— Что ты… кто… это? — я не могу найти слов. В нашей спальне, где до этого было столько ночей любви. И страстной, и нежной. Невероятной.

Сейчас я вижу это.

В горле скапливается невозможно тяжёлый ком, такой, что и шанса проглотить его нет, а ноги деревенеют.

Я просто стою в дверях спальни и смотрю на парочку в ответ, пока моё сердце трещит по швам.

— Лер, это… — Марата перебивает блондинистое недоразумение возле его ног.

— …Милый? Это твоя сестра? — девчонка глупо хлопает большими глазами и дует красные, надутые как у рыбищи, губы.

А во мне затухает счастье, которое словно цветочный бутон, распустилось во мне от новости о беременности, но теперь запах развеивается, лепестки опадают и разлетаются по ветру.

— Закрой пасть, Анжела! Лер, послушай меня. — Марат рявкает на девушку и отталкивает её руки от себя, вскакивает с кровати, почти запинается об эту Анжелу, но всё равно делает шаг ко мне. Голый, лишь хватая с угла кровати белый халат и натягивая его на ходу.

Раньше бы такое зрелище заставило прикрыть глаза и прикусить губу, вместе с чем горячий импульс возбуждения прошёлся бы по всему телу, сконцентрировавшись внизу живота, позволяя мужу делать со мной всё, что он хочет.

Но сейчас я не чувствую этого, лишь боль и отвращение, всё больше подступающее к самому горлу так, что кажется, словно меня сейчас же вырвет от одного вида моего мужа и его потаскухи прямо у ног.

Он так был занят всё это время, как начал поздно приходить? Вот так?!

— Так вот что ты делаешь, когда задерживаешься?!

Рявкаю этот вопрос в его лицо, но не хочу знать ответ. Моё сердце вновь и вновь протыкает острым лезвием. Оно истекает кровью, обливается ей, пропитывая самую душу, до последней частички.

— Не трогай меня! — кричу я и делаю шаг назад, несмотря на то, какие мои ноги деревянные, просто не сгибаемые. Но позволить себя коснуться, после того, как он драл эту… прямо в рот… я не могу!

— Успокойся. Это просто…

— Марат! Что происходит?! Давай просто уйдём в отель! — Анжела громко хнычет, как дурочка, и дёргает моего мужа за руку, прижимаясь к ней своим огромным силиконовым выменем, как у коровы, и не пускает дальше. А я пользуюсь моментом.

Резко разворачиваюсь и срываюсь с места. Почти падаю, меня тошнит, а сердце бешенно бьётся, с каждым ударом, от ран разлетаясь на острые куски по всей груди.

Я не хочу на это смотреть, не хочу ничего слушать. Я хочу уйти. Провалиться под землю, в беспроглядную тьму и утонуть в ней, лишь бы не было так паршиво.

Каждый осколок моего сердца впивается в органы рядом, я задыхаюсь, чувствую натуральную боль. Щёки жжёт от слёз. Их просто прожигает, как настоящей кислотой. Но я даже не пытаюсь стереть влагу с кожи.

Тороплюсь, всовываю ноги в свои кроссовки одним махом и только сейчас замечаю, что в сторонке от обуви Марата стоят красные шпильки. Не мои. Я такие давно не ношу. И как я могла их не заметить?

Он привёл любовницу в наше семейное гнёздышко.

Всё это время наша любовь была просто ложью?

Каждое пробуждение я видела сообщения со словами любви, и когда ложилась, Марат заранее писал мне, что любит, желал сладких снов, ещё на работе.

На самом деле в этот момент он натягивал эту куклу, а не работал?

— Лера, стой!

Всё моё тело прошибает током от этого громкого рёва. Не хочет меня отпускать? Несмотря на то, что Марат не постеснялся и привёл на нашу территорию другую. Занялся с ней сексом в нашей спальне. Прямо на нашей кровати.

Я дёргаюсь вперёд, распахивая дверь. Вылетаю из квартиры, которая мне больше не кажется родной и бегу к лифту.

Истерично жму на кнопку, створки лифта открываются и за секунду я оказываюсь внутри.

Наши взгляды с Маратом встречаются.

