— Пророчеством?

— Это личное… — пробормотал он.

— Тем более. Вы же не хотите, чтобы я задала этот вопрос его светлости в лоб сегодня же вечером, когда он вернется домой? — спросила я строго.

— Я не знаю текста пророчества, знаю лишь, что оно в какой-то мере тяготит Расара, — он говорил, а я понимала все меньше и меньше из сказанного им. — Это тоже своего рода традиция. Наследник великого дома… — он вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула — это определение было мне знакомо. Так порой называли семьи, удерживающие власть в Ширасарне. Семьи лордов-протекторов. — Вот при рождении, если быть точнее, в седьмой день после рождения ребенка, его относят в храм к Жрецу, и он дает предсказание, которое будет вести дитя к его предназначению, и все в таком духе. Текст пророчества знает его светлость и его родители. И все.

Он поднял руки, как будто говоря, что больше сказать ничего не может. Я же хмыкнула — о подобной традиции я слышала впервые, но допускала, что короткий рассказ Норила является абсолютной правдой. Все же люди мало знали о драконах, тем более о правящих.

— И Вы точно не знаете, почему он не хочет меня представлять совету? — спросила я щурясь, уверенная, что юноша мне не солжет.

— Я правда не знаю, — протянул Норил, растягивая гласные на столичный манер. — Он точно Вас не скрывает. Шипс — главная сплетница Шарха, так что я уверен, уже сегодня к вечеру все будут знать о появлении ее светлости арн Зейран.

Он снова подавился смешком, но на этот раз почти незаметно. Интересно, что мой супруг успел обсудить со своим помощником, что бедняга едва может сдержать смех?

Норил встал и даже успел поклониться, прежде чем я кашлянула, привлекая к себе внимание:

— У Вас столько работы… — начала я издалека и увидев страдание, отразившееся на его лице, поняла — тактика абсолютно верная. — Я могла бы Вам помочь, ведь мой муж ничего не говорил о том, что он не хочет, чтобы я шла в Капитолий, он лишь сказал, что не хочет представлять меня совету.

Мой голос журчал, подобно ручью, и Норил прислушивался. Было видно — он хочет принять помощь, на которую я намекаю, но страх перед драконом не дает ему переступить черту и согласиться.

— У меня действительно много работы, — честно сказал юноша, улыбнувшись. — Но я не знаю, чем Вы, Ваша светлость, сможете мне помочь.

Внутри я завизжала от восторга. Еще бы! Он перешел к стадии торга, а значит, мне осталось просто подобрать нужные слова, и он капитулирует. На мгновение я задумалась, пытаясь разобраться в себе и понять, почему так важно для меня пойти с ним? Да, Капитолий историческое здание, да, увидеть его мне хотелось, но здесь было что-то иное, меня будто тянуло в это место на глубоком, подсознательном уровне.

— Я могла бы помочь разобрать документы, — начала я и Норил мотнул головой, поморщившись. — Могу писать ответы на корреспонденцию в течение целой недели? Чем Вы еще помогаете моему мужу?

— Многим, — он задумался и вздохнул. — Помощь с корреспонденцией может быть действительно кстати, но мне придется убедиться, что Ваша светлость в состоянии грамотно составить ответ, к примеру, на прошение.

Я с улыбкой покачала головой, размышляя, стоит ли ему говорить о том, что в бытность преподавательницей я часто помогала в подобной рутинной работе, за дополнительную плату, конечно. И писала ответы я не на прошения, а эти сами прошения: о выделении финансирования, например, или о необходимости прислать плотника и сантехника. Абсолютной уверенности в успехе у меня не было, но и особой разницы я не видела, ведь отлично помнила, в каком формате приходили или отказы, или согласия.

— Я думаю, что у меня получится, — бодро сказала я, радуясь еще и тому, что это будет хотя бы какое-то занятие, не связанное с сидением дома, но, к сожалению, связанное с делами его светлости.

— Думаете? — в его голосе отчетливо слышался скепсис, и я почти кожей ощущала его сожаление, что он начал этот разговор.

