— Развяжи, — нетерпеливо дёрнул руками, но я лишь, улыбаясь, избавилась от одежды, купаясь в тёплом восхищении взгляда.

— Нет… — выдыхаю категорично, ведь мне кое-чего не хватало.

— Нинэль… — не выдержал, когда мои бёдра, живя своей жизнью, начали покачиваться в известном ритме.

— Нет… — медленно повторила, и так от собственного шёпота мурашками пробрало…

Зажмурился с силой, а я замерла, ликуя, и вот оно. Я уже снизу, а бедные верёвки обрывками отлетели в сторону, больше не сдерживая. Мысли просто не успевали появляться в голове под градом ласк, поцелуев, я задыхалась в ярких волнах наслаждения. Сама подалась вперёд и сама же застонала от сладкого взрыва блаженства. Невероятное чувство наполненности, открытости, жара — близость. И это продолжалось и продолжалось, кажется, маленькую вечность…

— Мы где-то потеряли простынь, — прошептала прижимающему меня к матрасу Джеймсу.

Лениво оторвав голову от моей груди, он поймал мой взгляд своим, не обращая внимания на царящий на кровати хаос.

— Стало быть, отсутствие подушек — малозначительный фактор.

— На матрасе лежать неприятно, — поёрзав, аргументировала.

— Так мне постель перестилать по этой причине? — с неприкрытой иронией и вызовом.

Нежно погладила изгиб брови и пообещала проснувшемуся эгоисту:

— Сейчас пойдёшь спать на пол…

Прищурившись, испытывая твёрдость моих намерений, постель мне всё же поменяли…

В лёгкой полудрёме, прислушиваясь и чувствуя дыхание спящего Джеймса, я пролежала около часа. Совершенно не спалось. Может, это последствия дневного сна, а может, и избыток впечатлений, или всё ещё разрыв клятвы…

Понимая, что не могу разобраться с чем-то тягостным в подсознании, осторожно выбралась из-под Джеймса. Подняла с пола простынь и, завернувшись в неё, вышла в уличную прохладу балкона.

Просторный, скорее, и не балкон, а терраса. Крытый навесом, отгороженный кованным бортиком и освещённый лампами. Я забралась в кресло, подтягивая к груди колени. Перед глазами простирался ночной город в жёлтых и красных огнях прожекторов. Всё ещё стучал дождь.

То, что убирать начнут с капитана Галактикона, знали мы оба. Но раз клятва исчезла, это знание не помогло Дейну избежать смерти. Хоть мы и не были близки, жаль. У меня есть неделя-две, прежде чем начнутся покушения. При желании, добраться до человека можно где угодно. А желания у них в избытке. Значит, уповать на Накирию не стоит. Я здесь официально, так не спрятаться. Только инициировать смерть и менять личность. Но как же это всё сложно…

Сама не заметила, как заснула, слушая дождь и обдумывая дальнейшие манёвры.

Проснулась, чувствуя, что меня осторожно укладывают в постель. Не открывая глаз, словила ладонь Джеймса, накрепко переплетя пальцы. Замёрзла, что и не странно. Правда, благодаря инъекции иммунокомплекса простуды можно не опасаться.

— Нинэль, я должен идти, — он попытался забрать руку.

Странно. Знаю внутренними часами, что ещё рано.

— Куда? — сонно пробормотала.

— На Нефирит, — назвал одну из планет в поясе Родиона.

Остатки сна я стряхнула довольно быстро, выпуская его руку и поднимаясь в постели. Включила освещение. Джеймс был полностью одет, а у кровати стояла дорожная сумка. Неожиданно.

— Прости? Зачем тебе в соседний пояс?

— Работа, — лаконично ответил, следя за тем, как одеяло сползает с обнажённой груди.

Небрежно закинула обратно, Джеймс же, напротив, потянул на себя, стаскивая.

— Прекрати. Я не понимаю. У тебя командировка?

Он перевёл взгляд на мои глаза и, выждав некоторое время, нехотя пояснил:

— Повредили одну из систем безопасности местной компании. Диагностика. Отладка. Договоры. Я буду отсутствовать неделю. Возможна погрешность в день-два, но неделя — это стандартный минимум и обычная практика в подобных ситуациях.

— Стоило предупредить, — я растерянно взъерошила волосы, чувствуя себя обескураженной новостью его отлёта на другую планету.

— Это имеет значение? — тем временем равнодушно спросил мужчина.