Когда мы только начали наши отношения, всегда говорил, что мои глаза напоминают молочный шоколад. Такой нежный, очень сладкий на вкус. А его напоминают чёрный, горький кофе. И что такой кофе с кусочком шоколада утром как раз самое идеальное сочетание для того, чтобы сразу проснуться и творить успех.

Какие-то ванильные глупости, которые тогда покорили сердце мелкой дурочки, как я. Ради вот этого?

Сейчас я не вижу свои глаза, но чувствую, словно умерла. Сердце перестало биться. А душа потухла.

Мой взгляд больше не нежный, он никакой.

Взгляд Марата тоже другой. Это не бодрящий, горький кофе. В его глазах застыло отчаяние. Но почему?

Он замирает в дверях квартиры, но затем дёргается вперёд, так быстро, что кажется, вот вот и схватит меня, вырвет из лифта к себе. Прямо своей рукой, той самой, которой трогал свою противную любовницу. Прямо в свои объятия, те самые, в которых была она же.

Сейчас его тело кажется грязным, пропитанным чёрной, противной гнилью, хотя ещё утром я мечтала оказаться в его сильным руках, истосковавшись.

Делаю шаг назад, вжимаясь в стену лифта, после чего его створки закрываются, так и не дав ему приблизиться достаточно, схватить меня.

Я уже нажала на кнопку первого этажа и спускаюсь вниз.

— Да стой ты! — слышу его бьющий по ушам рёв.

А перед лицом его бешеные глаза.

В висках стучит кровь, я задыхаюсь. Моё сердце бьётся об рёбра так, словно вот вот пробьёт их.

Он привёл какую-то размалёванную, силиконовую куклу в наш дом, чтобы кувыркаться с ней, даже не подумав о моих чувствах. О том, как ревностно я отношусь вообще к любым гостям без предупреждения, ведь это наше гнездышко! А тут такое…

Ему было плевать.

Почему же сейчас его взгляд такой? И что мне теперь делать?

Я ведь считала, что Марат, которого я люблю, которого я знаю, тот, с кем я уже столько лет в браке, никогда не был способным на предательство.

В это я верила, не сомневаясь. И вот что получила взамен.

Молоденькую потаскуху прямо в нашей с мужем спальне. Абсолютно голую и готовую на всё.

Ноги слабеют, я сползаю по стенке лифта на пол. Впутываю пальцы в свои чёрные локоны и оттягиваю их до боли. Так сильно, как только могу.

Надеюсь, что это хоть как-то поможет. Но нет, не помогает. Ни капли.

Моё сердце уже не бьётся так истерично, но от каждого удара продолжает обливаться кровью.

Мучительно больно. Множество ран внутри пульсируют, выплёскивая из меня остатки жизни.

Жмурюсь, кусаю губы почти до крови. Но картинка моего мужа и этой Анжелы между его разведённых ног ни на миг не хочет исчезать. Въелась в самый мозг, глубоко глубоко, как паразит, и давит на самые болезненные точки.

И я даже не понимаю, почему увидела это.

Это потому что я не могу ни родить, ни подарить достаточно близости?

Это было четвёртое моё ЭКО и естественно мы не занимались любовью ни перед ним, ни после. Но Марат ведь прекрасно понимал, как важно всё это. Он сам хотел нашего малыша. Говорил так. Множество раз.

Потерял веру в то, что я могу забеременеть?

Спускаю ладошки на ещё плоский живот, глажу его.

Всё это время, хоть и не так, как ему хотелось, но я могла бы дать ему ласки и тепла, постаралась бы, если бы он до поздней ночи не находился в работе.

Так он это называл. А по итогу что? С ней всё время был или с другой?

Я ему всегда доверяла и не хотелось бы наговаривать. Но я же сама всё видела! Их разбросанную одежду, её возбуждение и его тоже! Они там даже не просто целовались, они уже занимались сексом!

С глаз срываются очередные слёзы, они душат меня, подобно тем ночным, но ещё больше. Влага капает с подбородка на мои джинсы, ткань пропитывается насквозь.

Марат говорил, что моя натуральная красота, нежный взгляд, но при этом острый язык и сразили его наповал, когда мы только познакомились.

Но в нашей спальне была вся переделанная, силиконовая дурочка. От этого ещё хуже.

Он променял меня на какую-то пустышку, девку с глупым выражением лица, которая не знает меры в филлере и её губы уже похожи на рыбий рот.