— Ты хрен! — рявкаю я, направляясь туда и хватая батончик с кровати. — Я знал, что кто-то крадёт мои батончики гранолы. Я думал, это Натан, жуткий охранник, но, конечно же, это был ты.

— Это Натан, жуткий охранник, — отвечает он, не потрудившись поднять на меня глаза. — Я только что поймал его с поличным. Потом я подумал, что если он собирается сбежать с ними, то я с таким же успехом могу взять их с собой.

— Я называю это чушью собачьей, — фыркаю я, засовывая батончик гранолы в карман. — Похититель еды. — Я торжествующе вздёргиваю подбородок, и Спенсер поднимает голову, чтобы посмеяться надо мной.

— Мудило, — бормочет он.

— Лицо в гондоне. — Это единственное, что я могу придумать, и мои щёки вспыхивают. Спенсер просто ухмыляется, как будто это вызов, который он с радостью принимает.

— Пожиратель пенисов.

— Слизняк.

— Ершик для унитаза.

— Пятно от дерьма.

— Онанист.

— Свинья в заднице, — выпаливаю я, и Спенсер приподнимает одну из своих тёмных бровей.

— Ладно, это было немного странно даже для меня. Ты победил. Хотя лицо в гондоне было довольно креативным. Я мог бы позаимствовать его, чтобы оскорбить близнецов. — Спенсер останавливается, чтобы стянуть рубашку через голову, отбрасывая её в сторону и оставляя меня изумлённо пялиться на красивые, ровные очертания его груди. Он замечает, что я смотрю, и бросает взгляд в мою сторону, его веки опускаются, и он смотрит на меня из-под тяжёлых век, с похотливым взглядом. Уголок его рта приподнимается в ухмылке, когда он наклоняет голову набок. — Нравится то, что видишь? — спрашивает он, когда Рейнджер издаёт разочарованный звук, закрывает мне глаза ладонями, а затем поворачивает меня к двери.

— Хватит таращиться. Позволь мне проводить тебя обратно в твою комнату. — Спенсер смотрит нам вслед, его глаза сужаются, когда он усмехается и отворачивается. — Ты знаешь, что рано или поздно тебе придётся ему рассказать, — добавляет Рейнджер, когда мы поднимаемся обратно по лестнице. Я бросаю на него взгляд, но он просто отвечает мне пристальным взглядом. Его взгляд не терпит возражений. — Если мы собираемся разгадать эту тайну вместе, он нам нужен. Он знает этот кампус лучше, чем кто-либо другой. Ну, или, может быть, тебе просто стоит вернуться в Калифорнию.

— Нет ничего, что могло бы заставить меня вернуться туда, — выпаливаю я, мои щёки краснеют. Я никогда не чувствовала себя как рыба, вытащенная из воды, чем тогда, когда вернулась туда, где должно быть моё место, и почувствовала себя не более чем изгоем. Кроме того, мама на реабилитации. И моя тётя милая, но… несмотря на то, что она предложила мне пожить у неё, думаю, я всегда знала, что на самом деле она не хотела бы этого. Ей всего двадцать восемь, и она не хочет, чтобы какой-то подросток оставался в её доме и портил настроение. — Кроме того, твоя сестра заслуживает того, чтобы её имя было очищено.

Мы останавливаемся возле двери моей спальни, когда Рейнджер снова достаёт ключи и изучает их. Он наклоняется и пробует золотую кнопку на моей двери, но она не подходит. Серебряный ключ, однако, подходит к двери Дженики. Интересно.

— Ну, и для чего, чёрт возьми, это всё? — бормочет он, потирая лицо двумя пальцами. — Дженика, что, чёрт возьми, ты задумала? — его глаза смотрят вдаль и печальны, и мне интересно, на что похожи его воспоминания о старшей сестре. Ему, должно быть, было, сколько, семь или восемь, когда она умерла? Бедный ребёнок. Я даже представить себе не могу такую боль. Я думаю, это похоже на то, что я чувствовала, когда моя мать бросила нас с папой. С другой стороны, если я действительно хочу её увидеть, то, по крайней мере, знаю, что она всё ещё где-то там. — Кстати, у меня есть её дневник. Во всяком случае, часть его. Когда я приеду домой на весенние каникулы, я сделаю несколько фотографий и отправлю их тебе, если ты захочешь его прочитать. — Рейнджер выглядит таким ужасно смущённым, что я наклоняюсь и быстро чмокаю его в щеку.

