Сонен не просто любил сына — обожал! Ники стал единственной радостью в его жизни. Радостью, надеждой и неизбывным страхом, потому что наложенное демоницей проклятье и не думало исчезать, и вело себя точно так же, как и с предыдущими детьми — спало, пока ничем не мешая жить маленькому магу. А верховный не забывал о нём ни днём, ни ночью. Он собрал самых сильных и талантливых магов, и каждый по-своему пытался снять с Нилеки проклятье. Зелья, чары, заговоры, обряды и даже шаманство, древние заклятья на крови и снова зелья, которые мальчик пил десятками. К семнадцати годам Ники, Сонен понял, что сын в какой-то момент перестал меняться. Его внешность совершенно застыла.

Прошёл год, за ним ещё один, и время неумолимо приближало юношу к двадцатилетию — к тому возрасту, до которого он не должен был дожить, исходя из слов предсмертного проклятья демоницы. Ники исполнилось двадцать, и он по-прежнему был жив и здоров, а проклятье продолжало спать. Радость Сонена была безгранична: они победили, обошли злой рок! Неужели все чары и магические эксперименты, проведённые над Ники, и вынудившие его тело застыть в шестнадцатилетнем возрасте, привели к тому, что обмануло проклятье? Пусть так! Пусть так, зато теперь его сын будет жить!

***

Ники понимал, что это спасло его от участи братьев, и что, наверное, это был единственный способ, вот только видя каждый день в зеркале своё не меняющееся лицо и подростковую щуплую фигуру, возненавидел эту внешность. А ещё больше возненавидел, когда отправился охотиться с наставником, и первый же встреченный им маг, не из тех, кто являлся другом отца, и кого он знал с детства, не воспринял его всерьёз, посчитав даже не учеником, а чуть ли ни ребёнком. Ники не возразил, не сказал ни слова, даже имени своего не назвал, а просто молча стерпел, но подобное повторилось во второй раз и в третий, и тогда он заказал маску, полностью скрывающую его лицо. Когда в следующий раз на его пути повстречался маг, не было ни насмешек, ни пренебрежения: ему почтительно кивнули и приняли за равного!

С годами к маске прибавился плащ и одеяние, которые скрывали  хрупкую фигуру, делая его внешность более крепкой и мускулистой, а обувь на высокой подошве  добавляла роста. Ники всегда работал в них и не показывался без своей маски и одежды, почти сросся с ними. И не то чтобы это мешало ему жить, напротив, так он чувствовал себя увереннее, так с ним не просто считались — его уважали, а порой и побаивались. Его силой и умениями восхищались и завидовали, а ещё, за спиной, его обсуждали и ненавидели. Но это ничего, к этому он быстро привык. Лучше уж так, чем насмешки.

Конечно, Ники не всегда был в маске: прогуливаясь по улочкам городов, он мог обходиться и без неё, сливаясь с простыми людьми. В один из таких дней он и повстречал Эри, и до сих пор ни секунды не жалел об этом. Ему нравились эти новые чувства, что он испытывал. Эта привязанность к парню, желание быть рядом, видеть его каждый день, слушать голос, смотреть на улыбку и... касаться. Касаться всё чаще и смелее. И страсть! Страсть, что была между ними, поглощала. Кажется,  Ники позволил бы Эри делать с собой что угодно, стоило лишь тёплым, заботливым рукам коснуться кожи, а когда в ход шли губы, юноша просто терял голову.

Ники осторожно повернулся на бок, жадно вглядываясь в лицо спящего парня. Его тянуло к нему, тянуло непреодолимо и с каждым днём всё сильнее. А Эри? Он чувствует то же? Он также сильно привязался к Ники? Да, Эри всегда нежен и заботлив, но что испытывает? Ах, если бы знать наверняка… Но сам Ники не спросит, не посмеет спросить.

Он протянул руку и кончиками пальцев, едва ощутимо, коснулся щеки парня, провёл по скуле, шее, погладил длинные мягкие волосы. Какой же он красивый! И ведь Ники видел его раньше, до их отношений, но даже не думал об этом, не замечал. Он видел и куда более эффектных, ярких, красивых молодых магов, внешность которых вызывала в нём зависть и восхищение, но теперь Эри затмил всех! Это то, что называют любовью?

