Диагност показал, что Даша девственница, поэтому уже лёжа в постели, я спросил её:

— Может, ограничимся петтингом?

На что Даша голосом полным решимости и затаённой грусти ответила:

— Не для кого мне беречь своё девичество, Васенька. Я уже устала ждать своего принца.

Через полчаса, когда мы устроили небольшой перерыв, чтобы прийти в себя после первых ласк, Даша спросила меня:

— Васенька, а что такое петтинг?

Пришлось, и объяснять, и показывать. Дашеньке понравилось.

Примерно в то же самое время, когда Вася Берестов подробно объяснял своей квартирной хозяйке что такое петтинг, в одном из частных домов этого же района состоялся следующий разговор между двумя собеседниками.

— Я сам видел, — говорил один из них другому, — как к дому Антоновых сегодня два раза приезжал автомобиль и оба раза из него вытаскивали чемоданы, баулы и узлы с барахлом. Машина во двор не заезжала, разгружали прямо у ворот. Вещи заносил какой-то молоденький паренёк, пушок у него вместо бороды. Но, здоровый такой парнишечка и высокий, 6 футов точно будет, а, то и чуток поболее.

— Здоровый лось, — согласился с ним его собеседник. — Что ты думаешь, по этому поводу, Чепа, и что предлагаешь?

— А то, что Антонова или продала половину дома, как уже давно хотела, или квартиранта богатого нашла, который у неё эти полдома со временем купит. Раз с вещами приехал, значит, жить тут собирается. Я бы обязательно обоих пощупал.

— А паренёк тянет на богатенького?

— Ну, костюмчик у него не бедный. Я бы сказал, что таки да, тянет. Вот ещё вспомнил, когда он вещи переносил, у него рубашка на груди расстегнулась и оттуда цепочка золотая вывалилась наружу, а на ней подвеска с крупным изумрудом. Я как раз мимо проходил, около автомобиля остановился, делал вид, что рассматриваю его. Как я забыть мог? Вовремя ты, Чалый, про него заговорил.

— Ну, хорошо. Как полагаешь, сколько человек на дело брать нужно?

— А ты сам пойдёшь?

— Да, давно я хотел Дашку Антонову пощупать, — собеседник ухмыльнулся, — причём во всех смыслах и во всех местах.

— Тогда не больше четырёх, — не принял его шутливого тона Чепа, — я бы взял Кувалду и Мелкого.

— Хорошо, — согласился Чалый, — собираемся на нашем месте в 10 вечера. А Мелкий пусть сразу с подводой к дому Антоновой к 11 вечера подъезжает. Да, остановится пусть дома за два, за три, чтобы хозяев не насторожить.

Я проснулся за час до полуночи, от сигнала моей сторожевой сети. Вечером, когда после нашего брудершафта Даша заснула, я потихоньку выбрался из кровати и вышел во двор. Для начала занёс в дом все, что стояло на столе летней кухни, затем обошёл всю территорию по периметру и настроил свою сторожевую сеть, которую разработал ещё в Новосибирске, проживая в женском общежитии. Заглянул даже в баньку, которая почему-то оказалась открытой. Выходя, взял с полочки замочек и закрыл на него входную дверь. Подумав, я закрыл на навесные замки и сарай и летнюю кухню, хотя воровать там было нечего. А вот, порядок должен быть везде. На входные ворота поставил дополнительную сигнализацию, которая сразу выдаёт сигнал, как только в ночное время кто-то просто подходит к воротам. Проверил забор, идущий вдоль улицы, и заткнул обнаруженные в нем дырки, через которые можно было видеть часть двора или дома.

И вот сейчас, моя магическая сеть посылала мне тревожные сигналы. Я выскользнул из Дашиных объятий и наложил на неё купол невидимости. Теперь любому вошедшему сюда комната покажется пустой. Затем одевшись, тихо ступая, вышел во двор. Ночь была безлунная, тихая и звёздная. Стояла оглушительная тишина, нарушаемая только редкими паровозными свистками, доносившимися до нас с Киевского вокзала, и далёким буханьем парового молота, расположенного бог весть где. Где-то побрёхивала собака. Я включил ночное зрение, и все вокруг для меня стало серым и тусклым, как в пасмурный день, но зато все детали хорошо просматривались.

