Пересекая в воздухе границу, командиры пустили три бутылки по своему кругу, выпили для поднятия духа за удачу. Что-что, а удача им была ой как необходима, ведь предстояло пересечь просторы всей необъятной страны и главное не потерять, не упустить ни одного бойца.

Примерно после обеда самолёты один за другим приземлились на военном аэродроме где-то под Ровно и рассредоточились на окраине, на запасной полосе. Лётчики заглушили моторы, выгнали всех пассажиров из грузового отсека, задраили люки и двери самолёта. Вскоре за экипажами приехал небольшой автобус, и они дружно убыли обедать.

Солдаты по землячествам и по призывам расположились табором вокруг бортов, пообедали выданным сухим пайком, а офицеры чем бог послал, точнее — начальник продовольственной службы. Пока летуны с чувством с толком и расстановкой сытно обедали, наземные службы закрыли коридор, полёты на этот день закончились.

Лётчики вернулись, осмотрели воздушные машины, снова всё закрыли на запоры, пожелали пассажирам спокойной ночи, и поехали ночевать в лётную гостиницу. Солдаты расстелили шинели на траве, легли попарно, укрывшись второй шинелькой. Повезло, что у Эдика была с собой плащ-накидка, да сердобольный борттехник сжалился, выбросил вниз с аппарели три матраца, чтоб было на чём командирам спать.

Громобоев снял с себя китель, сложил его себе под голову вместо подушки, накидки хватило, чтобы укрыться троим: ему самому, майору-артиллеристу и майору-связисту, новым товарищам по несчастью. Хотя на дворе было ещё лето, стояла вторая половина августа, но воздух был свеж и прохладен.

Эдик лежал на спине, смотрел в быстро почерневшее небо, искал знакомые созвездия, и вспоминал бурную боевую молодость. Вскоре ночное небо заволокли тучи, начал накрапывать мелкий дождик. Спящие вокруг самолёта сразу зашевелились, и все промокшие пассажиры устремились занимать уютные места под крыльями и фюзеляжем.

Следующим днём вылет откладывали несколько раз, но наконец, коридор открыли. Транспортные гиганты дружно с небольшим временным интервалом взмыли в воздух и направились дальше на восток. Следующая остановка была на Урале, на аэродроме возле Свердловска. Дозаправка, и подготовка к новому броску — в центр Сибири, в Новосибирск.

Пока наземные техники обслуживали машины, офицеры водили солдат по нужде, по очереди, малыми группами в туалет. Что-что, а туалеты мудрые конструкторы на грузовом транспорте не предусмотрели! Бойцы из четырёх транспортников надолго заполонили аэровокзальный туалет.

Вскоре эскадрилья на два часа приземлилась в Новосибирске, опять дозаправились, и снова началось туалетное брожение. На посещение туалетов ушел почти час. Руководитель полётов дал разрешение на продолжение движения эскадрильи, уже время всем взлетать, но тут случилась заминка: командир борта, который должен был взмыть в воздух первым, сообщил — пропал солдат-армянин — сбежал из туалета через окно. Сопровождающий вместе с его земляком помчались на поиски пропавшего, но и не успел офицер оглянуться, как этот второй боец тоже канул. Видимо земляк всё же нашёл приятеля, и армяне рванули на свою историческую горную Родину. Этот невезучий потерявший людей «борт» оставили куковать до утра, вдруг милиция отыщет дезертиров, а остальные взмыли в воздух — путешествие далее на восток продолжилось.

Рано утром нагруженные «Илы» прибыли на военный аэродром под Уссурийском. Их уже поджидала целая колонна бортовых открытых автомобилей: «Камазы», «Зилы», «Уралы». Измученных долгим перелётом солдат построили в колонны, погрузили и вывезли на пересыльный пункт. Там уже толпилась группа местных офицеров, каждый стремился протиснуться вперёд, чтоб выбрать контингент получше. А что тут было выбирать, вернее сказать — из кого?

