Одно настораживало меня — все злее и злее на меня поглядывал лорд-протектор арн Варинер, и его взгляд темнел, а зрачок зло сужался. От этого становилось не по себе, и я посмотрела на супруга с вопросом во взгляде, он лишь едва кивнул, будто обещая объяснить злость сидящего рядом с ним господина.

Наконец-то огненные символы перестали появляться, и я выдохнула, украдкой вытирая кровь, которая уже какое-то время шла из носа. Расар подхватил меня на руки под смешки окружающих, едва я встала со своего места.

— Я налью тебе немного бальзама в кабинете. Уже глубокая ночь, — прошептал он на ухо, первым выходя из зала и улыбаясь тому, что за дверями нет никого из зевак.

— Так долго, — прошептала я, отворачиваясь и не желая запачкать его рубашку кровью.

— Долго? — он улыбнулся. — Это с непривычки, тебе было очень интересно, ты бы себя со стороны видела!

Я удивленно посмотрела на мужа, плечом толкнувшего дверь своего кабинета, в котором я уже однажды была. Только вот Расар вел себя тогда совсем иначе.

— У тебя глаза горели, — сказал он с улыбкой, осторожно кладя меня на диван и протягивая в первую очередь носовой платок. — Это пройдет, милая. Вот меня надо было слушать.

— Мне было интересно, — ответила я с улыбкой, пытаясь стереть с лица кровь. — Почему на меня так зло смотрел лорд-протектор арн Варинер?

— А от него невеста несколько лет назад сбежала, так что теперь он на всех женщин так смотрит. Не спрашивай, как смогла, сам не знаю. Она была степной ведьмой из свободных земель, и я не знаю подробностей. Никто не знает, — он пожал плечами и его взгляд стал немного безразличным.

Покачав головой, я вздохнул — задавать другие вопросы мне уже не хотелось.

— В принципе, мы с тобой свободны на ближайшие дни. Хочешь посмотреть столицу, Фарсан или Зейран?

— Фарсан, — не задумываясь, ответила я. — Только я возьму дневник дедушки, он имеет право попутешествовать со мной.

Не дождавшись его возражений или вопросов, я выбежала из кабинета и быстро пересекла круглый зал, по наитию открывая нужную дверь и уверенная в правильности этого решения.

Спустя пять лет.

— Расар, это просто невозможно! Угомони своих детей! — взвыла я, надеясь лишь на то, что муж меня услышит.

Дарен и Эриса то и дело обращались в маленьких дракончиков и плевались друг в друга огнем, поражая им не только своего противника, но и мебель, стоящую вокруг. Несмотря на огнеупорные заклинания, наложенные на мебель, это не спасало дерево от жалящих струй пламени.

— Дети играют, — флегматично заметил муж, зашедший в комнату и наблюдая за творящимся беспорядком с абсолютно спокойным видом. — И вот ты вредная! Как они немного шкодят, так мои, а как сладко сопят или примерно ведут себя, так твои…

— Играют, — я хмыкнула, оставляя без внимания его следующую фразу. — Им спать пора уже, — взмахом руки я указала за окно, доказывая свои слова — на улице царствовала ночь.

— Терпение, женушка, — мужчина подошёл ко мне и сел рядом, приобнимая меня за плечи. — Ты разве не знала, что драконы ночные животные? В ночи проще выслеживать добычу, и?.. — его обжигающий взгляд скользнул по шее, вызывая привычную волну мурашек.

Казалось бы, прошло столько времени, а я все так же реагирую на него, словно… влюбленная школьница!

— Я их угомоню, — он улыбнулся, и я тяжело вздохнула, уже предполагая, что супруг появится в наших комнатах не раньше, чем через час.

Поцеловав близнецов в макушки, я вышла, плотно притворяя за собой дверь и слыша в комнате треск мебели, а после мягкий и спокойный голос супруга, пытавшегося воззвать к голосу совести и дисциплине.

Им было всего по три, но они уже демонстрировали упрямый характер и яркое проявление огненной магии. Расар все чаще намекал на то, что девочке не место в совете, и мы обязаны произвести на свет еще одного сына. Стоит признать, что с каждым таким разговором, с каждым тяжелым обсуждением в Капитолии я все больше и больше признавала правоту его слов.

