Полковник нахмурился, он был явно недоволен, что ему не удалось сразу избавиться от этого смутьяна. Но ничего не попишешь, придется потерпеть.

— Хорошо, езжайте в родной гарнизон, в бывшую часть, вставайте на довольствие, и ищите варианты трудоустройства.

Громобоев так и поступил — убыл на прежнее место службы, вернее сказать, на базу хранения, которая теперь существовала вместо пулеметного полка. Начальство почти полностью сменилось, поэтому встретили с прохладцей, даже равнодушно, капитан-«заштатник» никого не интересовал. Большинство старых приятелей продолжали служить, встретили радостно, бурно отметили возвращение «блудного сына» новым напитком — спиртом «Рояль», но впоследствии общаться с приятелями удавалось лишь изредка — служба. А у Эдика как раз наоборот — свободного времени было навалом!

Первый месяц бездельничанья пролетел незаметно, за ним второй, третий. Никто из управления кадров округа никаких должностей не предлагал, и надо было срочно что-то предпринимать самому, до выхода на льготную пенсию, следовало протянуть три года, не так уж и долго, поэтому капитан экстренно бросился на поиски нового места службы. В налоговую полицию его не взяли. Многие офицеры попытали счастья в этой организации, но, как правило, без успеха. Предпочтение отдавалось бывшим «чекистам» и ментам. Эдик приехал на собеседование, заполнил анкету для проверки спецслужбами, но ответа так и не получил. В военкоматах и в военных училищах мест тоже не нашлось.

Тогда Громобоев попробовал попытать счастья в другом месте, через боевых друзей. Как раз в Москве проходила очередная встреча однополчан. На банкете, после третьего тоста Громобоев улучил момент, подошёл к бывшему командиру с просьбой. Генерал, Герой Советского Союза выслушал просьбу капитана и спросил с усмешкой, не поймёшь в шутку или всерьёз:

— В Таджикистан поедешь?

— Зачем? Кем? — опешил от неожиданного предложения Эдуард.

— Немного повоевать. Слышал, наверное, на днях душманы разбили погранзаставу? Предлагаю тебе поехать замкомбата манёвренного батальона прикрытия границы. Устраивает?

— Даже и не знаю, что сказать, это так неожиданно, — оторопел Эдик от столь неординарного предложения бывшего командира.

Выпили ещё по рюмке за встречу, и Герой продолжил развивать свою мысль:

— Планируется укрепить границу и 201-ю дивизию опытными, боевыми офицерами, такими как ты. Соглашайся!

— Когда я должен дать окончательный ответ? — уточнил капитан.

— Послезавтра в Питере будет работать комиссия Управления кадров, тебе позвонит мой приятель, полковник Осипенко, и вы с ним встретитесь. Хорошенько подумай, я на тебя рассчитываю…

«Так что же, мне вечно служить в этой Азии? На роду написано постоянно скитаться и воевать?» — размышлял Эдик, возвращаясь поездом в Питер. — «У меня на лбу написано — идиот? Нечего сказать, удружил Герой!»

Услышав новость, Ольга отказалась наотрез даже слушать о новой командировке на войну, расплакалась, запричитала:

— Мало того, что я два года переживала и плакала о тебе, пока ты воевал, наскучила мирная жизнь, экстрима захотел, адреналина мало? Теперь снова решил попытаться вдовою меня сделать?

— Цыц! Не скули! — рявкнул Эдуард. Получив отпор от жены, он наоборот укрепился в своём решении, — Хватит кудахтать, курица! Сказал — поеду, значит поеду! Тройной оклад платят, сейчас на одну получку в Питере не прожить — только нищенствовать! А там сразу восстановлюсь в должности, очередное звание получу, через год-другой вернусь домой. Надо пару лет как-то дотянуть до выхода на пенсию! Ну, что ты застыла как изваяние? Помоги собраться! Где мой тревожный чемодан, вещевой мешок и полевая форма?..