Я видел, как через забор рядом с воротами перевалила тёмная фигура, затем, подсвечивая себе фонариком, подошла к воротам и открыла их, распахнув настежь. Во двор вошла лошадка, впряжённая в телегу и ведомая за узду невысоким худеньким пареньком. Заведя её во двор и сразу же развернув мордой к воротам, он забрался на телегу, не собираясь с неё никуда уходить.

Зашедшие за лошадью во двор люди, я насчитал троих, ворота за собой аккуратно прикрыли. Один, здоровущий как лось мужик, безбородый и коротко стриженный, выдвинулся вперёд, направляясь прямо к ближайшему входу в дом, то есть к моей половине. За ним крадучись, мягким стелющимся шагом шли двое молодых мужчин лет 25–27 на вид. Лица настороженные, глаза широко распахнутые, головы медленно поворачиваются, осматриваясь вокруг. На каждого вора накинул свою метку. Теперь я мог это сделать в пределах прямой видимости до сотни метров от "объекта". Здесь же нас разделяло не более двадцати метров.

Вот идущий первым Лось, как я его окрестил за крепкую и коренастую фигуру, взошёл на крылечко и стал возиться с замком.

Буквально через две минуты он открыл дверь и, шагнув внутрь дома, зажег фонарик. За ним зашли оставшиеся двое. Свет от фонарика был слабый и на улицу, через окна первого этажа, пробивался лишь слабый его отблеск.

Одновременно с этим я начал действовать. Сначала я просто усыпил возчика на телеге. Он мягко откинулся на спину, выронив вожжи из рук. Почувствовав свободу, лошадка стала щипать травку, растущую во дворе в большом количестве.

Тем временем воры успели осмотреть и верхнюю комнату и обнаружить, что она пуста.

— А где постоялец-то, Чепа? — прошипел один из них.

— Значит он у Дарьи, на её половине, — ответил тот вполголоса.

— Разворачиваемся и все идём туда, — скомандовал первый голос.

Услышав этот приказ я, зашёл обратно в дом и закрыл за собой обе входные двери на замок и на крючок. Дверь со двора вела в небольшие сенцы, а уже там была входная дверь, ведущая в комнату.

Встал чуть сбоку от окна, из которого была видна часть крыльца. Вскоре в замке заскрежетало, и он щёлкнул, открываясь. Однако дверь даже не шелохнулась. Вор понял, что она закрыта ещё и на крючок, о чём он и сообщил своим подельникам, тихо матерясь при этом.

Один из воров пошёл к телеге и принёс оттуда небольшую переносную лестницу, которую приставили к стене под окном. Другой, это уже был не Лось, быстро взобравшись на верхнюю ступеньку лестницы, действуя ножом, снял штапики со стекла и вынул его. Затем просунув руку, освободил шпингалеты и открыл обе створки окна.

Мне оставалось только восхищаться, слаженностью и быстротой действий воров. Я наложил на себя магему скрыта, выпадая из их поля зрения. Вот, вскрывший окно вор уже проник в комнату, подошёл к двери и скинул крючок. Но дверь была закрыта и на замок, а с замками у них лучше справлялся Лось, которого зашедший и позвал шипящим шёпотом:

— Кувалда, лезь сюда, здесь замок.

— Надо же, — хмыкнул я про себя, — тоже подходящая для этого медвежатника кличка.

Замок против Кувалды не продержался и минуты. Дверь открыли, крючок с внешней двери сбросили, дом был полностью вскрыт. Проникновение в чужой дом с взломом было налицо. Но я решил подождать чуть-чуть. Требовалось понять, зачем они пришли. Если только за вещами, то почему не стали брать мои вещи, а пошли к Даше.

Кувалда включил фонарик и осмотрел кухню и комнату за печкой.

— Внизу никого нет, — шёпотом сказал он.

— Чепа, проверь верхний люк на лестнице.

Один из воров, среднего роста, но щуплый, бесшумно поднялся на самый верх, и тихонько приподняв люк, просунул голову в щель и осмотрелся. Сдав назад, также тихо закрыл за собой люк и слез вниз.

— Там тоже никого нет, — сказал он шёпотом.

— Ты что говоришь-то, Чепа. А крючки на двери изнутри кто набросил?