...И смелый, единственно верный, единственно мудрый шаг, предпринятый в отношении Афганистана, с удовлетворением был воспринят каждым советским человеком».
В постановлении пленума «О международном положении и внешней политике Советского Союза» было записано: «...Пленум ЦК полностью одобряет принятые меры по оказанию всесторонней помощи Афганистану в деле отражения вооруженных нападений и вмешательства извне, цель которых — задушить афганскую революцию и создать проимпериалистический плацдарм военной агрессии на южных границах СССР».
Так что прав был Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов, когда говорил, что планы вторжения СССР в Афганистан обсуждались на Политбюро, как и в том, что это вторжение было поддержано Пленумом ЦК КПСС.
А теперь о тех обстоятельствах, которые предшествовали принятию этих решений. Афганистан был традиционно дружественным СССР государством. Советская Россия стала первой страной, которая в 1919 г. признала независимость Афганистана и установила с ним дипломатические отношения. Несчастья в Афганистане начались с 1973 г., когда в результате переворота в стране была свергнута монархия, а двоюродный брат короля Мухаммед Дауд стал премьер- министром Афганистана. В конфликты оказалась вовлеченной афганская армия, среди офицеров которой были сторонники Народно-демократической партии Афганистана (далее ■— НДПА). Партия, объявлявшая о своей марксистской ориентации, организовала переворот и 27 апреля 1978 г. захватила власть в Кабуле. Правительство Афганистана возглавил Н.-М. Тараки, он же Генеральный секретарь ЦК НДПА. Его заместителем в правительстве стал Б. Кармаль.
Приход к власти в Афганистане политической силы, заявлявшей о своей приверженности марксизму и социализму, был воспринят в Москве как возможность «дальнейшего укрепления и расширения социалистического содружества». Г. М. Корниенко, опытнейший советский дипломат, в ту пору первый заместитель министра иностранных дел СССР, пишет в своих мемуарах: «...наши партийные идеологи и международники в лице прежде всего М. А. Суслова и Б. Н. Пономарева сразу же стали рассматривать Афганистан как социалистическую — в близкой перспективе — страну. ...Подобным людям Афганистан виделся "второй Монголией", перепрыгивающей из феодализма в социализм»49
За год правления правительства Тараки внутренняя обстановка в стране дестабилизировалась. Правящая группировка проводила террор, борясь не только с «контрреволюционерами», причем это понятие трактовалось весьма широко, но и с коммунистами-«диссидентами» — партийной группировкой «Парчам». Все это вносило дополнительные факторы в дестабилизацию обстановки в стране. Сложный этнический состав населения, противоречия между пуштунами, таджиками, узбеками, туркменами, хазарейцами переплетались с борьбой за власть и влияние, с неуклюжими попытками проведения реформ, с соперничеством в самой НДПА между ее двумя фракциями — «Хальк» и «Парчам». Происходило стремительное сужение той социальной базы, на которую опирался режим Тараки.
Первым грозным признаком междоусобицы в Афганистане стало начавшееся 15 марта 1979 г. восстание 17-й дивизии в провинции Герат.
17 марта 1979 г. в Москву министру иностранных дел А. А. Громыко звонил министр иностранных дел Афганистана X. Амин. Он заверял, что положение в стране остается стабильным50 Но уже на следующий день, 18 марта 1979 г., положение резко ухудшилось. В этот день в Москву Председателю Совета Министров СССР и члену Политбюро ЦК КПСС А. Н. Косыгину позвонил Н.-М. Тараки. Начав с жалоб на обстановку в стране, он сообщил, что «в течение последних месяцев с иранской стороны было заброшено около четырех тысяч военнослужащих в гражданской одежде, которые проникли в город Герат и в воинские части. Сейчас вся 17-я пехотная дивизия находится в их руках, включая артиллерийский полк и зенитный дивизион, который ведет огонь по нашим самолетам». По его данным, на сторону мятежников перешло до 5 тыс. человек, верными правительству Тараки осталось около 500 человек во главе с командиром дивизии.
