— Что конкретно ты предлагаешь, Ученик?

— Блокировку снять вообще, поскольку мы не можем снимать её частично. Тут снимем, тут оставим. Нет у нас такой возможности.

— И всё?

— Нет, у нас есть учебная база о Содружестве, в которой не только рассказывается о звёздных цивилизациях, но и производится обучение общему языку и использованию нашего мозга вместо нейросети. Вот эту базу я и предлагаю подкорректировать. Выделить из неё отдельную учебную базу для обучения общему языку Содружества. Учить сканировать пространство и настраиваться на нужную волну тоже в отдельной учебной базе. И, третья учебная база, которая нам и понадобится, это обучение созданию и установки информационных каналов, то есть того, что мы называем телепатической связью.

— Я понял тебя, Ученик. Тогда никакая блокировка ПНМ вообще не нужна. То есть, мы будем устанавливать ПНМ так, как она была задумана Хари Лансом. А обучающую базу корректируем и делим на три части. Хорошо задумано, Ученик, но есть одна возможность, которую нужно учитывать. Люди с установленной им ПНМ могут сами случайно наткнуться на какую-нибудь волну радиостанции и слушать её постоянно. Или вообще сами научатся сканировать эфир.

— Ну, и чёрт с ними, — сказал я. — Много ли таких будет? Я думаю, все они будут помалкивать о такой своей способности. Более того, я предлагаю снять блокировку со всех, кому мы уже установили её. Можно ли это сделать?

— Мне нужно будет подумать над этим.

Всё лето, начиная со второй половины июня и весь сентябрь я плотно занимался составлением учебных баз по воинским и рабочим специальностям и поиску магически одарённых людей.

Вязов нашёл мне двух помощников, оба капитана ГБ. Один из них, Щербаков Фёдор Михайлович, поставлял мне военных специалистов, экспертов, второй — Клюев Прохор Фомич, организовывал встречи с рабочими.

В августе текущего 1936 года произошла очередная реорганизация НКВД. На базе ГУГБ был создан наркомат государственной безопасности, сокращённо НКГБ. Наркомом был назначен Вязов Артур Миронович с присвоением ему воинского звания комиссара ГБ 1-го ранга. Туда же в НКГБ, вытурив нас из ЦК, перевели весь наш бывший отдел "М" ЦК ВКП (б) вместе с моим сектором научных разработок.

Меня в очередной раз повысили в звании, теперь я майор государственной безопасности. Что, впрочем, не мешало мне, как Берестову, оставаться обычным гражданином, а вскоре и курсантом военной школы, в которую я поступил в конце сентября.

Замечу, кстати, что в отличие от истории СССР в реальности Земля-1, Ягода оставался наркомом НКВД до 1938 года. Да и потом, он никуда не делся, работал наркомом связи, потом министром связи вплоть до выхода на пенсию в 1951 году. Его судьбу круто изменил мой эликсир правды. Сталин, допросив Ягоду под действием эликсира, изменил своё отношение к нему. Берия Л.П. появился около Сталина в 1937 году и сразу был назначен заведующим сектором научных разработок. А для меня создали новое подразделение — сектор "М" (сектор магических разработок), в очередной раз повысив меня в звании до старшего майора ГБ. Берии, кстати, присвоили такое же звание. Но это я изрядно вперёд забежал.

И у Щербакова, и у Клюева были свои группы помощников. Одни искали по военным частям и заводам нужных специалистов высокой квалификации, другие организовывали их поездки в Москву, третьи занимались с ними в Москве — размещение, питание, экскурсии и прочее.

Их привозили в Москву, легендируя эти поездки, как экскурсионные, в виде поощрения ценных работников. Для тех, кто служил и работал в Москве, придумывали свои причины, по которым их собирали небольшими группами и приводили на Красную площадь, на которой у меня происходили встречи с экспертами.

