— Барри? — выдохнула вопросительно и снова потерялась в неимоверно горячих касаниях.

— У друга. На ночь, — и ладони не выдержали бездействия, напористо лаская вдоль всей спины, прижимая ближе, выгибая.

С глухим стоном отстранилась и покачала головой, глядя в недовольное лицо.

— Не-е-ет. Разве же это интересно? — спросила с улыбкой, стаскивая со стола полотенце. Наклонилась и, не прерывая нежного поцелуя, крепко связала за спиной его запястья. Прикусила нижнюю губу, провела ладонями до его плеч, наслаждаясь тренированными мышцами, что напрягались под моими касаниями. — Вот так уже поинтересней, — сообщаю поплывшему изумрудному взгляду, не скрывая в голосе ноток озорства и предательских хрипов возбуждения.

Усмехнувшись, Джеймс поёрзал подо мной, нагло касаясь каменной эрекцией между бёдер.

Задержала дыхание, скрывая накатившую слабость пощёчиной. А когда на краснеющей щеке заиграли желваки, прижалась до боли крепко, выдыхая на ухо:

— Веди себя прилично.

Не знаю, кого из нас пробрало от этой фразы больше. Но я предпочту думать, что дрожь была его, а не общей. Правда, сверкнув глазами, он снова с наслаждением и вызовом потёрся о мои бёдра.

Ах так… Отклонилась от него, примерив маску холодного равнодушия. Склонила на бок голову, смиряя Джеймса надменным взглядом. Не стала ничего говорить, продолжая давить морально. А когда привстала, поднимаясь, он занервничал, отчего сбилось дыхание и появилось напряжение во взгляде. Вероятно, решил, что я прекращу игру в наказание. Но, готова поспорить, он не жалел о вызове и извиняться не собирался. Гордый и забавный. Ну, и что ты сверлишь меня взглядом? Ах, Джеймс, знал бы ты мои планы…

Устав сдерживать эмоции, засмеялась, а он вдруг задержал дыхание. Его взгляд изменился, став каким-то особенно трогательным и пронзительным.

— Что? — улыбаясь, спросила игривым полушёпотом, скрывая, как ускорился пульс в реакции на его внимание.

— У тебя демонический смех, — сказал он тихо и откровенно. — Голос звонкий, но когда смеёшься, становится низким и хриплым. Никак не выходит из памяти.

— Не нравится?

Джеймс усмехнулся, а его ответ заставил меня сделать глубокий вдох:

— Не слышал ничего сексуальнее.

Улыбаясь, встала сбоку и подцепила пальцами его подбородок, запрокинув голову. Он смотрел без вызова, из-под ресниц, продолжая усмехаться. Но то, что не встречался со мной глазами… Наверное… Думаю, он…

— Не стесняйся, — выдохнула свою догадку. — Мне приятны твои редкие признания.

На его лице не дрогнул ни один мускул, а в поднятом взгляде стояло спокойствие и уверенность, такая привычная отстранённость, опровергающая мои доводы. Однако…

— Джеймс, — засмеялась, поглаживая пальцами прорвавшийся сквозь невозмутимость румянец. — Ты невероятный, — он хмыкнул в ответ, немного нервно и досадливо, что по какой-то причине сейчас привычный номер не прокатывал, но и расслабился малость, во взгляде появилось ожидание. Зря. Продолжая поглаживать подбородок, напомнила ему с колким сахаром в голосе: — Я всё ещё не решила, что делать с твоим самоуправством. Боюсь, если оставлю его без внимания, ты испытаешь разочарование. А мне так не хочется тебя разочаровывать…

Не спуская с меня снова темнеющего взгляда, Джеймс потянулся вперёд и поцеловал моё запястье, жарко лаская языком. Космос. Всё, что южнее талии, горело пожаром. Но я не сдалась. С ироничной улыбкой отвела руку, вплела пальцы в чёрные локоны и потянула, поднимая со стула. Он прикрыл глаза и хрипло застонал, слушаясь. Да, я уже знала, как ему нравится такая простая манипуляция.

Ногой отодвинула стул, перемещаясь ему за спину. Неторопливо развязала полотенце, освобождая его руки, растёрла запястья, помассировала плечи. По его спине пробежались мурашки. Возбуждающая реакция.

Затаив дыхание, медленно усилила давление рук, наклоняя и укладывая его корпусом на стол. Замерла, прижимаясь к напрягшейся спине. Чувствовала ускоряющиеся удары его сердца и сама изнывала от желания. Он упёрся в поверхность лбом, скрывая от меня выражение лица.

