— Может в больнице ей все-таки помогут? — настаивал сын, хотя знал, что настойчивостью может лишь еще больше разозлить отца.

Так, собственно, и произошло. Колкин-старший внезапно побагровел, вскочил из-за стола и, шагнув к сыну, по старой привычке схватил того пальцами за ухо.

— Сашко за ушко, да на солнышко… — начал он было любимую присказку, но внезапно осекся.

Четырнадцатилетний подросток был практически одного с ним роста, и тянуть сына за ухо вверх оказалось весьма проблематичным занятием. К тому же Сашка на этот раз не поддался, а вместо этого, схватив отца за запястье, с силой потянул вниз.

— Это что такое? — опешил Колкин-старший. — Бунт на корабле?!

Он не мог поверить собственным глазам: сын впервые в жизни посмел его ослушаться. А учитывая, что и в сегодняшней затее с супругой он так же потерпел фиаско, бывший зек оторопел.

Чем могла закончиться эта ссора, предугадать было несложно. Колкин-старший в гневе был лют и страшен, запросто мог и ножиком пырнуть, и размазать сынка физиономией по стене. Да что угодно мог сотворить в порыве неконтролируемой звериной ярости. Только к счастью для обоих, погасить возникший конфликт взялась невесть откуда появившаяся мать.

С растрепанными и распушенными по плечам волосами, изможденная и худая как палка, Лидия Марковна Юцевич серой тенью возникла в дверном проеме кухни.

— Ваня, не надо. Хватит уже нас мучить, — едва слышно просипела она, отрывисто и тяжело дыша.

— Какой я тебе Ваня, курва? Меня Сергей зовут, или ты вдруг память потеряла? — он угрожающе навис над ней, полностью позабыв о непослушном сыне. — Щас я тебе все напомню!

— Отец, я и так все знаю! — нервно выкрикнул у него за спиной Сашка. — Мать давно все про тебя рассказала. Ты мне лучше скажи, это правда, что ты убил дядю Сережу, чтобы забрать его паспорт?

С вытянувшимся от удивления лицом, Колкин-старший стал медленно разворачиваться в сторону сына.

— Чего?! — взревел он нечеловеческим голосом, запинаясь через слово от разрывавшего его на части негодования. — Ты… ты… вы, что… здесь… совсем поохренели… что ли? Я вас, сучат, значит, кормлю… пою… одеваю… а вы, твари, против меня вон что задумали?.. Ментам меня сдать захотели?!

— Никто тебя ментам сдавать не собирается, — так же тихо и монотонно произнесла мать. — Ты просто дай нам немножко пожить так, как мы сами того хотим. А не как тебе угодно… Да ты даже не мне — моя песенка уже давно спета, — ты Сашке дай пожить. Сын ведь не виноват, что ему такие родители достались…

Сообразив, что никто на него заявления в милицию писать не собирается, глава семейства немного успокоился. Молча нагнувшись, он поднял валявшиеся на полу семейные трусы, натянул их на себя и он вновь уселся за стол. Вылив остатки водки в стакан, одним быстрым движением он опрокинул содержимое себе в глотку. Одобрительно крякнув, мужчина занюхал прием водки хлебной горбушкой, после чего, проведя рукой по лысой голове, изрек уже более примирительным тоном:

— Да живите, как хотите, сучата…

А затем, к величайшему изумлению Сашки, посмотрел на него в упор и спросил о том, о чем никогда до того у сына не спрашивал:

— Ты на кого собираешься пойти учиться, Сашко?

— Не знаю… — оторопело ответил подросток, пойманный врасплох.

— А то у меня новая работенка наклюнулась. Не пыльная, а главное денежная. Тут в одном городском крематории вакансия кочегара-истопника появилась. Может и тебе там местечко пригреть?

— Нет, — категорично заявил сын, абсолютно не понимая, почему батя посчитал такую никчемную работу хорошим местом.

Сама мысль, что он будет жечь людские тела, казалась ему отвратительной. Да и что он расскажет пацанам во дворе? Я, мол, трупаки в крематории жгу?

— Я хочу в метро поезда водить, — заявил он первое, что пришло ему в голову.

— Ладно, Сашко, я не настаиваю. Уверен, ты еще передумаешь, — на удивление спокойно заявил Колкин-старший и протянул сыну пачку «Астры», своих любимых погарских сигарет без фильтра.

