31 мая 1982 г. уже с участием отделов ЦК была подготовлена новая справка, подтвердившая первоначальные данные КПК.

Брежнев знал о злоупотреблениях в Краснодарском крае, но категорически был против предложения Андропова арестовать и отдать под суд первого секретаря Краснодарского крайкома Медунова. «Этого делать нельзя,— убеждал Брежнев Андропова.— Он руководитель такой большой партийной организации, люди ему верили, шли за ним, а теперь его под суд? У них и дела в крае пошли успешно. Мы одним недобросовестным человекам опоганим хороший край... Переведи его куда-нибудь,— просил Брежнев Андропова,— а там посмотрим, что будем делать».

Андропов, фактически ставший во главе государства и партии еще при жизни Брежнева, начал аресты в Краснодаре. 20 июля состоялось заседание Секретариата ЦК, которое вел Андропов. В Москву был вызван посол СССР на Кубе В. И. Воротников. Андропов сообщил, что в крае выявлены многочисленные нарушения законности, в том числе среди партийного актива, уже арестовано 152 человека, 99 находятся под следствием. Медунов отзывается в распоряжение ЦК¹⁹ На его место в Краснодарский край был направлен В. И. Воротников. 21 июля это решение было оформлено постановлением Политбюро²⁰ 23 июля на пленуме Краснодарского крайкома КПСС Воротников был избран первым секретарем крайкома. Политическая же судьба Медунова была решена позже — на Пленуме ЦК, который состоялся почти год спустя, 14 июня 1983 г.

Параллельно и одновременно с делом Медунова шло расследование деятельности министра внутренних дел СССР Щелокова. Он был известен как человек, близкий к Брежневу. Пользуясь его покровительством, он позволял себе вмешиваться в вопросы, которые целиком находились в компетенции КГБ. Об этом можно судить по письму Щелокова, адресованному Брежневу (см. предыдущую главу), где министр внутренних дел обосновывал ненужность высылки Солженицына из России, настаивал на изменении отношения к писателю, на необходимости постараться «подкупить» его. Напомним, что Андропов был последовательным сторонником высылки Солженицына. О Щелокове распространялись слухи, что он путал собственный карман с казенным.

Он был снят со своей должности уже через месяц после смерти Брежнева. На его место был назначен В. В. Федорчук, проработавший до этого полгода председателем КГБ СССР. Бывшего министра внутренних дел перевели в так называемую райскую группу — группу инспекторов Министерства обороны, куда отправляли престарелых генералов армии и маршалов. Но злоключения Щелокова только начинались. Следствие по делу недавнего министра внутренних дел СССР вела Военная прокуратура СССР. Ей удалось собрать огромный материал о злоупотреблениях Щелокова, в том числе о воровстве служебных «мерседесов», конфискованных вещей, в особенности антиквариата.

На Пленуме ЦК КПСС 14 июня 1983 г. с резким осуждением Щелокова и Ме- дунова выступил Черненко. Он сообщил, что Политбюро предложило вывести Щелокова и Медунова из состава ЦК. Щелокова обвинили в том, что он «встал на путь злоупотреблений в личном плане». Ему инкриминировали то, что он построил дачи для себя и своих родственников, присвоил себе три иностранных автомобиля, полученных для МВД, «вел себя неискренне, несамокритично», разрешил снять за казенный счет кинофильм стоимостью 50 тыс. руб. о самом себе к своему семидесятилетию. Медунов был обвинен в том, что «грубо нарушал партийную дисциплину», что в крае распространилось взяточничество, что он сам защищал высокопоставленных взяточников.

Щелоков был лишен всех наград, кроме тех, которые он получил в годы войны. Он ожидал ареста. Пытаясь найти защиту, обратился к своему старому знакомому в течение почти 30 лет — «второму секретарю» ЦК Черненко. Но тот помочь уже не мог и не хотел. В ожидании очередного обыска и ставшего неизбежным ареста Щелоков застрелился²¹. Доктор юридических наук, генерал А. И. Гуров, вспоминая об этом периоде истории МВД, сообщил, что под руководством Федорчука из органов внутренних дел было уволено около 100 тыс. человек, над милицией был установлен постоянный контроль специального 3-го Управления КГБ²².