Попытки Косыгина выяснить, можно ли в Герате опереться на помощь местного населения, вызвали неутешительные комментарии Тараки. Он утверждал, что «активной поддержки со стороны населения нет. Оно почти целиком находится под влиянием шиитских лозунгов». Рассчитывать на поддержку рабочих тоже не приходилось: из 200-250 тыс. жителей Герата рабочих было 1-2 тыс. Тараки утверждал, что Герат в течение ближайших дней должен пасть и восставшие двинутся на Кабул — столицу Афганистана. Тараки просил срочно выслать советские войска для подавления восстания, настаивал на применении Сухопутных и Военно-Воздушных Сил СССР против афганских мятежников.
Требования афганского руководства о вмешательстве СССР во внутриафган- ский конфликт пошли сплошным потоком. Афганские власти настаивали на посылке боевых вертолетов с советскими экипажами, предлагали переодеть в афганскую форму советских танкистов — узбеков и таджиков — для участия в боевых действиях на стороне правительства, ввести в Афганистан советские десантные дивизии. Эти просьбы-требования поступали по несколько раз в месяц.
Первоначальная реакция советского руководства была более чем сдержанной. 12 апреля 1979 г. на заседании Политбюро отмечалось, что «наше решение отказаться от удовлетворения просьбы руководства ДРА о переброске в Герат советских воинских частей было совершенно правильным. Этой линии следует придерживаться и в случае новых антиправительственных выступлений в Афганистане, исключать возможность которых не приходится»51 21 апреля 1979 г. Политбюро приняло решение «О нецелесообразности участия советских экипажей боевых вертолетов в подавлении контрреволюционных выступлений в Демократической Республике Афганистан». Просьба Амина направить 15-20 боевых вертолетов с советскими экипажами была расценена как нецелесообразная, «так как подобные акции будут использованы врагами афганской революции и внешними враждебными силами для фальсификации». Подобные отказы следовали с той же регулярностью, с какой поступали просьбы. Еще 27 октября 1979 г. на встрече с X. Амином советская сторона отказалась послать непосредственно в Афганистан армейский госпиталь, предлагая лечить в необходимых случаях афганских военнослужащих непосредственно в СССР52.
Вместе с тем СССР оказывал режиму Тараки, а позже — Амину, свергнувшему Тараки, материальную и военную помощь. 24 мая Афганистану было предоставлено 1 500 автомобилей, большое число военной техники. Принято решение предоставить Афганистану в 1979-1981 гг. безвозмездно специмущество на 53 млн. руб., в том числе 140 орудий и минометов, 90 бронетранспортеров, большое число единиц стрелкового оружия, около 1 000 гранатометов, другое вооружение, но не посылать боевые экипажи.
Положение изменилось осенью 1979 г. Вопрос о причинах, вынудивших СССР непосредственно ввязаться в вооруженный конфликт, до сих пор остается до конца не ясным. По всей вероятности, одновременно действовало несколько факторов. То, что СССР стоит за так называемой апрельской революцией и новой афганской властью, секретом не было. Поэтому поражение политических союзников СССР в Афганистане ставило под сомнение способность СССР проводить свою политику в регионе. СССР пытался дистанцироваться от правительства Тараки, уходил от непосредственного военного участия в конфликте, но политическая ответственность Советского Союза за судьбу «его» афганского правительства, естественно, сохранялась. Соблазнительно было уступить некоторым просьбам правительства Афганистана и ввести действительно «ограниченный контингент», который был бы способен влиять на ход политической борьбы в стране. При этом все явственнее проявлялось соперничество СССР и США. Соединенные Штаты вступили в конфликт с Ираном — осенью 1979 г. они ввели свои корабли в Персидский залив. «Если США позволяют себе такое за десятки тысяч километров от своей территории... то почему мы должны бояться защитить свои позиции в соседнем нам Афганистане? — так примерно рассуждал Устинов»,— пишет Г. М. Корниенко, участвовавший в обсуждении афганской проблемы в составе политического руководства страны53