— Что ты имеешь в виду? — напряглась невольно.

— Зачем я Вам? — всё так же спокойно спросил он.

Как ни странно, ответа у меня не было. Что значит, зачем?

— Я не понимаю вопроса, — честно сказала.

— Но ответ уже дали.

Джеймс подтолкнул меня ладонью в живот, чтобы ложилась спать дальше.

Не стала сопротивляться, укладываясь, только отклониться не дала, обвив руками за шею и вплотную притягивая.

— Скажи хоть, как сына твоего зовут и волчицу, — прошептала.

— Ты разве не знаешь? — так же тихо произнёс мужчина, не пытаясь отстраниться.

— Откуда, Джеймс? Он не владеет межгалактическим…

— Зато у тебя есть в наличии переводящая программа.

— Что? — я резко оттолкнула его в плечо и сама поднялась, буравя взглядом. — Переводящая программа? Ты копался в моем коммуникаторе? Пока я спала? Бездна, Джеймс! Сколько можно?

Он даже ухмыльнулся, веселясь тем, как я сдерживаю негодование.

— Я-то гадал, отчего меня не настигли кары кибернетики? — с едва заметной насмешкой и усмешкой. — А ты не знала…

Схватив подушку, с силой приложила его по голове. Джеймс даже не сопротивлялся и не изворачивался. Продолжая криво улыбаться, мягко забрал подушку из моих рук, откладывая.

— С прошлыми сначала разберись, — грубо напомнила о заблокированном хранилище.

— С ними разбирается паспортный стол, — снова ввёл меня в ступор мужчина.

— Паспортный стол? — медленно повторила, осознавая. — Вместо того, чтобы попросить меня, мило извинившись, ты к бездне переоформляешь все свои данные? Гордость погубит тебя, Джеймс, а упрямство утрамбует землю могилки.

— Проблемы, пусть даже причинённые тобой, — мои заботы, — он снова уложил меня в постель и, мягко коснувшись губами лба, приказал: — Спи.

Ах, спи… Властный лев… Придержав его, со всей серьёзностью спросила:

— Ничего не болит? — дотронулась с намёком на ту часть, что пониже спины.

— Нет.

А что это у нас на скулах? Бледный румянец? С улыбкой погладила притягательно острые контуры.

— Точно? — невинно уточнила. — Я просто не знаю. Может быть, нужно чем-то там смазать…

— Нинэль… Прекрати, — он зарылся лицом в мои волосы, скрывая реакцию.

Рассмеялась, довольная тем, что вывела его из равновесия. Такие моменты — настоящая отрада для моих терпения и самооценки.

— Удачи, — я поцеловала его в щёку, отпуская.

Отстранившись, Джеймс подхватил сумку, удаляясь. Но в дверях замер и обернулся:

— Ты ведь ещё будешь здесь, когда я вернусь?

Подложив руку под голову, скованно улыбнулась, отвечая:

— Увидим, Джеймс. Жизнь многогранна…

— Барри, — услышала я, засыпая.

Что же, имя сына я всё-таки узнала.

Утром обнаружила у себя на запястье странный браслет. Ремешок не толще мизинца, словно резиновый, ребристый и мерцающий жемчужным светом. С похожим по свойствам круглым экраном, отличающимся разве что чуть большим диаметром. Непонятный аксессуар терялся на бледной коже и не ощущался, как будто вес его был в микрочастицах.

Признаться, заметила я его далеко не сразу, а когда, задумавшись, вертела в руках стакан сока, сидя на кухонном островке. Луч солнца заиграл бликами на ромбовидных гранях, привлекая внимание. С полминуты наблюдая за неожиданным открытием, хмыкнула и отправила льву сообщение: «Джеймс-Джеймс, что это за неопознанный объект у меня на запястье?».

Пришедший через несколько минут ответ заставил меня рассмеяться. «…» — и сразу всё ясно, правда? Даже не «Очевидно», нет, троеточие! Целых три нажатия по экранной клавиатуре. Браво! Отчётливо представилось, как он закатывает глаза, обращаясь к Вселенной.

Продолжая улыбаться, отправила: «Джеймс, он не снимается…». Суровый и максимально короткий ответ не заставил себя ждать: «Форс-мажор. Смиритесь». А после моего «Спасибо» переписка оборвалась, весьма ожидаемо. Я лишь покачала головой. Удивительный мужчина — не хвалится подарком, а делает вид, что ничего не произошло.