Задумавшись, невольно задержала внимание на ее руке, которой она держала кофейник. Немного ниже локтя были три светлые полоски шрама параллельные друг другу, словно кто-то оставил три огромных пореза или царапины.

Это бытовая травма? Или на неё напал волк? Может, она единственная из тех, кого волк не смог унести?

Наверное, спрашивать будет невежливо.

— Не слушай ты её, — Эшли ткнула меня локтем под ребра. — Её муж тот самый пьющий охотник и она тоже любит выпить вместе с ним.

— То есть, волков в лесу нет? — спросила я.

— Ну, почему же? — пожал плечом Лиам и покрутил в руках кофейную чашку. — Лес у нас большой, места дикие, поэтому хищников хватает. И волков тоже.

— Значит, страх людей перед волками вполне оправдан, — пришла я к выводу.

— Нет, — резко ответила Эшли.

Уставилась на нее во все глаза, но никаких пояснений не последовало. Отрицание в словах и ненависть в глазах, словно я только что оскорбила её и всю её семью. Хорошо, что она смотрела на поверхность стола, а не на меня, иначе мне стало бы еще больше не по себе.

Перевела вопросительный взгляд на Лиама, который в их парочке был наиболее болтливым и уже профессионально сглаживал те углы, которые не менее профессионально заостряла Эшли.

— Ники, нам, наверное, пора, — чуть виновато улыбнулся он. — Мы обещали отцу, помочь ему в гараже сегодня вечером. Старый мустанг требует замены масел.

Эшли всё еще прожигала дыру в поверхности нашего столика. В какой-то момент мне показалось, что у нее даже дреды шевелятся от злости.

— А, да… — растерянно кивнула я. — Я тоже сегодня планировала сделать небольшую перестановку в комнате, если, конечно, смогу сдвинуть с места хотя бы тумбочку.

— Если что, звони, — подмигнул Лиам. — И оставляй окно открытым, чтобы я мог зайти.

— Для этого существует дверь, — улыбнулась ему в ответ.

— Не убивай во мне авантюриста, — закатил он глаза и получил под дых от Эшли.

— Научись уже пользоваться дверью, авантюрист чертов, — выдохнула она и закинула лямку своего рюкзака на плечо. — Отец однажды капкан поставил под окном в кухне, потому что был уверен, что в дом ночью пробирается воришка и ворует еду из холодильника. А в капкан попал этот идиот, потому что ему через окно входить в дом прикольнее, чем через дверь.

— Я не ищу лёгких путей. Это моё кредо, — изобразив жест крутого ковбоя, Лиам провел пальцами по лбу и немного его оцарапал. — Ауч!

— Твоё кредо — руки из штанов, — Эшли возвела глаза к потолку, а потом опустила их и обратилась ко мне. — И с этим идиотом я родилась в один день и живу в одном доме.

— Да, повезло тебе, — знающе протянул братец и подтолкнул её к выходу из-за стола. Повернувшись ко мне, добавил. — Ты, правда, звони, если нужно будет помочь.

— Я подумаю, — улыбнулась парню, которого с полной уверенностью начинала считать своим другом, хоть мы и знакомы меньше недели.

— Пока, — попрощались близнецы почти хором и торопливо покинули пиццерию, оставив меня в гордом одиночестве доедать огромную пиццу.

Оглядела зал и наткнулась на пристальный взгляд той официантки по имени Кевин. На вид ей было сильно за сорок. Лицо под густой шапкой вьющихся черных волос, было немного одутловато, возможно, слова Эшли о том, что она пьёт с мужем-пьяницей, всё-таки, являлись правдой, а слова о волках — всего лишь бред, вытекающий из злоупотребления.

Вот только эти царапины на её руке не давали мне покоя. Словно горящая метка о том, что она знает и хочет сказать больше, чем может себе позволить.

Перестановку я планировала устроить вчера вечером сразу после пиццерии, но, вернувшись домой, поняла, что лень поглотила меня в свой цепкий омут и не отпускает. Вероятно, усталость и стресс после первой недели обучения в колледже и проживания с тётей решили обрушится на меня и свалить без сил в кровать.

