— Его ошибка в том, что он слаб и не осознает этого, считая, что его… особенность — знак равенства богам.

«Человечка» — всплыло в голове это странное слово, которому я не уделяла никакого внимания при первых стычках с Мэйсоном. Либо же не придавала ему того смысла, который он, на самом деле, вкладывал в это слово.

— Ну? — спросила с нажимом, глядя по очереди на близнецов.

Оба переглянулись, бросили на меня растерянный взгляд и снова опустили глаза.

Сидят — виноватятся. Но ничего конкретного сказать не могут.

— Ники, — прогнусавил Лиам. — Нам нельзя рассказывать о том, кто мы есть, простым людям. Это небезопасно… для всех. Для стаи — больше всего.

— Да, и к тому же, — чуть нахохлилась Эшли. — Сама подумай, как бы ты восприняла информацию о том, кто мы есть. Прям, сразу поверила бы и вприпрыжку побежала с нами в лес?

— Не в припрыжку, конечно, — задумалась. — Но могли бы и пару намеков кинуть.

— Как? Клок шерсти тебе подбросить под дверь? — язвила Эшли.

— И где бы ты ее взяла? — надменно вклинился ее братец. — У тебя же ее еще нет.

— Отвали, — дернула плечами девушка и сложила руки под грудью, обиженно сверкнув глазами.

— В смысле, у нее нет шерсти? — не понимала я. — Ты лысый волк? Как сфинкс у котов, только волк?

— Лысый волк! — прыснул Лиам и безуспешно попытался скрыть смешок в кулаке. — Сфинкс!

— Молчи, идиот!

Эшли не на шутку разозлилась. Ударила брата кулаком в плечо. Раз, другой, а потом и вовсе пнула со стула.

— Вот поэтому ты и без шерсти до сих пор, — вещал Лиам, лежа на полу, ткнув пальцем в потолок. — Твой волк даже показываться боится такой мегере как ты.

— Так ты волк или нет? — непонимающе уставилась на девушку.

Обычно пухлые губы сжаты в тонкую линию. Крылья носа раздуваются в такт шумному дыханию. Темные глаза злобно смотрят в мои.

— Я не могу! — наконец, выплюнула она.

— Что не можешь? — спросила ее и даже оттолкнула Лиама, который вновь пытался вернуться на стул, на котором сидел минутой ранее.

— Мой волк… он… — Эшли встряхнула головой и я поняла, что она снова выставляет барьеры, за которыми любит прятать свою уязвимость.

— Он… что? — подтолкнула я её.

Лиам решил не встревать и, потеряв интерес к происходящему, завалился на мою кровать и положил на колени ноутбук.

— Она его боится, — без интереса произнес парень, запуская какое-то видео.

Что делает хороший брат, когда сестра балансирует на грани депрессии и возможной истерики? Смотрит видосики, конечно же.

— Боится? То есть как это — боится? — непонимающе взглянула на профиль девушки, которая смотрела в пол и глубоко дышала. — Эшли?

— Я боюсь, что обратно не выберусь, — едва слышно ответила она. — А не волка.

— И ты… не… перевоплощаешься? — аккуратно подбирала слова, так как в терминологии оборотней я разбиралась на все ноль процентов.

— Я боюсь! Неужели это так трудно понять?! — вспылила она и со злобой посмотрела мне в лицо. В темных глазах блестели сдерживаемые слёзы.

— Эшли, — моя прогулка по минному полю продолжалась. — Я всего третий день в неизвестной для меня теме, касаемо вашего мира, и боюсь не меньше. Но, всё равно, не отталкиваю вас, зная, кто вы. А мне страшно так, что волосы на затылке шевелятся прямо сейчас.

— Так и не углубляйся в эту тему, — оборвала она мой поток. — Ты думаешь, это весело? Думаешь, круто быть тем, кто умеет менять обличие? Думаешь, нам так всё это нравится? — с каждым вопросом она начинала дышать всё тяжелее. Одинокая слезинка скатилась по щеке и она ее быстро ее смахнула. Прерывисто вдохнув, встала рядом со стулом и, прямо посмотрев мне в глаза, глухо произнесла. — Мы не выбирали быть такими. Я не выбирала. Если бы был хоть один маленький шанс быть такой как ты, я бы вгрызлась в него зубами.

