В ответ на информацию, поступившую от Председателя Совмина РСФСР М. И. Родионова, прежде работавшего в Ленинграде, о проведении Всероссийской оптовой ярмарки Маленков инспирировал обсуждение на Политбюро ЦК ВКП(б) вопроса «Об антипартийных действиях члена ЦК ВКП(б) т. Кузнецова А. А. и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) тт. Родионова М. И. и Попкова П. С.». В постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 15 февраля 1949 г. содержатся сведения о тесных связях руководства Ленинграда с работавшими в этом городе прежде Н. А. Вознесенским и А. А. Кузнецовым, о просьбе ленинградского секретаря, чтобы Вознесенский и Кузнецов «шефствовали» над городом. Подобная практика связи местных организаций со своими выдвиженцами из партийно- государственного аппарата существовала всегда. Однако в данном случае постановление напоминало о тех временах, когда «Зиновьев... пытался превратить Ленинградскую партийную организацию в опору своей антиленинской фракции»¹³⁹ В феврале 1949 г. в Ленинград был послан Маленков. Под борьбу группировок за власть подводилась идейная основа, устанавливалась преемственность с политическими процессами десятилетней давности. Остальное оставалось делом палаческой техники. В результате арестов удалось выбить показания, что второй секретарь Ленинградского горкома Я. Ф. Капустин, активный участник обороны города в годы войны, является «английским шпионом». Ему припомнили, что в 1935 г. он проходил длительную стажировку в Англии, в Манчестере, на заводах «Метрополитен-Виккер», что он пользовался там уважением и доверием, что у него был роман с его учительницей английского языка, предлагавшей ему остаться в Англии, и все эти факты «заслуживают особого внимания как сигнал возможной обработки Капустина английской разведкой»¹⁴⁰

Другого обвиняемого — бывшего председателя Ленинградского облисполкома, назначенного первым секретарем Крымского обкома ВКП(б), Н. В. Соловьева — объявили «махровым великодержавным шовинистом» за предложение создать Бюро ЦК по РСФСР, образовать Компартию РСФСР. Его обвиняли также в том, что, «находясь на работе в Крыму, делал резкие вражеские выпады против главы Советского государства»¹⁴¹

13 августа 1949 г. при выходе из кабинета Г. М. Маленкова без санкции прокурора были арестованы А. А. Кузнецов, П. С. Попков, М. И. Родионов, председатель исполкома Ленинградского горсовета П. Г Лазутин и бывший председатель Ленинградского облисполкома Н. В. Соловьев.

Параллельно с этим шел поиск компромата против Н. А. Вознесенского. Непосредственную работу по его дискредитации осуществлял заместитель председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) М. Ф. Шкирятов¹⁴² Н. А. Вознесенскому предъявили обвинения в умышленном занижении государственных планов, в искажении и фальсификации статистической отчетности, наконец, в утрате секретных документов в аппарате Госплана. Учитывая, что практически вся документация считалась секретной, это обвинение было по сути беспроигрышным. 9 сентября 1949 г. Шкирятов передал Маленкову решение КПК с предложением исключить Вознесенского из партии и привлечь к суду за утрату документов Госплана СССР¹⁴³ Это предложение было утверждено опросом членов Пленума ЦК, и 27 октября 1949 г. Вознесенский был арестован. Следствие проводилось Министерством госбезопасности и специальными следователями из числа сотрудников ЦК.

Арестованных Кузнецова, Капустина, братьев Вознесенских, Родионова, заместителя председателя Ленсовета Галкина жестоко пытали. Непосредственное участие в процедуре допросов наряду со следователями МГБ принимали Маленков, Берия и Булганин. «Когда я завел Вознесенского А. А. (на допрос.— Авт.),— вспоминал один из следователей МГБ,— то в центральном кресле в роли основного допрашивающего сидел Маленков, в приставном кресле сидел Берия, облокотившись на спинку кресла, стоял Булганин»¹⁴⁴ После посещения ими тюрьмы с обвиняемыми по «ленинградскому делу» «обстановка стала более жестокой, к каждому арестованному приставили 2-х следователей, а допросы стали длиться, как правило, до 4-х часов утра»,— констатировали в КПК при ЦК ВКП(б)¹⁴⁵.

Так, М. И. Родионова допрашивали:

«29 ноября 1949 г.— с 13 час. 40 мин. до 17 час. 10 мин., с 23 час. 50 мин. до 4 час. 50 мин.

