— Истинная пара, — кивнул Хант. — Большая удача, найти её.

— Не всем везет?

— Большинству везет, но бывают случаи, когда волчья сущность против союза с другим волком, но, скажем так, человеческому сердцу не прикажешь.

— И как тогда быть?

— Либо волки смирятся с тем, что их не спрашивают, либо… — Хант на секунду задумался, словно решаясь на то, чтобы мне это сказать. — Либо выйдет как у моих родителей.

— А как у них вышло? — мягко сжала его ладонь, словно говоря, что я рядом. — Если не хочешь, то можешь не рассказывать.

— Ничего, — улыбнулся он скромно. — Маме пришлось бежать со мной на руках, чтобы спастись.

— Как? — нахмурилась, не понимая. — Разве они не счастливы в браке? Весь город гудит про то, какая твои родители красивая пара.

— Майер мне не родной отец. Я и мама принадлежали раньше северной стае. Когда мне было чуть больше года, маме пришлось бежать, спасаясь от волка моего родного отца. В тот год не стало хранительницы стаи и волк отца взял верх, а подавить его было некому. Так что мама убежала, и бегала долго, пока не наткнулась на стаю Майера и его самого, разумеется.

— Так вот почему ты белый, а все остальные волки, которых я видела, темные?

— Да. И это весьма усложняет мое существование, потому что с маскировкой в здешних лесах у меня туго. У мамы, кстати, тоже. Поэтому мы перекидываемся значительно реже остальных, чтобы случайно не попасть охотникам или простым людям.

— Я… Вау! Мне даже нечего сказать, — растерялась, не зная, стоит ли вообще что-то говорить. Вряд ли хоть какие-то эпитеты смогут выразить всю ту бурю мыслей, что сейчас кружит в моей голове. — А сейчас у твоей мамы с Майером всё хорошо?

— Да, — улыбнулась он тепло. — Они истинная пара и именно это обстоятельство дает отцу силы для того, чтобы быть вожаком стаи.

— Вау!

— Мне нравится твоя впечатлительность, — рассмеялся Хант.

— Это я еще не пищу от восторга. Хотя, очень хочется.

— Верю.

Лес становился всё реже, а огоньки фонарей на ночных улицах стали видеться всё отчетливее.

— А твой брат? — спросила я аккуратно. — Итан, да?

— Да, — выдохнул Хант безрадостно. — До сих пор себя виню из-за того, что был излишне самоуверен в ночь, когда решил помочь ему с первым перевоплощением в одиночку. Возможно, если бы рядом был отец, то всё прошло бы гораздо лучше, и мне не пришлось бы потерять брата.

— Ты ни в чем не виноват, — встала перед Хантом и обхватила его лицо ладонями. — Слышишь? Ты ни в чем не виноват. И даже если бы рядом был отец, то и он вряд ли смог чем-то помочь Итану. Не вини себя.

— Это сложно, — выдохнул он обреченно и обхватил мои запястья, нежно поглаживая их. — Особенно, когда за спиной шепчутся о том, что я специально мог запугать брата, чтобы тот прятался в шкуре волка, а я стал единственным наследником вожака. Пусть даже и не кровным.

— Люди — идиоты, даже если они немного волки. Главное то, что ты знаешь, что было в ту ночь, и ты сделал все возможное, чтобы с Итаном ничего не произошло. Ты отличный брат. Ведь так?

— Не знаю, — прикрыл он глаза. — С каждым днем мне всё больше кажется, что я мог бы сделать еще что-то.

— Никто не может знать, как было бы лучше. Что сделано, то сделано. Теперь всё зависит только от Итана.

Хант ничего не ответил, продолжая смотреть куда-то сквозь меня. Ему было тяжело и это не было фальшью или наигранностью. Он действительно чувствовал свою вину и хотел многое исправить. Но того, что уже сделано, не вернуть.

— Иди сюда, — шепнула я и привстала на цыпочках.

Секундный порыв привел меня к тому, что я мягко коснулась его губ своими. Сердце вспорхнуло в груди и забилось как сумасшедшее. Миллиарды бабочек вспорхнули в животе, когда два синих глаза ошарашенно на меня посмотрели.

— Вау! — выдохнул Хант мне в губы и обхватил моё лицо ладонями.

— Я смотрю, моя впечатлительность заразна? — робко прошептала, глядя в глаза, которые словно вспыхнули синим неоном.

