— Ну почему вы не оставите нас в покое? Да, он спутался с плохими людьми, но мы ничего не знаем о его делах, мы ни в чем не виноваты!

— Имя! — резко сказал Шарби. — Кто они?

— Я не знаю их имен, я видела их один раз. Один не старый, но совсем лысый, а у другого на левой руке нет мизинца…

Боец хмыкнул.

— Пойдет…

Тут он подошел к рыбаку и сильно ударил его по лицу.

— Когда тебя спрашивают, надо отвечать! Пойдемте, я знаю, о ком она толкует.

Выходя, Шарби кинул на пол два аура.

— Скажете хоть слово кому — сожжем дом вместе с вами! — и, не дожидаясь ответа, вышел из лачуги.

— Сейчас мы их не найдем, но завтра вечером я тебе их выдам, — довольным тоном сказал Боец, только они отошли на пару шагов. — Они оба в деле, неразлучная парочка, но с нами редко бывают, предпочитают подолгу отсиживаться в «Уголке». Меня хозяйка «Уголка» немного терпит, так я с ними поговорю.

— Спасибо, — кивнул Шарби, — я завтра приду. Проводить до «Глаза»? Деньги нужны?

— Денег хватает, — отмахнулся второй вор, — до «Глаза» дойдем задворками, где стража не ходит. Это тебя бы надо проводить, неровен час, на грабителя нарвешься!

— Зельем прибью, — пробурчал Шарби. — До завтра!

До башни он добрался без приключений, отметив скверную работу стражи: ему не встретилось ни единого патруля. В покоях Мастер-Лорда он машинально заскочил в его кабинет — и тут его пронзила неимоверная боль. В делах было легко бороться с отчаяньем и скорбью, но теперь, в осиротевшей комнате, сама мысль о смерти Мастер-Лорда была немыслимой. Слезы лились из глаз, а он с трудом удерживался от того, чтобы не рыдать в голос. Только сейчас он окончательно осознал, что Мастер-Лорд больше не скажет ему ни слова. Никогда.

Кое-как успокоившись, он привычным жестом зажег свет. Надо собрать все, что может понадобиться в дальнейшем. Что тут можно взять? У Мастер-Лорда не было ничего, кроме одежды, книг и денег. Книги по зельеварению давно перекочевали в комнату Шарби, запрещенные были прочитаны и бесполезны, вот только «Гармония сфер»… Этой книги не должно было существовать в природе, стало быть, ее он может взять себе со спокойной душой. В ту же сумку он сложил бумаги. Два Лорда, один руководитель Гильдии… Да еще двое обязанных Мастер-Лорду и ему самому. Мало, но все же что-то есть. С этой сумкой он вышел из комнаты и вновь бесшумно разрыдался, поняв, что теперь в этой комнате ему больше нечего делать. Вытирая рукавом льющиеся слезы, он дошел до своей комнаты и убрал сумку в комод. Завтра надо спрятать ее в «Бычьем глазу». Он сел на постель и закрыл лицо руками. Когда в комнату кто-то тихо вошел, мальчик даже не пошевелился.

— Я хочу побыть рядом с тобой, — раздался тихий голос Калши. — Может, тебе станет хоть чуть-чуть полегче, когда ты поймешь, что ты не один.

Шарби порывисто ухватил друга за руку обеими руками.

— Ты поймешь меня. Ты любил его так же, как я!

Калши сел рядом с Шарби и положил руку ему на плечо, обняв его.

— Знаешь, — негромко сказал он, — у меня никогда не было повода любить Мастер-Лорда. Учиться у него, восхищаться им, даже в чем-то подражать ему — это да, но любить… Когда я попал в башню, мне было всего семь лет. Я был совершеннейшим ребенком, вдобавок, как видишь, я мал ростом и физически слаб. А остальным подмастерьям было не меньше десяти лет. Вообще-то, обычно на обучение берут в одиннадцать, редко когда в десять. И вот, на занятиях я был лучшим. А они показывали свое превосходство после уроков. Все было бы ничего, если бы меня обижали только младшие подмастерья… Некоторые здоровые детины находили забавной игру: «кто сильней щелкнет Калши по лбу». Заклинанию «длинной руки» сразу не учат, потому достаточно было крепко держать меня за предплечья — и я был совершенно беззащитен. Побеждал тот, после чьего щелчка у меня из глаз брызгали слезы. А так как я, даже маленький, был упрям и горд, каждый раз мучили меня довольно долго. Потом, когда меня отпускали, я бросался в спальню, закрывался одеялом с головой и лечил себя заклинаниями…

— Но ты же пережил это и поквитался со своими обидчиками.