— Вы кого привезли?! — возмущался седой майор-строитель. — У нас и своего такого добра навалом! Я-то, грешным делом, думал из Германии славян пришлют…

— Держи карман шире, — усмехнулся сопровождающий солдат майор-связист. — Хороший боец нам и самим нужен.

— Я отказываюсь от этих абреков! — заявил один из принимающих. Пришлось в дело вмешаться какому-то полковнику из штаба округа.

— Товарищи офицеры, хватит кочевряжиться! Границу они уже пересекли, возврату обратно этот контингент не подлежит, и самолёты завтра улетят в Германию пустыми. Берите по-хорошему, ведь план по строительству вам выполнять все равно придётся, а будет ли военкоматами осуществлен осенний призыв в полном объёме — кто знает! Какими силами будете возводить объекты?

С грехом пополам Громобоеву в течение часа удалось избавиться от всей кавказской гоп-компании, получить расписки о передаче, и уйти отдыхать.

Сопровождающих офицеров поселили в гостинице вместе с лётчиками, и командиры после ужина принялись расслабляться — они честно заслужили отдых.

— Много не пейте, — велел им подполковник, командир воздушного корабля. — Завтра вылет, примерно часов в десять утра. Нажрётесь и чего доброго облюёте мне весь грузовой отсек! Учтите, высажу на лету и без парашютов!

— Шеф, не журись, всё будет тип-топ! — заверил командира воздушного корабля майор-артиллерист по фамилии Топорков, поднимая стакан разведённого спирта. — Присоединяйся!

Лётчики не стали кочевряжиться и сели за стол.

— Вздрогнули! — произнес один из пилотов. — За успешное окончание задания и скорейшее возвращение обратно!

— Эх, скорее бы! А то каждый день минус тридцать марок! Командировка эта, будь она не ладна, ведь не оплачивается, — согласился с ним майор-связист.

Выпили, повторили, потом третий тост, затем за содружество родов войск и… понеслась душа в рай…

Утро принесло головную боль похмелья после спирта и дрянной водки и ещё большую головную боль иного порядка. Лёжа включили ящик послушать новости, а оказалось, что каналы телевидения наполнены симфонической музыкой, оркестры сменяли один другого, помимо них о сцену бились в конвульсиях «маленькие лебеди», и более ничего путного и информационного. Такая телевизионная сетка бывала и прежде, во время череды кончин нескольких последних престарелых Генсеков.

«Неужто и этот Генсек дал дуба? Навряд ли, ведь этот Генсек-Президент ещё довольно молод!» — подумал Эдуард.

Но вскоре стала понятна причина музыкальной интервенции на телеканалы. Появилась заставка с дикторами, которые объявили о важном информационном сообщении, и уже следующая картинка показывала конференц-зал, длинный стол с нервными мужчинами. Узнаваемые все лица: министр обороны, МВД, председатель КГБ. Один из них с трясущимися и мокрыми губами и дёргающимися руками начал вещать бред по бумажке.

«Ага, да это же вице-президент Янаев, который недавно рекламировал себя настоящим мужиком, на способности которого жена совсем не жалуется» — опознал Громобоев в нервном говоруне и губошлепе, второго человека в стране.

Новый лидер страны дал название новому порядку: ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению)! Вот теперь всё встало на свои места, и стала понятной причина оркестров и балетов. Выходит, что в Москве начался военный переворот!

— Ша, хлопцы! Я сломался, о чём уже доложил командованию, — заявил командир транспортного авиалайнера. — Бортач, разбирай любой движок! А не то нас наверняка заставят десантников в столицу возить для разгона демонстраций. А я не хочу в этом участвовать! Будем отдыхать, пока в стране обстановка не нормализуется и всё не успокоится.

— А как же мы? — опешил Эдик. — Нам надо обратно в Германию. И желательно поскорее…

— Ваши проблемы, теперь каждый за себя, — буркнул подполковник. — Можете с нами загорать, а можете лететь гражданским бортом до Москвы, ни кто вас не держит. Владивосток рядом, час езды…

Глава, в которой капитан Громобоев добровольно попадает в очередную передрягу.