Отмечалось также широкое распространение среди населения оружия. Поэтому министру внутренних дел СССР Н. А. Щелокову специально указывалось на необходимость принять «дополнительные меры к изъятию огнестрельного и холодного оружия, незаконно хранящегося у населения Северо-Осетинской и Чечено-Ингушской АССР».
Однако положение там не улучшалось. Скорее можно было говорить о его ухудшении, пришедшем одновременно с началом «перестройки». В ЦК КПСС в 1987 г. вновь обсуждался вопрос о ситуации в Чечено-Ингушетии и Северной Осетии. В документе, принятом тогда, констатировалось, что в быту населения, в том числе и коммунистов, сохраняются мусульманские обычаи, исполняются религиозные обряды. Более того: «До сих пор местные органы в решении вопросов прибегают к помощи религиозных авторитетов (разрешение споров между семьями, привлечение людей на сельхозработы, субботники)».
Статистика, приведенная в справке, свидетельствовала об ухудшении межэтнических отношений. «В 1984-1986 годах,— сообщалось в документе,— зарегистрировано свыше ста националистических проявлений. Среди них избиения и убийства на почве неприязненных отношений между ингушами и осетинами, осквернение русских кладбищ, хулиганские действия по отношению к сельской интеллигенции некоренных национальностей». В эти же годы наметился процесс миграции из этих республик русского населения.
Сообщалось также, что «в состоянии кровной вражды находится свыше 60 тейповых групп. ...Опасная конфликтная ситуация сложилась между враждующими тейпами Яндиевых и Хадзиевых-Албаковых, проживающих на границе автономных республик». В регионе отмечался высокий уровень наркомании, который превышал общесоюзный в Северной Осетии в 5 раз, в Чечено-Ингушетии — в 3 раза. «Вместе с тем органами внутренних дел республик,— отмечали авторы справки,— не выявлено ни одного нарушителя, занимающегося сбытом наркотического сырья».
В справке сообщалось и о том, что в горных районах Чечни сохранялось самое настоящее рабство и в роли рабов оказывались русские, разными путями попавшие в эти места. Процитируем документ: «Только в Ачхой-Мартановском, Сунженском и Шалинском районах выявлено 65 так называемых батраков. Среди них — алкоголики, ранее судимые, без определенного места жительства. Все они, как правило, завозятся нанимателями из других регионов страны. У Экту- маемых, например, для ухода за личным подворьем, насчитывающим до 300 овец, 27 голов крупного рогатого скота, 29 лошадей, использовались Абрамов, Александров и Соболев. В личном хозяйстве Хашиевых — Павлов из Краснодарского края и Котов из Горького, у Хариковых — неоднократно судимые Кос- тенков и Бондарюк. Такие лица содержались даже в хозяйствах секретаря партийной организации, депутата Ореховского сельсовета т. Хачукаевой, завхоза школы т. Мурадова».
В конце 80-х гг. на арену политической жизни в Чечено-Ингушской АССР вышел вопрос о создании отдельных — Ингушской и Чеченской — республик. Стали возникать общественные объединения — Вайнахская демократическая партия во главе с 3. Яндарбиевым, партия «Исламский путь» Б. Гантемирова и крупнейшее объединение, существовавшее с ноября 1990 г.,— Общенациональный конгресс чеченского народа (ОКЧН), который предложили возглавить генерал-майору Джохару Дудаеву, командиру дивизии стратегических бомбардировщиков, дислоцированной в Эстонии, в Тарту. Генерал Дудаев, детство которого прошло в ссылке в Казахстане, сделал блестящую карьеру в Советской Армии, был награжден двенадцатью правительственными наградами, поддерживал дружеские отношения с эстонской интеллигенцией, был хорошо информирован о движении за независимость Эстонии.
На I съезде ОКЧН 23-25 ноября 1990 г. была принята декларация «О государственном суверенитете Чеченской республики». Напомним: в это время Чечня входила в состав единой Чечено-Ингушской АССР и вообще не имела формальных государственных признаков. Однако постоянный митинг, организованный ОКЧН, постепенно захватывал властные полномочия. Под давлением многотысячного митинга 27 ноября 1990 г. Верховный Совет Чечено-Ингушетии принял Декларацию о государственном суверенитете Чечено-Ингушской республики.