— Да. Но Мастер-Лорд спокойно смотрел на то, что делали со мной, и не вмешивался. Однажды, в библиотеке, в той ее части, которая доступна подмастерьям, я наткнулся на книгу… Раньше ее там не было, это я знал точно. Мои мучения продолжались уже два года, и хотя «длинную руку» я уже знал, старшие подмастерья могли блокировать мои простые лечебные и обезболивающие заклинания. А в этой книге были описаны сложные техники по блокированию и разблокированию чужих заклинаний. Я знаю, кто положил эту книгу в шкаф.

— Мастер-Лорд, — кивнул Шарби.

— Да. После этого мне стало легче. Когда все убедились, что я могу терпеть щелчки сколь угодно долго, эта «забава» закончилась. Но обычай пнуть меня или дать затрещину, проходя мимо, остался. Учился я быстро, и скоро мне открыли доступ к более опасным заклинаниям… Я хорошо помню тот день, когда я показал, на что способен. Их было четверо. Меня опять схватили за руки и стали придумывать, что бы со мной сделать. Заранее запугивали, знали, что я уже знаю достаточно серьезные заклинания. Я спокойно ждал, когда они перейдут к делу, но, когда один предложил использовать меня вместо девочки… Мне повезло, что у них оказались крепкие кости. Я впечатал их в стены зала одним заклинанием. Только один из них пострадал настолько мало, чтобы попробовать дать сдачи. Я отразил его заклятье на него же самого. Это был, представь себе, «Фраат воул», так что он сгорел от собственного заклинания. После недолгой разборки меня оправдали, но, в тот же вечер, меня попытались походя пнуть… Он сломал об меня ногу. Мой щит ударил по нему с удвоенной силой. После этого меня уже никто не решался трогать, а мне разрешили учиться боевым заклинаниям.

— Мастер-Лорд хотел, чтобы ты стал величайшим магом, — осторожно сказал Шарби.

— Может быть. Я очень многому у него научился, но я не могу ни забыть, ни простить четырех лет издевательств над собой. Я могу простить тех мальчишек, да и подростков тоже. Почему бы и не помучить Калши, если это не наказывается? Но Мастер-Лорд должен был это прекратить. Я говорил с Мастером Гейворином, он честно сказал, что Мастер-Лорд запретил вмешиваться во взаимоотношения подмастерьев. Да, может, моя сила и была бы меньше, но простить растоптанное детство я ему не могу. Даже мертвому.

Калши убрал руку с плеча Шарби и уткнулся лицом в ладони. Теперь уже Шарби обнял друга и с удивлением почувствовал, как трясутся его плечи. Калши поднял залитое слезами лицо.

— И, все равно, Шарби, мне будет его не хватать. Не смотря ни на что. Другого такого не будет никогда. Никогда…

Шарби ничего не сказал в ответ: это были и его мысли тоже… Через несколько минут Калши немного успокоился.

— У тебя есть какие-то предположения, почему его могли убить?

— Что ты знаешь обо мне? — вопросом на вопрос ответил Шарби.

— Ты — вор, и вор очень хороший. Не может быть, чтобы Мастер-Лорд не знал об этом, значит, ему нужно было что-то украсть… — рассудительно начал Калши и вдруг с ужасом выдохнул: — Что же это было? Что ты украл и у кого?

— Я пока не знаю. Слушай, тебе нужно это знать. Раб не может просто так стать взломщиком. Мастер-Лорд отправил меня учиться в Каргер, и заплатил за это немало — не меньше двух тысяч, судя по размеру кошеля с деньгами, которого он отдал моему учителю в качестве аванса… Но я был не просто слугой, а компаньоном — пусть даже и младшим. Мы собирали сведения, порочащие членов Королевского Совета, и немало преуспели в этом. Часть бумаг добыта Мастер-Лордом, часть — мной, часть — нами вместе.

— Но какая у него была цель? — потрясенно спросил Калши.

— Получить власть над Советом. Стать Магистром. Сделать Орден самой влиятельной силой в королевстве. Может, даже самому стать королем — почему бы и нет, особенно если с наследником престола произойдет несчастный случай.