

— Не все отдавали золото добровольно, были люди, которые собирались умереть ради металла. Однако не смотря на все трудности мы забрали все, что было в пределах стен. И золота получилось довольно много…

— Три воза! — странным тоном сказал Акуила и повторил тише, будто сам себе не верил:

— Три воза!

— Да, — холодно сказал в ответ шаман, — три воза и даже больше. Мы расплавили все и позолотили десятки тысяч наконечников для стрел, тысячи мечей и кинжалов, сабель и другого оружия. Кроме того, мы позолотили некоторую часть доспехов…

— Доспехов простых воинов! — не выдержал советник Джагер, который пришел с дальнего севера и привел с собой воинов, свирепых, как медведи, с черными волосами до плеч.

— Да, тысячник Жаме, — сказал шаман поджимая губы, — доспехи простых воинов! И мне жаль, что я не могу покрыть золотом больше доспехов. А ты, готов ты умереть в когтях безумной луши, сжимая свое дорогое ожерелье⁈

Прежде, чем поднялся гвалт, Бако заорал так, что ближайшие закрыли уши:

— Тихо! Не будет никаких ссор! Молчите!

Выдохнув, он поклонился шаману:

— Благодарю тебя, за великий труд, глаза духа. Он поистине неоценим и Великий дух смотрит в этот мир твоими глазами и кивает твоим делам! Мало кто мог бы сделать так много за столь короткое время!

— Давайте похлопаем шаманам! — звонко предложил самый юный среди вождей, Дарунок, пришедший из горной долины и с шумом схлопнул ладони.

— Что это ты делаешь? — недоуменно спросил его Бако.

— Так мы выражаем свой восторг и восхищение, — объяснил Дарунок и снова с шумом ударил ладонями друг о друга.

— Хммм… а мы так подбадриваем в поединках, — сказал Бако, — но сейчас всех нас ждет поединок. Давайте хлопнем в ладоши в честь шамана.

Когда все они немного похлопали шаману, Бако заговорил снова:

— Теперь поговорим о вестовых. Советник Киеши, что ты расскажешь об этом?

— Все готово, рука вождя! Я приказал пришить каждому на шапку кусок алой ткани, чтобы издалека было видно каждого бегунка…

— Нет! — заорал Бако и ударил кулаком по колену, — Нет, советник Киеши, не говори так!

Он возвысил голос ещё:

— Довольно! Сколько раз я должен повторять одно и тоже⁈ Все мы из разных народов и используем разные слова, но в бою это помешает нам! Нам нужно использовать слова так, чтобы мы понимали друг друга! Тех кто переносит известия называют вестовые!

Почти все согласно закивали.

— Мы помним, помним…

— Не нужно помнить! — воскликнул Бако, — нужно так говорить! Если советники вождя путают слова, как поймут и запомнят простые воины⁈

— У нас большое войско! И оно состоит их десятков, сотен и тысяч! У нас нет фаланг и полков! Нет отрядов! Нет когорт! Только десятки сотни и тысячи! Молчи, Венанди! Я не хочу слушать твои возражения! Твоя конница тоже состоит из десятков и сотен! — закончил он глядя только на него.

— У нас нет бегунков, а есть вестовые! И у нас нет офицеров, маршалов и генералов, у нас есть солдаты, десятники, сотники, тысячники и вы, советники. А еще есть я — рука вождя. Все.

— И хуяф… — проговорил Акуила, хмыкнув уголком рта и Бако хмуро повернулся к нему:

— Да, Венанди! Есть хуяф! Мне тоже кажутся смешными ваши обычаи и названия. Но я не смеюсь. Предстоит битва и мне не весело. Почему же весело тебе?