Но сегодня утром я собрала волосы в привычных два пучка по сторонам головы и приступила к уборке, которая обещала перерасти в перестановку. Уборка началась и продолжилась только тогда, когда я нашла в себе силы отойти от книжного стеллажа, полки которого были заполнены книгами старых добрых классиков. Зная себя, я могла бы прожить у этого стеллажа минимум месяц, прерываясь лишь на редкие требования организма.

Следующей на очереди была тумбочка, которую я планировала вытащить из угла и поставить близ кровати, чтобы она, наконец, могла выполнять свою скромную роль и стать действительно прикроватной тумбочкой.

Едва я наклонилась, чтобы сдвинуть ее с места, как на всё еще не заправленной постели зазвонил телефон. Порылась в простынях, влекомая перебором гитарных риффов, и обнаружила, что мне звонит папа, в комнате которого я сейчас и живу.

— Как моя крошка поживает? — веселый голос папы заставил меня улыбнуться и плюхнуться животом на кровать, подперев подбородок тыльной стороной ладони.

— Твоя крошка разбирает весь хлам, что остался после тебя в этой комнате, — нарочито устало ответила я.

— Если найдешь журналы с голыми девушками, то знай, что мне их подбросили, — рассмеялся он. — Но маме о них, всё равно, не рассказывай.

— Поздно, я их уже отправила маме на экспертизу.

— Тогда стели мне коврик рядом со своей кроватью, похоже, я очень скоро переезжаю на родину.

— Сомневаюсь, что ты успеешь выехать, хотя бы, за пределы штата.

— Во всяком случае, я должен попытаться надышаться перед смертью, — не унимался папа и в трубке послышалось тихое шуршание похожее на то, как он складывает газету. — Как колледж? Всё хорошо?

— В колледже всё хорошо, — кивнула я так, словно он мог меня видеть. — А вот тётя меня пугает.

— Она немного странная, да, — усмехнулся папа. — Но безобидная.

— Она не разрешает мне сокращать дорогу домой через лес. Вместо этого мне приходится на велосипеде проехать огромный крюк и потратить на это почти двадцать минут.

— Еще в наше время, да и в любое другое, через лес на велосипеде или пешком передвигаться было опасно, — чуть серьёзнее произнес отец. — Но, думаю, если ездить до заката солнца, то ничего опасного нет. По крайней мере, я раньше так и ездил.

— И тебе даже не похитили волки? — сыронизировала я.

— Однажды я задержался допоздна и, чтобы не влетело дома от родителей, решил сократить дорогу через лес. Сама понимаешь: или двадцать минут пути или пять. Выбор очевиден.

— И что случилось? Ты увидел волка? — я даже замерла, приготовившись выслушать каждую букву, возможно, захватывающей истории.

— Я увидел только глаза и его силуэт между деревьями, — повисла пауза на том конце провода.

— И всё? — не удержалась я, желая знать максимум подробностей.

— И визжал как девчонка до самого дома, — рассмеялся папа. — А еще, вместо того, чтобы быстрее крутить педали, спрыгнул с велосипеда и бежал с ним на руках до комнаты, в которой ты сейчас находишься.

— Не все герои носят плащи, — смеялась я вместе с ним.

— Ага, кто-то носит вместо него велосипед. Но, всё-таки, Ники, будь там поосторожнее.

— Хорошо, папа, — тепло улыбнулась и обняла подушку. — Передай маме привет, иначе я передам ей твои журналы.

— Не забывай, что я очень быстро бегаю, — нарочито грозно ответил он.

— Теперь уж не забуду, — хмыкнула в ответ и добавила. — Пока, папа.

— Пока, Ники.

Отложив телефон, еще несколько минут бездумно смотрела в потолок с дурацкой улыбкой на лице. Наконец, вспомнив о том, чем я тут изначально занималась, поднялась с постели и продолжила уборку.

Самым тяжелым и проблемным предметом мебели оказалась кровать, которая словно была сделана из цельного куска камня и никак не хотела поддаваться на мои манипуляции. Я ее даже пнула, в сердцах, несколько раз.

Вы когда-нибудь ругались с мебелью? Так вот, я сегодня узнала, что можно на полном серьёзе обидеться на кровать и показать ей средний палец. Я даже у грозам прибегла, пообещав ей, что если она не сдвинется, то я буду спать на подоконнике, который к счастью был весьма просторным.