— Не один. Девять недель.

— Несколько недель токсикоз ещё не отступит, если ей не повезёт. Но дело в другом… ох… — Люба сама вся на нервы перешла, зачёсывает короткие светлые волосы, бегает взглядом по стенам, по пыльному комоду, на котором стоит старый телевизор, по ковру на полу. Лишь бы не на меня.

— Постоянные истерики и стресс, когда тебя и так токсикоз мучает довольно часто…просто представь, какой это гремучий коктейль? Она ещё бежала босиком, вся сырая, наверное даже не чувствовала сперва ничего, хотя эта такая смена температур, потом боль от камней всяких и веток. — продолжает она.

Только вспомню, как сам это видел, пока ехал на машине. Господи…

Настоящий ужас.

— А потом организм просто "почуял", что опасность ушла и как вырубил её, чтобы она смогла восстановится. Ей нужен отдых и постоянное внимание врача, чудом у неё выкидыш не случился после такого…

— Как скоро ей станет лучше?

— Если больше не будет никакого стресса, просто покой, постельный режим, хороший сон и регулярное питание. То, по идее, довольно быстро. Но…Я не знаю её состояние здоровья нормально. Есть какие-то анализы? И документы вообще? Ей может стать хуже, а я даже не знаю, что у неё там внутри, кроме как так, поверхностно.

— Всё в городе, мы не планировали сюда ехать…

— Это очень плохо. И ехать ей обратно в таком состоянии…тоже не лучше, хоть и нужно бы лечь на сохранение. Несколько часов в машине, которую трясёт от плохой дороги, её может начать сильно рвать и состояние сразу станет намного хуже.

— Я сам быстро съезжу за документами и вернусь. А когда ей станет лучше, поедим в городскую больницу.

— Хорошая идея…

На мгновение повисает тишина. Мы не знаем, что ещё сказать друг другу.

Все мои мысли крутятся вокруг Леры.

Я должен привезти документы и анализы, чтобы Люба проверила их.

Всё время врач Леры, Елена Ильинична говорила одно и тоже. Постоянно у неё не принимались эмбрионы. Мы даже толком не понимали, в чём именно то причина. Но всё время так происходило.

Елена врач хороший, отзывы прекрасные, больница на слуху. У всех там всё хорошо выходит с одного или второго раза максимум. Одним нам не везло. Сколько бы Лера не лечилась. Кучу анализов сдавала, принимала помимо гормонов множество других препаратов, которые нужны были, ещё и ещё.

Но толку ноль.

Любка не такая опытная, младше и она терапевт. Но может свежий взгляд поможет найти точную причину? Или просто убедится, что всё нормально, это было лишь из-за токсикоза и стресса и при покое всё будет хорошо.

Нужно просто быстро съездить в город и вернуться с документами.

С Лерой же не успеет случится больше ничего плохого, верно?

Я мигом.

Голова просто квадратная, так гудит, что хочется взять и открутить её, а потом выбросить!

Но я лишь жмурюсь, а затем наоборот открываю глаза.

Горло высохло. Даже язык липнет к небу. Хочу пить. Очень.

Приподнимаюсь на локтях кое-как и осматриваюсь.

Из окна светит утреннее солнце. Дует лёгкий ветерок, немного трепыхая один из старых журналов Марата на столе, а мама сопит в кресле, рядом с этим самым столом, укутавшись в потрёпанную олимпийку.

Я лишь урывками помню, как она тут оказалась. Вроде её позвал Марат, когда мне стало плохо, вместе с деревенским терапевтом Любой, она осматривала меня…

Не помню, что по итогу было, кажется, я уснула раньше, чем что-то было решено.

И что со мной? Это после речки меня так?

И где Марат?…

Он уехал в город из-за работы или что? Кажется, я спала недолго, не знаю, сколько точно времени, но сейчас лишь раннее утро.

По идее, я спала всего пару часов. Мы ведь тут ночью оказались.

Опускаю ноги на пол, касаюсь мягкого узорчатого ковра. Кровать тут же скрипит от этого движения. Боже…

— Ммм… ах, Лера, ты проснулась! — мама резко дёргается, сама не успев проснуться, я аж вздрагиваю, а она уже передо мной стоит, хватает за голые плечи и заглядывает в глаза беспокойно, — Как ты себя чувствуешь?!