— Уверена, — ответила я, ощущая себя на собеседовании, когда работодатель не определился, и в моих силах склонить чашу весов на ту или другую сторону.

Пусть мне в этом вопросе и легче. Закончив обучаться в пансионе, я поступила в местный университет, с третьего курса которого начала преподавать там, где выросла, и ужас поиска работы все же миновал меня…

— Ладно, — проворчал он. — Но если лорд-протектор узнает, я честно отвечу ему, чья это была идея, и что я просто не мог отказать супруге его светлости.

Я радостно кивнула — такой расклад меня вполне устраивал… Главное, не попасться мужу на глаза и не вызвать подозрений.

— Одного не могу понять — чем Вам так интересен Капитолий, — в его ворчании слышалась надежда, что я передумаю.

— Действительно, чем может привлекать главное здание в стране с залом совета, который был выстроен на заре Ширасарна, в котором стоит двенадцать кресел?

— Тринадцать, — будто на автомате поправил меня Норил, а после нахмурился и махнул рукой. — Об этом просто не принято говорить, как о темном пятне на репутации не только всех членов совета, но и всего Ширасарна.

— Ага, все же тринадцать. Я говорила об этом с его светлостью… — юноша иронично поднял бровь, будто бы спрашивая меня о том, когда я с ним ещё и поговорить успела, — но он достаточно резко ответил, что лордов-протекторов двенадцать.

— Да, не стоит его об этом спрашивать, — он критично осмотрел меня. — И как мне Вас представлять? Как свою невесту — плохой вариант.

— Как племянницу, приехавшую из провинции для обучения в столичном Университете прикладной магии, — бодро ответила я.

— Надеюсь, представлять не придется, — проворчал он. — И еще… Вам понадобится обычное платье.

— Платье? — я опустила взгляд, разглядывая шелковую блузу и брюки, больше напоминающие юбку. — Я могу надеть вчерашнее платье.

Норил нахмурился, силясь вспомнить, что было надето на мне вчера, и радостно закивал, соглашаясь.

— Боги… На что я иду, — проворчал он, видя мое довольное лицо. — Расарн будет в ярости, что я заставил работать его жену. Лишь бы в живых остаться.

— Я переоденусь и приду! — радостно сказала я, надеясь лишь на то, что супруг ни о чем не догадается.

Я чувствовала себя подобно школьнице, собирающейся ночью воровать яблоки из сада. Смесь адреналина, страха и какого-то необъяснимого веселья кружили голову.

Отчаянно хотелось воскликнуть: "Смотрите, какая я! Я не боюсь своего мужа, кем бы он ни был!"

О том, что произойдет и как я себя буду оправдывать, если его светлость узнает о происходящем сейчас, не хотелось даже думать. Он пугал, злил, раздражал, и все вместе это превращалось в неконтролируемый фонтан эмоций, в котором сплеталось желание его убить, разгадать его тайны и понять, какой он на самом деле. Что скрывается за безразличной маской лорда-протектора и за обликом разъяренного дракона?

Натягивая платье, которое Амолина положила на самую дальнюю полку в гардеробной, по всей видимости, побоявшись его выбросить, я размышляла о Расаре. Признаваться в этом даже себе было стыдно, но он был интересен мне. Встреться мы при других обстоятельствах, и не разделяй нас огромная пропасть общественного положения, в глубине души я допускала — мы могли бы быть счастливы.

Откуда взялась эта мысль? Я, простая девушка с окраины, счастлива с чешуйчатым, одно дыхание которого способно испепелить город?!

Я фыркнула, застегивая последнюю пуговичку, и вздохнула, размышляя о последних словах Норила. Нет, его светлость не убьет своего помощника, с которым, по всей видимости, дружен, из-за столь незначительного проступка. В конце концов, я всегда могу постараться объяснить дракону, что мне было очень скучно дома.

"Объяснить? Разъяренному дракону?" — ехидная мысль была некстати, и я отогнала ее, стараясь более не возвращаться к ней.

— Он просто ничего не узнает, — я улыбнулась себе в зеркале и довольно кивнула.