Вскоре полковник Осипенко действительно позвонил в полк, уточнил, готов ли капитан Громобоев ехать, и услышав положительный ответ, отдал необходимые распоряжения. Командование базы, получив приказ из самого Министерства обороны, засуетилось, в строевой части и в службах за пару часов экстренно оформили документы, дали полный денежный расчёт и выписали предписание. Теперь можно было отправляться в дальний путь.

И по дороге в аэропорт, и в самолёте капитан Громобоев долго размышлял о превратностях своей судьбы и рассуждал, верно ли он поступил в очередной раз подвергая себя большому риску и ввязываясь в очередную авантюру?

«Не самое главное уехать на войну, главное вернуться с неё живым…» — размышлял Эдуард, прихлёбывая коньяк из фляжки, и отгоняя дурные мысли. — «Ерунда, все будет в порядке!»

Сегодня он вновь перелистывал очередную страницу своей жизни…

Николай Прокудин — по преимуществу, военный писатель. И главные книги его написаны о войне. Участник боев в Афганистане, политрук батальона, он долго оставался верен теме «Неизвестной войны», сведения о которой доходили до центральной России почти только «грузом 200». Его трилогию «Постарайся вернуться живым!» («Романтик», «Звездопад», «Конвейер смерти») вряд ли сыщешь сегодня на прилавках книжных магазинов. Он принадлежит к офицерскому братству «Афгана» и пишет о войне и об армии без сантиментов: сурово и насмешливо, как умные люди склонны говорить только о самих себе или о чем-то близком. Это — интонация «окопной правды», которая отличала «лейтенантскую прозу» Великой Отечественной…

Бойцы стоят над мертвым афганцем, который только что обстреливал их и мог поубивать их всех.

«Старшина стоял рядом, трясся всем телом, цокал языком и бормотал что-то невнятное. Затем чуть успокоившись, снял каску с головы и вытер пот со лба.

— Я не знал! — воскликнул Рамзан громко. — Стрельнул — он упал!

— Что ты не знал? — спросил командир роты.

— Не видел, что это малчык!…Малчык! Сапсэм малчык!

— Не убей ты его, тогда бы он убил Эдуарда!» — Сцена почти в начале книги. Эдуард Громобоев — главный герой книги.

«Войну нельзя полюбить, это неправильно и аморально, но к ней можно привыкнуть». Однако… «Сколько бы ни шла война с любой войны солдаты всегда рано или поздно возвращаются домой, по крайней мере, те, кто остался в живых…» И у них начинаются новые проблемы. Эта книга уже о «настоящем конце большой войны» — о конце 80-х, о распаде Союза, о выводе войск из Германии, о надеждах и о крушении многих надежд… Но это — с точки зрения исторических событий, которых касается книга: два романа, связанные одним героем. А главное в книге — тема: «Эх, тяжело быть правдолюбцем».

Эдуард Громобоев, Эдик, судьбой во многом напоминает автора. «Так вот, повторюсь, рассказываю вам, чистейшую правду, хотя события могут показаться неправдоподобными и невероятными», — так уверяет нас автор, и у нас есть все основания верить ему. Роман автобиографичен несомненно, и автор не склонен это скрывать.

«Карьеристом Громобоев был неважным, так уж вышло, нынешний бурный рост — это череда нелепых служебных случайностей, а также военная доблесть и ранения. Но иногда даже в выверенном механизме такое случается, проскакивает сорное семечко сквозь мелкое сито.

— Товарищ генерал! Вернее, товарищ коммунист Никулин! Вот вы в своем выступлении обронили…

— Я ничего не ронял! — сказал, как отрезал, генерал.

— Э-э-э… Обмолвились… что аппарат политуправления не знал как провести демократическим путем выборы на партийную конференцию. Это удивительно и даже странно слышать, нам, рядовым коммунистам. Не знали… тогда, спросили бы у нас, у низов, мы бы, может, подсказали, как!..»

С этого эпизода пошло крушение карьеры «заслуженного афганца» Громобоева. Генерал начинает преследовать его. «Выручило эхо войны — догнал третий орден „Красной звезды“, который свалился, как снег на голову. В канун празднования Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота СССР из управления кадров сообщили о награде и велели вручить в торжественной обстановке, пригласить школьников и армейскую прессу».