ОКЧН находился в оппозиции к официальным властям Чечено-Ингушетии — обкому партии и Верховному Совету Чечено-Ингушской АССР, которые возглавлял Доку Завгаев, по-своему примечательная личность — первый чеченец, оказавшийся во главе местного обкома202. Д. Завгаев последовательно проводил курс руководства КПСС в республике: добивался неучастия населения республики в референдуме о введении поста Президента России; в ходе избирательной кампании организовал агитацию за Н. И. Рыжкова. Делегации от ингушского и чеченского населения постоянно требовали восстановления своей государственности в 1990 г.
Летом 1991 г. состоялся второй этап съезда ОКЧН. На нем было принято решение — учредить Чеченскую республику. Уже тогда звучали требования отделения от России, неучастия в выборах Президента России.
Августовский путч ускорил развитие политических процессов в Чечне. Возглавляемые Д. Завгаевым Верховный Совет и обком партии заняли осторожно- выжидательную позицию по отношению к ГКЧП. Их оппоненты — генерал Дудаев и Общенациональный конгресс чеченского народа — решительно осудили путч, объявили о своей готовности с оружием в руках противостоять чрезвычайному положению. После подавления путча Д. Завгаев оказался среди тех местных руководителей, над которыми висело обвинение в пособничестве ГКЧП. Реальная власть в Грозном переходила в руки ОКЧН и к организованному им митингу. I съезд Общенационального конгресса чеченского народа объявил, что Верховный Совет Чечено-Ингушетии низложен, власть переходит к съезду ОКЧН и Чечня берет курс на независимость.
В этом решении было по крайней мере два аспекта, позволявшие Москве дать различные интерпретации происходившего. Для властей России на первый план выходила борьба против «партократа» Завгаева, а заявление Дудаева о независимости воспринималось как политическая риторика, не имевшая реального значения. С другой стороны, курс на отделение одной из автономий России мог создать крайне опасный прецедент, спровоцировать аналогичные процессы в других республиках203
К этим непростым размышлениям (политические процессы в Чечне, да и в самой России, только начали определяться в новой политической ситуации, сложившейся после подавления путча) прибавлялись многочисленные обстоятельства, на первый взгляд незначительные, которые оказали долговременное воздействие на то, что происходило внутри и вокруг Чечни. Чечня была и оставалась гораздо более традиционным обществом, чем это виделось московским политикам, В события в Чечне активно стали вмешиваться спикер российского парламента Р. Хасбулатов, чеченец, и его соотечественник генерал А. Аслаханов, председатель Комитета Верховного Совета РСФСР по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью. Высокие политические цели переплетались с соперничеством традиционных кланов, осложняя достижение ясных политических результатов. Отнюдь не комичным стало личное соперничество двух летчиков — командира полка штурмовиков полковника А. Руцкого, ставшего вице-президентом при президенте Ельцине и генерал-майором за участие в подавлении путча, и командира дивизии стратегических бомбардировщиков, элиты ВВС, генерал-майора Д. Дудаева.
В Чечню зачастили высокопоставленные визитеры. 10 сентября туда прибыли госсекретарь Г Бурбулис и министр информации и печати М.Полторанин. 15 сентября в Чечне был исполнявший обязанности Председателя Верховного Совета РСФСР Р. Хасбулатов, потребовавший от Верховного Совета Чечено-Ингуше- тии самораспуститься. Требование Хасбулатова было удовлетворено, и власть формально была передана Временному Высшему Совету, своего рода совету старейшин, нелегитимному органу. Политические противники Хасбулатова обвиняли его в том, что его вмешательство в конфликт имело во многом личные причины и в созданном при его участии Временном Высшем Совете были широко представлены родственники и сторонники российского спикера204. Во всяком случае, затея с созданием этого органа оказалась неудачной, и реальная власть по-прежнему оставалась у съезда Общенационального конгресса чеченского народа во главе с генералом Дудаевым. Начался отчасти стихийный, отчасти спланированный захват правительственных учреждений в Грозном.
