— Думаю, что еще пару месяцев. С её-то упорством.

— А потом? Что с ней станет потом? — озадаченно взглянул на его профиль.

— Она перекинется. Как бы она не сопротивлялась своему страху, но волк всё равно возьмет своё. Мне кажется, ей давно пора перестать бороться. Возможно, все её страдания вовсе напрасны. Маленький процент волков не может обернуться обратно. А вероятность попасть в этот процент еще меньше.

— Я сейчас спрошу странную вещь, но…

— Спрашивай, — произнес уверено.

— Возможно ли как-то заставить ее перевоплотиться против ее воли? — лихорадочно заложила выбившиеся пряди за уши и повернулась к близнецу, стараясь объяснить свои предположения. — То есть не насилием, а как бы случайно. Во сне, например. Или как-то простимулировать её, чтобы она пришла к решению, что вот сейчас настал именно тот момент, когда пора стать волком. Я хочу сказать, что если не бояться волка, то он не сможет взять верх. Мы же бежим от того, чего боимся? То есть признаем тем самым свою слабость и невозможность бороться с этим. И в ее случае то же самое: она бежит от другой своей стороны, цепляясь всеми силами за человеческую. Может, как-то можно обойти этот страх? Спугнуть его, если сказать иначе?

— Злость, — сорвалось с губ Лиама одно короткое слово. — Только злость является самым сильным триггером для быстрого и менее болезненного перевоплощения. Когда пришло моё время обращаться, то отец помог мне, именно вызвав злость. Когда злость берет верх, то все остальные чувства и эмоции уходят на второй план. Ты даже не думаешь о боли первого перевоплощения. Ты думаешь только том, что хочешь уничтожить объект, который вывел тебя из себя. А волк для этого — лучший компаньон.

— Злость? — отозвалась я. — Подожди! То есть, ты специально злишь Эшли? Потому что твои шуточки иногда бывают слишком обидными. Бывает, даже я хочу тебе двинуть.

— Да, — выронил он честно. — Всё равно это рано или поздно с ней случится. Так почему бы мне, как брату, не взять на себя удар? Пусть лучше она порвет когтями меня, чем волк, сдерживаемый ею, будет рвать ее изнутри в клочья почти каждый день.

После короткой тирады Лиам вновь опустил взгляд на свои конверсы и тряхнул головой так, словно сказал лишнего. Что-то что было слишком личным.

— Знаешь, — произнесла я едва слышно. Ком сдерживаемых эмоций душил, мешая ровно дышать. — Я бы хотела, чтобы у меня был такой брат как ты.

Лиам поднял взгляд и отчаяние на тусклом лице сменилось смущением. Легкая улыбка тронула тонкие губы.

— Ты мне и так сестрёнка, Ники, — произнес он севшим голосом и приобнял меня за шею в свойственной ему медвежьей манере.

Обняла его в ответ, обхватив торс кольцом рук, и прильнула щекой к плечу. Снова повисло молчание, наполненное мыслями. Всем своим существом мне хотелось найти выход и помочь подруге, но ни одной годной идеи на ум так и не пришло. Казалось, что ключ к решению этой проблемы был прямо передо мной, но добраться до него не представлялось возможным.

— Эмоции друг друга волки тоже чувствуют? — спросила у Лиама, не поднимая головы с его плеча.

— Конечно.

— Что сейчас чувствует Эшли? Ей больно?

— Она устала, — выдохнул Лиам. — Но чувствует покой.

— Это хорошо.

— Да, — согласно выдохнул.

Оторвала голову от его плеча и высвободилась из объятий.

— Говоришь, нужна злость? — хитро спросила я, кое о чем вспомнив.

— Да. Знаешь, как вывести её из себя?

— С помощью Кортни. Они, вроде, не ладят. По крайней мере, Эшли неслабо раздражается, когда ее видит.

— Тогда там будет не просто злость, а ярость, бешенство и визги похожие на поросячьи. Ты уверена, что стоит рисковать настолько сильно?

— Или ты просто боишься, что Эшли подпортит шкуру твоей тайной симпатии? — расплылась в улыбке и усмехнулась, когда увидела замешательство и на лице близнеца.

— Ты же помнишь о том, что это наш маленький секрет? — сузил он угрожающе глаза.

— Тогда вот тебе еще один маленький секрет, — подалась я вперед и тихо-тихо произнесла. — Сегодня Кортни попросила у меня твой телефон.