Ники вновь вернулся к лицу и кончиком большого пальца провёл по чувственным губам. Эри лениво приоткрыл глаза, и юноша тут же убрал руку. Боги, он вовсе не хотел его разбудить, он вообще не хотел бы, чтобы Эри заметил, как он жадно разглядывает его! Но парень перехватил его ладонь, прижал к губам и прошептал:

— Продолжай.

— Я… я не… — щёки обдало жаром, и Эри усмехнулся.

— Ты наконец-то стал смущаться — это мило. — Свободной рукой заклинатель обвил его талию, будто удерживая, не давая сбежать или спрятаться. — О чём ты думал, когда прикасался ко мне своими пальчиками?

От этих слов щёки загорелись ещё сильнее.

— Ты… Ты красивый, — запинаясь, выдавил Ники.

— И что бы ты хотел сделать? — хриплый шёпот стал ещё тише, а губы Эри оказались близко к его лицу, и от этого бросило в дрожь. Он знал, что эти губы могут вытворять с ним, и уже жаждал вновь ощутить прикосновение.

— Поцелуй… — выдохнул Ники, придвигаясь ближе и едва ли ни с мольбой глядя в  глаза цвета горького шоколада. — Прошу, поцелуй меня.

Эри обдал горячим дыханием кожу его щеки, почти задел её губами и сказал:

— Давай сам, котёнок, смелее.

И Ники зачарованно потянулся к нему, обвил руками шею, припадая к таким желанным губам. Сначала медленно, немного неуверенно обводя их языком и чувствуя, как Эри отвечает, без напора, подстраиваясь под него. Это заводило, и уже через минуту Ники стал страстно толкаться языком в его рот. Горячо… Так горячо, влажно, сладко, дурманяще. Мурашки рассыпались по телу, стремительно скапливаясь внизу живота, а Эри уже забрался под его ночную рубаху и водил, водил пальцами по бёдрам, то проходясь по внутренней стороне, то оглаживая ягодицы. Ники не выдержал, застонал прямо ему в губы, прижался всем телом и стал тереться возбуждённым членом о живот парня. Эри своими чуткими пальцами уже поглаживал его узкую дырочку. Больше недели он не касался его так: сначала они спешно добирались в этот городок, а потом заклинатель был либо занят, либо засыпал от усталости. Эри лишь немного, едва-едва, протолкнул в него палец, и его бросило в дрожь: всё тело задрожало от предвкушения, и мысли смешались, спутались, складываясь в мольбу: «Хочу… Хочу. Хочу! Мне так надо... тебя! Хочу всего!»

В дверь требовательно постучали.

— Господин маг, к вам тут пришли, — выкрикнул звонкий голос кого-то из прислуги.

— Проклятье, — прошептал Эри и, остановившись, отстранился от юноши, а Ники уткнулся в подушку и всхлипнул от разочарования.

Тело горело, член пульсировал от желания. Ну почему…. Почему сейчас?! Кто бы там ни был, он не мог прийти на двадцать минут позже?! Эри склонился к нему и, легонько поцеловав в шею, сказал:

— Как только освобожусь, мы продолжим с того, на чём остановились. Обещаю.

И пока Ники, всё так же уткнувшись лицом в подушку и тяжело дыша, приходил в себя и пытался справиться со своим возбуждением, парень умылся, оделся и вышел. Слёзы обиды застыли на ресницах. Он понимал, что у Эри новое задание, что у него есть обязанности, что он должен помочь людям найти демона. Прекрасно всё это понимал, ведь он сам — маг, и делал всё то же самое, вот только после таких поцелуев и ласк он не смог бы просто встать и пойти работать, оставив Эри одного в постели, а парень смог, и от этого было ещё обиднее. Поборов всё, что кипело внутри, Ники поднялся и побрёл в ванную.

Уже четыре дня, как они приехали в Мент — небольшой портовый городок Базарвии, где странным образом погиб молодой мужчина. Более чем странным, даже по меркам магов — лёгкие погибшего были полностью забиты морской водой, и тут напрашивался вывод, что он утонул, вот только умер он в собственной постели, а вокруг ни следа воды. Запрос магам отправил старший брат погибшего, и именно с ним Эри уже несколько дней ходил по городу, опрашивая всех знакомых и ища зацепки и улики. Вчера заклинатель был более чем уверен, что вышел на след демона и даже отправил в совет просьбу прислать ему в помощь сильного боевого мага. Интересно, кто это будет на этот раз?