— Спасибо, что поделился этим со мной, — говорю я ему, и он коротко кивает. Хотя то, как он смотрит на меня… по выражению его лица ничего невозможно прочесть.

— Конечно. Я имею в виду, что вся твоя безопасность связана с этим дерьмом. Держи дверь запертой. У тебя есть оружие?

— У меня есть лом и молоток, — весело отвечаю я, и он ухмыляется.

— На сегодняшний вечер этого хватит. Может быть, завтра мы купим тебе что-нибудь получше. Я попрошу Черча прислать тебе мой номер; позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Спокойной ночи, — молвлю я ему, заходя внутрь.

— Спокойной ночи, — тихо говорит он в ответ, его голос хриплый и далёкий. Более чем вероятно, что он погружён в мрачные мысли о сестре. Не могу сказать, что я его виню. Рейнджер ждёт, пока я закрою и запру дверь, проверяя ручку, прежде чем я услышу его удаляющиеся шаги по коридору.

Я чувствую себя немного лучше, зная, что он на моей стороне.

Сейчас… Я просто должна убедить отца в том же.

Я уверена, что это будет весело.

На следующее утро Рейнджер, Черч и я возвращаемся в общежитие для девочек, пока близнецы отвлекают Спенсера. В металлических шарах на кровати Дженики ничего нет, и, насколько мы можем судить, ключ ничего не открывает в здании.

После этого Рейнджер уходит и исчезает, оставляя меня наедине с загадочным Черчем. Единственное, что я знаю о нём, это то, что он любитель кофеина. Сегодня у него мокко из немецкого шоколада со льдом, который, по-видимому, на самом деле просто мокко с добавлением кокоса.

— Весь этот сахар тебе вреден, — говорю я ему, но он просто кладёт соломинку в рот и весело улыбается, как будто он действительно золотой мальчик в школе. Я имею в виду, что есть Юджин Мазерс, звезда футбольной команды, но я видела его всего несколько раз, а у Черча определённо больше поклонников.

— Я очень люблю сахар, — говорит он, и его улыбка превращается в ухмылку. — Тебя беспокоит кариес, мистер Карсон? На твоём месте я бы больше беспокоился о ножах или петлях.

— Не смешно, — отвечаю я ему, но он хихикает. Очевидно, что у нас разное чувство юмора. Я думаю, у Черча оно гораздо темнее, чем у меня. Он, наверное, из тех, кто смеётся на похоронах. Он так мило улыбается мне, в уголках его глаз появляются морщинки, когда он оставляет меня у двери на мой первый урок.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь войти, один из парней подходит ко мне сзади и прорезает дыру в нижней части моего рюкзака, высыпая все мои вещи на пол.

Включая несколько моих тампонов.

У меня вот-вот начнутся месячные, так что у меня с собой было несколько…

Мои щёки становятся ярко-красными, когда мальчики воют от смеха, и один из них поднимает один тампон с пола, открывает его и позволяет ему болтаться на верёвочке.

— Эй, Карсон, — со смехом говорит один из парней. Я замечаю Юджина, стоящего на заднем плане и смеющегося вместе с остальными. — У тебя грёбаная вагина или что-то в этом роде? — придурок, держащий тампон, швыряет его мне в лицо, и я ловлю его в воздухе.

— У меня есть девушка, мудак. Я уверен, что получаю больше удовольствия, чем ты. — Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить, и несколько парней насмехаются надо мной, как будто мысль о том, что я отвечу — это просто последняя грёбаная капля.

— Какого хрена ты сказал, маленькое дерьмо? — первый парень толкает меня так сильно, что я отшатываюсь, спотыкаюсь о свои вещи и падаю на задницу прямо перед ним.

Мне следует вести себя тихо, может быть, съёжиться и надеяться, что он уйдёт.

Вместо этого всё это дерьмо, которое происходит со мной в последнее время, приводит меня в бешенство. Я вскакиваю на ноги и бросаюсь на него, прежде чем успеваю одуматься. Другие парни стоят в стороне и смотрят, как будто это какой-то глупый обряд посвящения или что-то в этом роде.

Мой кулак летит в воздух, но парень просто обходит меня стороной, одаривая острой, агрессивной ухмылкой, прежде чем броситься на меня, нанося удар прямо в лицо, который, я просто знаю, сломает мне нос. Или, по крайней мере, заставит его кровоточить. Я морщусь, вскидывая руки и понимая, что уже слишком поздно.