Хорошо, что я нормально замотана в плед, ведь на мне вообще нет одежды…

— Я…голова болит и пить хочу, но а так… — не успеваю договорить, что лучше, чем вчера, как мама уже уносится.

А буквально через минуту снова передо мной уже с большой кружкой, наполненной водой и блистером таблеток, наверное, от головной боли, не вижу названия.

— Вот! Выпей, солнышко… — суёт мне и кружку и таблетки в ладошку и так сверлит взглядом, что аж неловко медлить. Махом всё выпиваю, одну таблетку тоже.

Ох, хорошо, горло больше не дерёт сухостью и мозг будто сразу же от прохладной водички немного яснеет.

— Спасибо… — ещё тише говорю, чем до этого, вижу по маминому взгляду, сейчас будет разговор уже о другом.

О Марате и ребёнке…

— …Лера, ты правда беременная, да? — аккуратно начинает она и садится на край кровати рядом, берёт меня за руку.

Были, конечно, моменты, когда мы могли поссориться или не понимать друг друга, но по большей степени мама всегда меня поддерживает. И всегда будет на моей стороне, хоть Марат и купил ей хороший дом, много раз помогал с деньгами и вообще вёл себя хорошо.

Дочь для неё важнее всего этого. За это я её и люблю.

Но несмотря на это, этот разговор не так легок, как хотелось бы.

— …Угу… прости, что не сказала тебе раньше, я и сама узнала не так давно. — с мамой нужно быть честной, но… сказать, что я три года мучилась с ЭКО… не могу. Это лишнее, я хочу вычеркнуть это из своей головы. Малыш ведь только недавно поселился во мне.

Это же не ложь, я правда узнала не так давно, что наконец беременна.

На лице мамы проскальзывает не одна эмоция. Но самая яркая это непонимание.

— …И вы из-за этого поссорились с Маратом? Он сказал, что у вас трудный период… он не хочет что-ли маленького? — мама так взволнованно смотрит на меня, сжимает мою руку ещё крепче, — Я уходила ненадолго и когда вернулась, его уже не было…

Я не знаю, что сказать на это.

Как она оценит то, что он мне изменил? Устроит с ним скандал? С одной стороны, я бы посмотрела на то, как она его полотенцем лупит, она бы не посмотрела на то, что он огромный мужик, просто накинулась бы, как в тот раз Аринка. Они бы подружились.

Но с другой стороны…

Не знаю, почему-то мне не хочется этого говорить. Не хочется, чтобы она его возненавидела.

Неужели…я готова его простить?

Нет, нет… бред. Всё это бред. Я даже не помню, чего там говорила в ванной, что-то бубнила и всё…

Сейчас же уверена. Нет…нельзя так.

— Он постоянно в работе. Я постоянно дома. Когда он приходит, я сплю, когда я просыпаюсь, он уже ушёл, и так не один год.

Снова вру маме. Точнее недоговариваю. Просто не могу сказать о измене. И укладываю голову на её плечо.

Он виноват в том, что предал. Я же виновата в том, что забыла обо всём, кроме двух полосок, которые так хотела увидеть.

— …Но вы же любите друг друга, неужели всё настолько плохо, чтобы так ссорится? У тебя хоть горло не болит? Мокрая по лесу бегала, господи! И вы что, дрались?!

— Мы не дрались и горло не болит. Синяки же, он упал, когда бегал за мной. Просто нервы сдали. И нам нужно время…чтобы всё решить.

А как это решить? Что по итогу будет? Не знаю…ничего не знаю.

Разве только то, что внезапно мой живот урчит. Я хочу есть.

Хочу сочный кусок мяса со сладким соусом…

Острые чипсы с нежным йогуртом…

А также, шоколадный торт, обильно посыпанный сверху лимонной цедрой…

Господи, что со мной? Никогда столько всего сразу я не хотела. Тем более шоколадный торт с лимоном и макать чипсы в йогурт. Это же какое-то безумие!

— Это не похоже на то, что он упал… — тихо возражает мама, но я не реагирую, скручивает таким спазмом голода, что я быстро бегаю взглядом по комнате и вдруг вижу на тумбе рядом с кроватью чашку с чаем и два бутерброда на небольшом блюдце.