«Эх, знал бы я тогда, насколько он окажется прав… — усмехнулся про себя Александр, пристально рассматривая рыжеволосую красавицу в косухе. — Ладно, пора и делом заняться».

Он решительно двинулся вслед за компанией незнакомки, которая тем временем уже проходила предварительный милицейский досмотр, прежде чем попасть на Малую Лужниковскую Арену.

До концерта оставалось не более получаса. Звонить Мавру Колкин передумал. Старый приятель мог только испортить всю задумку. А упускать такой случай ему не хотелось.

С этой рабыней он попробует пойти до конца…

Разогрев начался.

Горшок — солист группы «Король и Шут» — одетый в кожаные штаны и джинсовую безрукавку, но почему-то появившийся сегодня на сцене без привычной всем прически типа «взрыва сверхновой», и второй солист — Князь — облаченный в кожаный прикид, с первых же песен «зажарили по полной».

Александр на время даже забыл, зачем, собственно, сюда пришел, настолько зажигательно музыканты исполняли композиции со своего нового альбома. И лишь к четвертой песне, немного придя в себя и с трудом отыскав в беснующейся толпе рыжеволосую незнакомку, он стал потихоньку подбираться к намеченной цели.

Та же, в окружении своих друзей, расположилась прямо перед сценой, почти точно по центру. Смеясь и дурачась под забойный панк-рок, она самозабвенно выплясывала, старательно подпевая слова знакомых песен.

Колкин неумолимо приближался. Чтобы органично слиться с гудящей толпой фанатов, а кроме того, по-настоящему войдя во вкус происходящего, он принялся старательно изображать некое подобие ритуальных плясок африканских бушменов. В своем неповторимом танце он причудливо извивался, ритмично двигался в такт музыке, не забывая с каждым шагом приближаться к своей заветной цели. Удивительно, но его старания не пропали даром, и вскоре рыжая бестия обратила на него свое внимание.

Только этого он и ждал, поскольку дальнейшее было делом техники. Подбирать ключики к женским сердцам — конечно, когда ему это требовалось — Александр умел виртуозно. К тому же один эпизод, произошедший на сцене, как нельзя, кстати, сыграл ему на руку. Гитарист группы, молодой человек с ярко-огненным ирокезом, после окончания одной из песен, стянул с себя футболку и, подойдя к краю сцены, метнул ее в толпу фанатов.

Десятки рук одновременно взметнулись вверх, но лишь один из всех изловчился поймать ее первым. Благодаря двухметровому росту и длиннющим рукам Колкин ловким движением лишил желанного приза всех остальных любителей поживиться атрибутикой любимой группы.

Повернувшись с довольным видом в сторону рыжеволосой, он галантно вручил футболку несколько оторопевшей девушке.

— Это предназначалось, видимо, тебе, как самой красивой на этом празднике жизни, — чуть наигранно произнес он, вручая сувенир. — Меня зовут Александр. А тебя?

— Галя! — радостно прокричала фанатка «КиШ», стараясь перекричать толпу и уже начавшиеся гитарные аккорды новой песни.

— Отлично! — выкрикнул в ответ Колкин, и тут же соврал на чистом глазу. — Это мое самое любимое имя!

— Ага! — заулыбалась Галина и, уверенно взяв его за руку, прокричала ему в самое ухо: — Пойдем, попробуем подобраться поближе к сцене! Хочу, чтобы ты меня на мой телефон пощелкал на фоне Горшка и Князя!

Так они и поступили. Фотки, правда, вышли смазанные, но это ничуть не испортило настроение Галины. К тому же, как успел почувствовать Александр, от нее попахивало свежим алкоголем. Судя по всему, Галя уже успела со своими друзьями немного подзаправиться перед концертом.

Этот факт его немало порадовал, поскольку значительно упрощал предстоящую задумку. В какой-то момент он даже засомневался: а стоит ли именно сегодня начинать эксперимент, или может провернуть все по старинке?

В итоге решил не тянуть. К тому же, как выяснилось, девушка была здесь по сути одна, без своего парня. Компания, с которой она пришла на концерт, была ей малознакома: Галя была первокурсницей, а эти ребята хоть и были из ее универа, но с другого факультета и с другого курса.