— Да ладно?! — темные глаза расширились до размера головы. — Врешь!

— Нисколечко, — покачала головой.

— И ты ей дала?

— Дала.

— Ох, ничего себе! Вау! — часто задышал друг. — Дай обниму тебя, сеструха!

Тесные объятия, от которых перехватило дыхание, сковали меня словно в тиски. Кое-как высвободив руку, похлопала его в ответ по спине, не в силах сдержать улыбку.

В одно мгновение он — заботливый брат, который готов жизнь положить ради сестры, а в другую — он влюбленный мальчишка, который не пытается сдержать восторга оттого, что его тайная симпатия совсем скоро может ему позвонить.

Внезапно, из темного и немного зловещего леса раздался протяжный вой. Плечо под моей щекой беззвучно затряслось.

— Мне хана, — прошипел Лиам и поднял обе руки, выпуская меня из объятий. Затем громче прямо в лесную тьму добавил. — Это были братские объятия!

— Ты кому это? — вгляделась в лес, но ничего не смогла разглядеть.

— Хант здесь, — веселясь, ответил близнец.

— Любитель метить без предупреждения? — лукаво улыбнулась, видя, как из леса вышел белый волчий силуэт.

— Прыгай, — сказал Лиам так, словно для меня прыгать с крыши — то же самое, что ходить по ровной тропинке.

— Не буду.

Покачала головой и отошла в сторону, а вернее, — подальше от края пологой крыши. Не хотелось бы, чтобы ночевка у друзей заканчивалась моей поломанной шеей и вывихнутыми ногами. Думаю, в таком случае, Дороти меня больше к ни мне отпустит.

— Он тебя искал, — транслировал за Ханта Лиам.

— Это он тебе сказал? — указала на белоснежного волка, который мирно сидел под крышей и смотрел на нас снизу вверх невероятно яркими синими глазами.

— Типа, того, — близнец неопределенно дернул плечами.

— И как он понял, что меня нет дома? — сузила глаза и перевела их с Лиама на Ханта. — Ты опять влез в моё окно?

Волк повёл ухом и отвел взгляд в сторону.

— Значит, влез, — сделала я неутешительный вывод. — Подойди-ка поближе, я спрыгну прямо тебе на голову.

Угрожающе подобралась к краю крыши и занесла ногу, словно собралась сделать шаг вниз.

— Да, брось! — хохотнул близнец. — Ты ему так только шкурку помнешь и не более.

— И бока я ему тоже помну.

— К сожалению, у него на это нет времени.

— Да? — повела я бровью. — И чем же он занят? Ищет кого бы еще пометить? В чьё окно влезть?

— Охраняет периметр. Сегодня его смена, — ответил Лиам и присел у края крыши.

— Ты его понимаешь?

— Конечно.

— А как?

— Определенные волны, вибрации… Долго объяснять, — махнул рукой близнец.

— И он меня понимает?

— Конечно, — прыснул Лиам. — Думаешь, у него отнялся мозг?

— Если он им был, вообще, когда-нибудь принят, — пробормотала себе под нос и услышала, как волк снизу глухо зарычал. — А нечего в мои окна лазить! Будешь знать!

Из глубин леса послышался вой. Белый волк встал на все четыре лапы, повернул морду и вгляделся во тьму. Что-то резко рыкнул, словно разозлился или психанул. Бросил последний взгляд вверх и задержался на моем лице.

— Да, понял я, — фыркнул Лиам.

После этих слов Хант сорвался в лес, оставив в сырой земле следы когтей. Настолько быстро и резво он побежал с места.

— Что он сказал? — спросила у друга.

— Сказал, что вывернет меня наизнанку трижды, если я еще раз тебя обниму.

— Ага, — задумалась, постучав кончиком пальца по подбородку. — То есть, волк, человек, потом опять волк. Выходит, он сделает тебя волком?

— Подожди, — остановил меня взмахом руки Лиам, едва сдерживая смех. — Ты думаешь, что мы, оборотни, как носок махровый? Захотел, вывернул на одну сторону? Захотел — на другую?

— Ну, ни то, чтобы я так думала, просто…

Пришлось замолчать, потому что парень чуть не свалился с крыши от смеха. Около минуты смотрела на него как на идиота, не зная в какой из приступов веселья вставить оправдательное слово.