— Какая поза… — довольно промурлыкала. — Поверни голову, Джеймс… Не шевелись, — провела ладонями по бокам и бёдрам. Сама повернула, открывая профиль лица, и убрала его волосы в сторону. Он прикрыл глаза, часто дыша. — И что мне с тобой делать, Джеймс? Может, оставить так стоять весь вечер, м? Что-то мне подсказывает, роль бессловесного предмета мебели тебе надолго запомнится, — в следующем предложении я коснулась губами его уха, продолжая уже шёпотом: — А может, мне тебя выпороть, Джеймс? На кухне так много можно для этого использовать… Возможно, я даже свяжу тебя… вставлю вибратор… воспользуюсь кляпом… не хочется слышать твои стоны к сотому удару…

— Сотому… — повторил, словно не веря. — И за что я должен это терпеть?

— За наглость, — всё так же мурлыкнула, продолжая поглаживать, и увидела выступившие на его лице желваки.

Засмеявшись, отстранилась и велела, хлопнув по спине:

— Забирайся на стол. Этим вечером у меня другие планы, — он не спешил подниматься, глядя на меня с долей растерянности и замешательства. — За наглость хватит тебе и того, что ты всё мною сказанное представил, — добавила усмехнувшись. Реакции всё ещё не было. Вздохнула и с нежностью погладила острую скулу. — Хочу разложить тебя на столе… Даже звучит порочно… А ты медлишь… Снова наглость?.. Придётся тебе помочь…

Мгновение, десятая доля резерва энергии, и Джеймс лежит на столе, а я сижу на его бёдрах сверху. Его зрачки расширились. Да, лев, это был так тобой любимый пространственно-временной континуум.

— Я полагал, твой уровень как мага ниже, — сдавленно прозвучало, ведь я медленно, но весьма чувственно на его бёдрах покачивалась.

— Видимо, ты ошибался, — со смешком заметила, проверяя, не разбилась ли перемещенная на пол посуда.

— Я совсем не знаю тебя.

— И я тебя, Джеймс. Но не похоже, чтобы это нам мешало…

Его руки, словно соглашаясь, провели по моим бёдрам. Забрались под кофту, оглаживая живот и спину. Потянули ткань вверх. Наклонилась, позволяя снять с себя верх одежды. Ладони прошлись по затянутой в кружево груди, рождая во мне дрожь трепета. Так я совсем растекусь. Схватила чудом не свалившееся полотенце и не без сопротивления завела руки Джеймса за голову, связывая. Он шумно выдохнул, прожигая мою грудь взглядом.

Коснулась поцелуем его губ в награду, провела дыханием дорожку от подбородка до пупка. Меня уже трясло от желания. От его запаха, от идеально проработанных мышц живота, от чистой кожи без изъянов, от хриплого стона. Бездна! Незаметно сглотнув, стянула с него брюки. От откровенного вида, мне стало ещё жарче. И от его недвусмысленного движения бёдрами. Но нет. Издеваясь, погладила по животу. Ещё рано.

Осторожно спустилась на пол за первым блюдом и забралась обратно.

Джеймс фыркнул, увидев блюдо у меня в руках. От удивления изогнула бровь.

— Вы такая оригинальная… — пояснил, нежно издеваясь.

Я улыбнулась. Двумя пальцами, игнорируя ложку, вываляла мясной кусочек в соусе и, подцепив из блюда, уронила Джеймсу на грудь.

Он кашлянул. Видимо, поперхнулся от неожиданности. Я едва всё не испортила, засмеявшись, но сдержалась.

— Оближи, — поднесла пальцы к его губам. И медленно умирая от нежных горячих касаний и проникновенного взгляда, заговорила: — Думал, я стану кормить тебя, Джеймс? Не-е-ет. Побудешь тарелочкой, — он прикусил мои пальцы. Цокнув, забрала ладонь. Склонилась к груди. И под протяжный мужской стон собрала часть еды губами.

Нет, мясо я буду долго пережевывать. Как-то это напряжно. Смеясь собственным мыслям и наслаждаясь божественным вкусом, зачерпнула ложкой соус и пролила на тело Джеймса дорожкой.

— Нинэль…

Улыбнувшись, зачерпнула новую ложку.

— Учитывая, сколько ты наготовил, и как я … голодна, — соус медленно стекал на его бёдра, сопровождаясь хриплым, загнанным дыханием. Под горящим напряжённым взглядом медленно склонилась к его члену, касаясь головки губами. — Это будет очень долгий ужин, Джеймс. Я тебе обещаю…