Порой мне отчаянно хотелось заняться не политикой, а семьей, домом… Мне повезло в одном — у меня был лучший помощник во всех делах — дедушка, существование которого я тщательно скрывала от супруга. Я могла предположить, что он обо всем прекрасно знает, ведь драконы, составившие пару, постепенно становятся одним целым, ощущая мысли, эмоции своей избранницы.

В одном мы были не согласны с супругом, и, пожалуй, это был единственный спор, который я выиграла. Я была категорически против пророчества, которое дети должны были получить от жреца сразу после своего рождения, рассудив, что со временем судьба все расставит по своим местам. Последним аргументом, приведенном в том споре, была история нашего знакомства — ведь я, ничего не знавшая о своем предназначении, жила и наслаждалась каждый день, в отличие от Расара, ожидавшего встречу с “не живой и не мертвой девушкой”.

Улыбка тронула губы, когда я вспомнила о том, как злился супруг пару лет назад, когда я получила письмо от бывшего, неудавшегося жениха, к тому времени потерявшегося в ворохе воспоминаний и знакомств. Текст письма был абсолютно спокойным, в буквах и словах не сквозило и капли обиды. Он женился, и при этом поздравлял меня с тем, что я нашла свое место в мире и, кажется, счастлива. Жизнь Фрапа сложилась так, как он того хотел — тихо и мирно, с любимой девушкой, которая всецело поглощена домашними обязанностями и заботами.

Лишь одно отзывалась глухой болью — моя семья, родители, которых я так и не узнала. Пусть я и убеждала себя, что необходимо время на то, чтобы мертвая магия, впитавшаяся в меня в детстве, должна иссякнуть, но ждать становилось все сложнее, и каждый день я ждала чувства, что готова распахнуть крылья и взмыть в небо. Да, именно оборот в дракона будет свидетельством того, что печать, наложенная на дар, рассеялась окончательно, оставив после себя лишь воспоминания о страшной ночи, когда я горела заживо.

Я чувствовала приближение этого момента и знала, что родители будут счастливы этой встречей не меньше меня. Откуда? Не знаю. Я просто не могла допустить, что будет иначе.

Через полгода после событий последней главы.

Вновь навязчивый сон, в котором я расправляю крылья, взмывая в небо. Порой подо мной простираются равнины, а порой я вижу острые обрывы скал, из которых вырастают замки, касающиеся шпилями и башнями неба.

После подобных видений мне было непросто уснуть, особенно теперь, когда я практически ощущала капли соленых брызг на лице. Увы, это лишь сны. В том, что огонь победит мертвую магию за считанные месяцы мне верилось с трудом.

Встав с кровати под недовольное ворчание мужа, я накинула халат и пошла в кабинет. Увы, счастливая неделя в Фарсане, когда нам было совершенно не до дел и даже не до осмотра природных и культурных достопримечательностей, давно закончилась, оставив после себя сладкое послевкусие воспоминаний и легкости. За прошедшее с того момента время я все сильнее ощущала просыпающийся огонь. Я видела, как светлела радужка моих глаз, и как порой зрачок вытягивается, приобретая правильную для дракона форму.

— Нет, ты это видела? — это было первое, что я услышала, зайдя в свой кабинет.

На мой вкус призрак, до того ни к кому не привязанный, не видящий смысла в приходе в мир живых, подозрительно зачастил… хотя я была ему за это благодарна и искренне радовалась наличию такого собеседника.

— Да… Полет, — я зажмурилась, все еще пребывая в воспоминаниях о сне, в котором я чувствовала себя по-настоящему свободной.

— Ты о чем? — едкий, порой дребезжащий в моменты недовольства голос, было странно слышать от внешне молодого… призрака. — Я вообще-то про ужас, который устроили в Саане… Ты видела эти ужасные стены ярко-зеленого цвета в моей гостиной и кабинете?! До сих пор не могу отойти от этого зрелища, — он кашлянул. Да уж, порой он говорил так, будто бы вернулся из-за грани окончательно.