Скандальный характер получило расследование дела зятя Брежнева — заместителя министра внутренних дел СССР генерал-полковника Ю. М. Чурбанова. Оно стало следствием так называемого «узбекского дела». В 1983 г. КГБ Узбекистана возбудил уголовное дело на начальника ОБХСС Бухарского облисполкома Музафарова, задержанного с поличным при получении взятки. Для дальнейшего расследования в сентябре 1983 г. дело было передано в Прокуратуру СССР, где была образована следственная группа во главе с Т. X. Гдляном. В разное время в группе работало 200 и более человек. Гдлян и сотрудники его группы добивались от арестованных сведений об их московских покровителях и помощниках. При этом следователи действовали вполне «по-советски», подчиняя процессуальные нормы политической целесообразности.

Надзирательные и контрольные, пожалуй даже карательные, функции навязывались парткомиссиям, существовавшим во всех райкомах партии. Обычно парткомиссии занимались рассмотрением заявлений людей, которые вступали в партию, «персональных дел» наказанных коммунистов, а также принимали решение, кому разрешить поехать за границу в качестве туриста, на отдых или на работу. Теперь им вменялась практически не ограниченная контрольная функция²³

Жизнь страны «подмораживалась». Партийными органами активно внедрялось понятие «идеологическая дисциплина», то есть необходимость самоцензуры всех пишущих и издающих. Пресса раскручивала кампанию по наведению дисциплины, которая совпала с обличением алкоголизма. Эти публикации по своей тональности вполне соответствовали тем, что появятся двумя годами позже, когда, уже при Горбачеве, будет сделана попытка фактически ввести запрещение продажи алкоголя в стране²⁴. Из прессы полностью ушла тема осуждения репрессий прошлого, оценки Сталина. Такой темы просто не стало. Показательна в этом отношении публикация в «Правде» большой статьи, посвященной маршалу М. Н. Тухачевскому, одному из создателей Красной Армии и активному участнику гражданской войны, казненному в период сталинских репрессий. В этой статье подробно пересказывалась биография Тухачевского, говорилось о его роли в разработке советской военной доктрины. Об обстоятельствах же смерти сообщалось буквально следующее: «Его жизнь трагически оборвалась»^2, — так говорится о гибели в результате автомобильной аварии, а не о смерти человека, несправедливо осужденного и расстрелянного вместе с десятками тысяч командиров Красной Армии, маршала, превратившегося после XX съезда партии в символ сталинских репрессий.

Исподволь шли изменения «наверху». К Н. И. Рыжкову, ставшему секретарем ЦК. отвечающим за экономику, добавился Е. К. Лигачев, уже имевший опыт работы в ЦК в должности заведующего Организационно-партийным отделом. При Брежневе его послали в Сибирь, в Томск, где он стал первым секретарем обкома. Лигачев относился к тому небольшому числу секретарей обкомов, которых в стране знали. Он был известен как человек требовательный, фанатичный борец за здоровый образ жизни, требовавший от аппарата своего обкома занятий спортом, лыжами, резко ограничивший продажу в области спиртного, покровитель местного театра. Сейчас его вызвали в Москву, чтобы назначить заведующим одним из ключевых отделов ЦК — Отделом организационно-партийной работы. Именно он фактически руководил деятельностью местных партийных орг анизаций, олицетворяя ту власть, которая могла «поднять» партийного чиновника по лестнице власти или выбросить его из номенклатуры. Его руками осуществлялась замена старых, «брежневских» кадров на новых людей²⁶. Из Ленинграда в Москву был переведен Г В. Романов, ставший секретарем ЦК КПСС, отвечающим за деятельность оборонных отраслей. Был отправлен на пенсию С. П. Трапезников, одиозный заведующий Отделом науки и высших учебных заведений ЦК. Его сменил В. А. Медведев, работавший прежде ректором Академии общественных наук. На важную должность управляющего делами ЦК КПСС был назначен Н. Е. Кручина. После успешной поездки М. С. Горбачева в мае 1983 г. в Канаду, организованной тогдашним послом в Канаде А. Н. Яковлевым, было принято решение перевести Яковлева в Москву, где он получил престижный пост директора Института мировой экономики и международных отношений, который, как и Институт Соединенных Штатов Америки и Канады, поддерживал постоянные связи с ЦК КПСС.