Напрямую с ними я не контактировал, открыто светиться мне совершенно не хотелось, и я договорился со своими помощниками, что их будут собирать группами, в количестве не более 50 человек в каждой, приводить на Красную площадь под прикрытием проведения экскурсий. Встречи назначались у памятника Минину и Пожарскому.

Когда группа собиралась, для них проводили перекличку, во время которой я к каждому эксперту прикреплял именную метку. Эти метки, привязанные не только к ауре человека, но и к его фамилии и специальности, экспертом которой он являлся. Соответствующие списки экспертов предоставляли мне мои помощники, Щербаков и Клюев. Они отправляли их моему личному секретарю, Еве Ропацкой, а та клала их на мой стол, в отдельных папках, рассортировав их предварительно по профессиям.

Такие метки позволяли мне собирать нужных мне экспертов в отдельные группы в соответствии с их специальностями.

А пока, я всем собравшимся на Красной площади, независимо от их специальностей, после переклички ставил ПНМ. На этом первый этап работы с экспертами заканчивался.

В течение первых же суток установленная им программа настройки мозга проводила структуризацию и систематизацию всех их знаний, умений и навыков, что значительно облегчало работу с их памятью. Практика показала, что лучшие результаты копирования памяти получаются, если проводить его не раньше, чем через три дня после установки ПНМ. Дальнейшее увеличение этого перерыва каких-либо улучшений уже не давало.

Местонахождение наших подопечных на процесс копирования никак не влияло. Инфоканал между мной и экспертами устанавливался ещё при передаче ПНМ и при желании с моей стороны мог сохраняться достаточно долго.

С помощниками у меня была договорённость, что, если какому-нибудь эксперту требовалась медицинская помощь, то мне об этом сообщалось дополнительно. С такими людьми я, после установки им ПНМ работал отдельно. Уточнял диагноз и при необходимости проводил исцеление. Эксперты, особенно заводские, как правило, были людьми пожилыми, поэтому в лечении нуждались практически все.

Всю последующую работу после копирования памяти выполнял Ян, мой искин. Именно на него возлагалось изготовление учебных баз. Я тоже научился их составлять, но у меня уходило на это значительно больше времени, чем у Яна, несмотря на то, что оба мы пользовались одним и тем же ресурсом — моим мозгом.

При необходимости Ян мог работать круглосуточно и в ускоренном режиме. На составление одной учебной базы у него уходило в среднем около шести часов, хотя разброс по времени иногда был большим. Большую часть времени отнимало создание виртуальных тренажёров и полигонов и их тестирование. Его максимальная производительность была около 28 учебных баз за неделю.

Такая организация нашего труда позволяла моим помощникам организовывать наши встречи с экспертами вперемешку, не сортируя их по специальностям. Кто прибыл по вызову, того на следующий день сразу направляли на Красную площадь на экскурсию, после чего давали им несколько дней отпуска и возвращали обратно.

Уже через неделю дело встало на поток и продолжалось до конца сентября. За это время мы с Яном успели составить немногим более трёхсот учебных баз.

Я сразу сообразил, что лично мне физически появляться на Красной площади нет смысла. Я прибывал туда к назначенному времени частью своего сознания и занимался установкой меток, сразу после этого возвращаясь в своё тело и передавая ПНМ.

Как только все эксперты одной специальности получали ПНМ и моё лечение, я устанавливал с ними инфоканал и копировал их память. Причём копированием занимался уже Ян. Поскольку память у экспертов была уже приведена в надлежащий порядок, то копировались только нужные знания и навыки. После копирования Ян сразу же принимался за составление учебной базы.

После того, как учебная база была Яном составлена, я перезаписывал её на кристалл памяти, которые изготовлял по технологии корпорации "Нейросеть" Содружества. Этой технологии Хари Ланса обучил Савва Баккери ещё во время подготовки к его переселению в эту реальность. Эти знания Ян обнаружил в моей памяти и создал соответствующую учебную базу, которую я изучил. Так оказалось проще и быстрее.