От этого неожиданного признания в груди стало тяжело. Мне казалось, я физически ощущала, насколько ей больно. Я словно чувствовала ту силу, с которой она сопротивляется тому существу, что рвет ее изнутри. Но еще больнее было оттого, что я не знала, чем могу быть для нее полезной.

Не дождавшись моего ответа, Эшли схватила свой рюкзак и практически выбежала из комнаты, оставив меня в глубокой растерянности.

— Я бы тоже вгрызся в этот шанс, — тихо произнес Лиам и захлопнул ноутбук. — Для нее.

Вскинула взгляд на парня и не ожидала увидеть столько серьезности в его лице. Обычно дурашливый и абсолютно беспечный Лиам, сейчас являл собой средоточие хмурости и решительности. Не по годам взрослый и собранный.

— И давно она… боится? — спросила я робко.

— Давно. Но так, как сейчас, — полгода. Ровно с того дня, как первый раз перекинулся я.

Парень скинул ноги с кровати, оперся локтями о колени и, глядя в пол, запустил пальцы в волосы, с силой сжав их.

— Иногда ночами… — начал он едва слышно. — Я нахожу ее в подвале дома, лежащей на полу. Она плачет и царапает доски от боли сопротивления. Ты даже не представляешь, как сильно она боится, — заглянул он мне в глаза. — Волк зовет ее, но рядом с тобой, он затихает. Однажды она мне сказала, что рядом с тобой ей не больно.

— Рядом со мной? Но почему?

— Не знаю, — покачал он головой. — Я стараюсь, как могу, ее развлекать, отвлекать от того, что внутри. Спокойно реагирую, даже если она меня бьёт, не рассчитывая при этом сил, потому что ей тоже больно.

На глаза тоже навернулись слезы. Сложно сдержать поток эмоций, когда ты видишь, насколько тяжело человеку, которого считаешь своим другом.

— Ты можешь отвернуться от всех, — продолжил Лиам. — Не общаться хоть со всем колледжем, но не бросай её. Как брат тебя прошу.

Встала со стула и подошла к парню, который, судя по телодвижениям, тоже спешил покинуть мою комнату.

— Подожди, — остановила я его, поймав за руку. — А как же хранительница? Роуз говорила, что у стаи есть хранительница, которая не дает взять волку верх.

— Хранительница столь же смертна как и все мы. Она умерла восемь лет назад, а нового хранителя так и не обнаружилось. Эшли тогда бы не боялась, по большому счету, неизбежного.

— А почему не ищут нового хранителя? — нахмурилась я, хаотично ища пути спасения для Эшли и ей подлобных.

— Хранитель — это, прежде всего, человек. Человек, который наделен силой разглядеть в волке человека и сделать его столь же сильным как и сам хранитель. Человек, понимаешь?

— Не совсем, — покачала головой. — В чем, тогда проблема, найти нового хранителя? Людей полно! Просто нужно найти того самого.

— И как ты себе это представляешь? М? Стая выйдет на улицы города и будет проводить кастинг, в котором человеку будет даваться унесенный. Который, если ты не понимаешь, дикий волк. А человек должен заговорить ему зубки? И, в лучшем случае, унесенный станет вновь человеком, но тогда нас всех закроют в клетках для лабораторных исследований. Всю стаю. Либо, в худшем случае, волк унесенного, разорвет в лоскуты тех людей. В этом и есть наше проклятье, Ники. Мы — не люди. Нам нельзя выходить на свет. Мы живем по ту сторону луны. Всё время. В тени. Абсолютно всё в тени. И радости, и печали, и боль…

При абсолютном внешнем спокойствии внутри себя я выстроила бункер, в котором мысленно пряталась каждый раз, стоило кому-то из учеников колледжа посмотреть на меня не так, как мне того хотелось бы.

Несмотря на то, что я несколько ночей подряд внушала себе, что всё хорошо и никто меня уже не съест, если изначально не поживились, бояться меньше так и не стала.

Ланч, как и всегда, решила провести под деревом. Большая часть колледжа тоже решила не потеть в стенах столовой и выбросились на зеленый газон хаотичными компашками.

Рюкзак прижала к бедру, пачку чипсов положила на колени на колени и громко ими хрустела, чтобы не слышать жужжание толпы в сторонах от меня. Если Дороти узнает, что я перекусываю чипсами и газировкой, а нее ее бутербродами, то бояться мне предстоит ее гораздо сильнее, чем оборотней.