И теперь он вспомнил события прошлого дня.

— Небылица какая-то, — произнес он, рассматривая округу. — Как так могло случиться, что посреди сгоревшего леса сохранилась зелень, да еще и постоялый двор огнем не тронутый остался?

— Это граница двух ведьминых владений. Один лес смыкался с другим, а теперь сгорел и умер, — объясняла ведьма. — И то, что ты зовешь постоялым двором, вовсе им не является. Ведьмы, что прибыли раньше, соорудили его на скорую руку из ближайших деревьев. Ковену необходимо где-то ночевать, а спать под открытым небом удобно не всем.

— Ковен? — переспросил Арлен.

— Сборище лесных ведьм, — пояснила она.

Она отложила гребень и вознамерилась вставать. Арлен в два шага оказался рядом и подал руку. Ведьма внимательно посмотрела на ладонь, потом подняла взгляд на лицо.

— Зачем каждый раз руку тянешь? — спросила она.

Арлен замешкался. Он не ожидал подобного вопроса. Да и не задумывался никогда. Просто привык, что с женщинами надо быть добрым. Старушки всегда его помощи были рады и благодарили, а молодые… Молодые обычно обходили его стороной. Только что Бренна…

Бренна. Как же давно он о ней не вспоминал. А ведь раньше он бежал к ней со всех ног, как только появлялась возможность. Или это она к нему приходила? Почему воспоминания такие мутные? Это ведь было совсем недавно.

Ведьма коснулась пальцами его ладони, провела по коже и вложила свою руку в его. Тело отозвалось мелкой дрожью, которая выбила из головы лишние сейчас мысли. Арлен помог ведьме подняться.

— Как ноги? — обеспокоенно спросил он.

— Уже не голые, — поддела ведьма и снова заулыбалась.

— Опять издеваешься?

— Слегка.

— Вот ведь неугомонная. А я ведь переживаю, а ты вон как со мной! — пожаловался он ведьме.

— Не переживай. Мои раны затягиваются гораздо быстрее, чем у обычных людей. Так что через несколько дней останутся лишь шрамы, а к полной луне и они исчезнут. Так что ходить я могу и сама.

И в доказательство ведьма бодро зашагала прочь из комнаты.

Внизу было шумно. Громкие разговоры и смех вместе с запахом тушеного мяса и свежей выпечки напоминали скорее таверну, чем пристанище лесных ведьм. Стоило им двоим спуститься, как разговор стих, но лишь на несколько мгновений.

За большим столом сидели три женщины. Их было сложно назвать молодыми, но и до старушек им тоже было далеко. Одна была излишне худа, но болезной все равно не выглядела, а ее широкая яркая улыбка была полна жизни. Вторая была излишне толстой, но она сразу подорвалась и очень шустро приблизилась к его ведьме.

— Деточка! А вот и ты, — громко и радостно провозгласила толстушка. — Что это вы так поздно из спальни выбрались? Жаркая ночка была, а?

Она легонько ткнула локтем ведьме под ребра и гортанно расхохоталась.

— Вот лишь бы все опошлить! — взвилась третья женщина. Она сидела с видом благородной дамы, сложив руки на столе и выдерживая идеально ровную спину. И только скорченное лицо портило весь вид.

— Действительно, как не стыдно! Ты бы еще привела пьяного мужика в святую рощу и там с ним развлекалась всю ночь в полнолуние, — ехидно щуря глаза, тощая посмотрела на «благородную даму». Та злобно засопела, на щеках проступили пунцовые пятна, а руки сжались в кулаки с такой силой, что побелели костяшки.

Толстушка засмеялась с новой силой, и ведьма тоже разулыбалась.

— Осталось что-нибудь с завтрака? — спросила она. Толстушка сразу же прекратила смеяться, округлила глаза, и даже ее пухлые щеки вытянулись.

— Вы же со вчера голодные! — почти прокричала она. — Живо за стол! Не дело это, голодовать. Еще и парнишка не кормленый. Мужики же, они такие, их кормить надо, и чем больше, тем лучше.

Она схватила их за запястья, — хватка оказалась по-мужски крепкой, — подвела к столу, засуетилась и забегала.

— Мужики, они такие. Не покормишь, так сбегут. Как козлы, в сам деле, — бубнила она под нос, но все равно было слышно на весь зал.