— Кажется, я еще не полностью заражен, — прошептали губы напротив и впились в мои так, что даже с закрытым глазами я увидела мерцание звезд.

Мягкое касание языка, очерчивающего мой рот, и я собственными силами рушу последний внутренний барьер, раскрываюсь Ханту навстречу. Обвиваю крепкую шею руками и льну к торсу, жар которого чувствуется даже через одежду. Сильные руки хозяйничают в распущенных волосах и буквально поднимают меня над землей. Языки кружат в сумасшедшем первобытном танце, отнимая дыхание и лишая рассудка.

По спине несутся толпы горячих мурашек, а левую лопатку внезапно простреливает миллионами колючих искр. Это совсем не больно. Словно сердце пыталось вспорхнуть вместе с моим сознанием, но уперлось в непреодолимое препятствие.

Боже! Даже в фильмах поцелуи не выглядят столь феерично. Даже подушечки пальцев покалывало электричеством, словно маленькими иголочками от чувств, переполняющих меня.

— Вау! — с трудом разомкнула глаза, когда ноги коснулись родной планеты.

— Вау, — смеясь парировал Хант и чмокнул меня в кончик носа.

— Что это было?

— Возможно, я ошибаюсь, но люди называют это поцелуем.

— Вау! — выдохнула я снова и прислонилась лбом к слегка колючему подбородку. — Мне пора домой, да?

— Не хочу тебя отпускать, — хриплый голос бисером рассыпался в груди, приятно будоража кровь.

— Но придется.

— Придется.

***

Домой возвращалась на цыпочках через входную дверь. Царапаться вверх на второй этаж — выглядело плохой идеей, потому что зацепиться практически было не за что. Это Хант мог как кузнечик впрыгнуть в окно и выпрыгнуть обратно, а мне с моей сноровкой не оставалось ничего иного, кроме как в беззвучном режиме пробраться в дом через дверь во двор и столь же тихо подняться в комнату.

Скинула ботинки, куртку и довольной лужицей растеклась по постели, улыбаясь как дурочка. На губах до сих пор хранился вкус Ханта, а по телу до сих бегали мурашки, каждый раз, стоило мне подумать о сильных руках, что удерживали меня над землей.

Час или два я пролежала пялясь в потолок, касаясь своих губ и пряча смущенную улыбку в подушке. Раньше я смеялась над влюбленными дурочками, а теперь сама стала одной из них.

ААА! Классно-то как!

Странное чувство, щекочущее затылок, заставило меня подняться и выглянуть в окно. Разум наивно подкидывал идеи о том, что, стоит мне взглянуть на край леса, как я вновь увижу Ханта, который не может уснуть, так же как и я.

Робко отодвинула шторку и пригляделась к тьме. Когда зрение привыкло, и я начала различать силуэты деревьев и кустов, а не просто видеть черную растительность, внутри всё похолодело.

Кто-то смотрел на меня в ответ. И это были не синие глаза, которые я так надеялась увидеть. На меня смотрели золотистые глаза в обрамлении темной шерсти, возможно, черной, хотя с такого расстояния и при таком освещении сложно наверняка распознать цвет.

Ясно было только одно — это не Хант, а тот, кого я не знаю…

— Солнце сегодня просто убийца, — Эшли швырнула рюкзак под дерево рядом со мной и плюхнулась под боком, подложив его под голову как подушку. — На моей макушке можно яичницу жарить.

— Возьми мою кепку, — стянула с головы свою кепку и аккуратно положила Эшли на макушку. — Лучше?

— Жвачкой пахнет, — довольно ухмыльнулась девушка.

— Шампунь. Детский, — легла я рядом.

— Я в курсе.

— Эй! Это мой секрет! — ткнула ее кулаком под ребра.

— Все волки в курсе твоего маленького секрета, — подмигнула она мне, приподняв козырек кепки. — Как ночью с Хантом погуляла?

— И об этом тоже все волки в курсе?

— Не-а, — зевнула подруга. — Только я, Лиам и… Кортни.

— Кортни?

— Ага, — скучающе кивнула Эшли и махнула рукой в сторону, где у дерева, держа в руках телефон, стоял Лиам. — Видишь, как сияет? Сказал, что был вчера на патрулировании, а сам с Кортни гулял, и думает, что я ничего не знаю. А сейчас смсочки ей строчит. Хоть бы барьер на мысли поставил, идиот. А то мне такое слышать приходится…