>

30 ноября 1949 г.— с 18 час. 50 мин. до 19 час. 50 мин., с 23 час. 30 мин. до 3 час. 00 мин.

8 декабря 1949 г.— с 13 час. 30 мин. до 17 час. 20 мин.

16 декабря 1949 г.— с 22 час. 30 мин. до 2 час. 50 мин.

23 декабря 1949 г.— с 11 час. 10 мин. до 17 час. 15 мин.»¹⁴⁶

Бывший первый секретарь Ярославского обкома партии И. М. Турко, объясняя, почему он подписал явно фальсифицированный протокол допросов, рассказывал: «Видя этого человека (следователя МГБ Путинцева.— Авт.), зная, что в этих условиях они могут со мной сделать что угодно, я был совершенно обезволен. Они лишили меня всякого человеческого достоинства, и когда я, изнемогая, ползая и обнимая сапоги Путинцева, просил приостановить допрос, так как у меня начинались галлюцинации, я чувствовал, что теряю рассудок».

Расследование (если этот термин здесь вообще можно употреблять) шло с исключительной, какой-то средневековой жестокостью. Избивали беременных, истребляли семьями (так, кроме самого Н. А. Вознесенского были арестованы его брат, министр просвещения РСФСР А. А. Вознесенский, его сестра, М. А. Вознесенская, секретарь одного из ленинградских райкомов, и 14 (!) жен и родственников других обвиняемых).

Главным пунктом обвинения против Н.А. Вознесенского было то, что он утратил секретные документы. По этой статье, согласно Закону «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержавших государственную тайну», принятому в 1947 г., предполагалось в качестве максимального наказания заключение в исправительно-трудовой лагерь на срок от десяти до пятнадцати лет¹⁴⁷ Смертная казнь в СССР после войны была официально отменена. В постановлении Верховного Совета СССР было объявлено, что «применение смертной казни больше не вызывается необходимостью в условиях мирного времени». «Идя навстречу пожеланиям профессиональных союзов рабочих и служащих и других авторитетных организаций, выражающих мнение широких общественных кругов», Президиум Верховного Совета СССР отменил

I до

смертную казнь

Однако для расправы над обвиненными была изменена сама норма закона. 12 января 1950 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам и подрывникам- диверсантам», опять-таки «ввиду поступивших заявлений от национальных республик, от профсоюзов, крестьянских организаций, а также от деятелей культу-

149

ры»

Последовал суд. Его решения в соответствии с обычной практикой были заранее утверждены Сталиным и Политбюро. 1 октября 1950 г. в час ночи был оглашен приговор, по которому Вознесенский, Кузнецов, Родионов, Попков, Капустин и Лазутин были приговорены к расстрелу. Через час приговор был приведен в исполнение. Аресты и судебные процессы продолжались в течение следующих 1950-1952 гг.¹⁵⁰ В архиве КГБ сохранился проект постановления Политбюро ЦК ВКП(б), датированный августом 1949 г., которым предполагалось обязать Министерство госбезопасности «выселить проживающих в гор. Ленинграде и Ленинградской области 1 500 человек с семьями из числа лиц, скомпрометировавших себя э какой-то мере связью с троцкистами, зиновьевцами, правыми, меньшевиками, эсерами, немцами и финнами, на вечное поселение в Алтайский край, под надзор органов Министерства внутренних дел». Летом 1957 г. Ф. Р. Козлов, тогдашний секретарь Ленинградского обкома, заявил на Пленуме ЦК: «Десятки тысяч ни в чем не повинных людей тогда выслали из Ленинграда в ссылки, в тюрьмы, и на расстрел пошли многие из них, многие из них погибли. Десятки тысяч ни в чем не повинных людей отправляли эшелонами»¹⁵¹

С устранением из политики и из жизни Вознесенского, Кузнецова и их сторонников борьба за власть в Кремле и на Старой площади не ослабла и не стала более явной. Внешне это была полная победа Берии и Маленкова. Однако сохранялись противоречия между участниками этой группы (достаточно напомнить, что в 1946 г. Маленков едва не стал подследственным Берии), да и сам Сталин с подозрением присматривал за ними, вводя в политическую игру «своих людей». Интригуя, стравливая своих соратников, Сталин уже говорил о том, что его возможным преемником на посту Председателя Совмина СССР может быть Н. А. Булганин¹⁵².