— Да успокойся, суетливая. Будешь так бегать, вся твоя дородность сдуется, — хихикнула тощая, а потом повернулась к Арлену и посмотрела прямо в глаза.

Эти глаза… Карие, как дубовая кора, глубокие, в них бы тонуть и тонуть…

— Не пристало сестрам отбирать чужое, — отчеканила ведьма рядом с ухом. Она положила руку Арлену на плечо и слегка сжала пальцы. — Особенно старшим. Особенно у более сильных.

— Да кто отбирает? Я что ли? — притворно удивилась тощая. — Клевета! Никогда я до подобной низости не опущусь.

— Конечно, не опустишься. А то еще в спине переломишься, каланча двухметровая, — поддела толстушка и засмеялась. Она ловко расставила тарелки с мясной похлебкой и хлебом, обошла стол и плюхнулась на прежнее место, на ходу саданув раскрытой ладонью по тощей спине. Та ойкнула, резко выпрямилась и шикнула на хохочущую толстушку.

Арлен посмотрел на свою ведьму, снова на тощую и опять на свою. Зеленые глаза были намного ярче и пленительнее карих. Так почему же?

— Что это было? — тихо спросил Арлен, когда старшие ведьмы принялись обсуждать что-то свое. Он не сомневался, что ведьма его поняла.

Она повернулась к нему. Да, точно поняла. Вон как брови нахмурила и губы поджала.

— Она меня околдовать хотела? Как ты?

— Нет, не так, — все же ответила ведьма и принялась жевать нижнюю губу. Потом вздохнула устало и принялась объяснять. — Я же говорила, что ведьмы могут околдовывать одним взглядом. А ты, неразумный, прямо в глаза ей посмотрел. Пришлось вмешаться.

— У вас, ведьм, любимое развлечение такое: нормальных людей околдовывать? — проворчал под нос Арлен.

Ей богу, как с игрушкой обращаются. Эта околдовала, другая попыталась, небось потом еще какая ведьма околдовать захочет. И все же ему было спокойнее от того, что его ведьма заступилась за него и не позволила затуманить разум.

После завтрака они вдвоем пошли проведать волков. Те предано ждали хозяйку у порога и сразу принялись лизать руки, стоило ей подойти. На предплечье из под рукава виднелся след от укуса. В голове сразу вспыхнуло воспоминание. Ведьма повела себя очень странно, и чем это объяснить, Арлен не знал. Он еще никого до этого не кусал.

— Что дальше? — спросил Арлен, чтобы отвлечься.

— Дальше? — переспросила ведьма, обернувшись к нему.

— Что ведьмы будут делать? Зачем тут собираются?

Ведьма посмотрела вдаль, где зелень переходила в пепел, сливающийся на горизонте с серым небом.

— Надо дождаться новолуния. Тогда и совершим ритуал.

— Какой еще ритуал? — насторожился Арлен. Неужели, жертвоприношение, как у клятых язычников? Может, поэтому тут столько животных? Бедные звери.

— Да. Мы же не можем оставить этот лес без жизни. То, что люди уничтожили, мы восстановим. Такова наша участь.

— Люди? Но ведь…

Арлен замолк.

Охотники говорили, что ведьма уничтожила деревни, и за это они ее поймали и казнили. Не сходится. Получается, что кто-то врет? Но кто? Ведьме нет никакого толка врать, он уже околдован и никуда от нее не денется, даже если захочет. Охотники — служители церкви, добровольно отдающие себя борьбе с противниками Божьими.

Арлен внимательно посмотрел на ведьму. Она все также ласкала своих волков, совершенно расслабленная и даже невинная. Хотя в последнем Арлен сомневался. Уж больно легко она показала мужчине свои ноги, а потом еще и в постель позвала. Распутница, ей Богу.

И все-таки сложно было представить, что она будет врать.

Сзади послышались тихие шелестящие шаги. Арлен обернулся — к ним шагала старуха с белыми как снег волосами почти до самых пят. Она сутулилась и при каждом шаге опиралась на деревянный кривой посох, увенчанный резной фигуркой птицы. Глубокие морщины на удивление не делали ее лицо безобразным, и ее можно было смело называть красивой. Какой же немыслимой красотой она обладала в молодости? И представить страшно.

Волки перестали требовать ласки и сосредоточили внимание на старухе. Она неспешно подошла к ведьме, та обернулась и спокойно поприветствовала ее.