Тут профессор поднял глаза вверх и многозначительно добавил:

— На всё воля Его, особенно в таких делах.

Татьяна скрывала от всех, что Анна её родная дочь, а гинекологам говорила, что у неё была неудачная беременность, преждевременно прервавшаяся выкидышем.

— На всё воля Его, — повторяла она про себя слова того профессора, и никаких усилий в этом направлении не предпринимала, предоставляя событиям идти своим чередом.

Время между тем незаметно шло, и в феврале 1935 года истекал срок контракта Гельмута. Оставалось уже меньше года. В конце лета 1934 года вернувшись домой после очередного отпуска, проведённого в Ялте, у Татьяны с Гельмутом состоялся серьёзный разговор.

— Гельмут, что ты собираешься делать после окончания контракта? Останешься в СССР или собираешься уехать?

— А ты хочешь, чтобы я остался? — вместо ответа спрашивал Гельмут.

— Я хочу остаться с тобой, Гельмут. Ты мой муж, и я не хочу расставаться.

— А что думает Анюта?

— Анна уже взрослая девочка и после окончания школы уедет в столицу поступать в медицинский институт, и начнёт самостоятельную жизнь. Первое время жить будет у моего папы, а там и сама замуж выйдет. Но, если она решит уехать с нами, я не буду возражать.

— Я тебе не говорил, но когда был перед отпуском в командировке в Москве, то зашёл в посольство Германии. Мне очень не понравилось, что я узнал. Мне в последние годы особенно некогда было следить за событиями, происходившими на моей родине, и новости были неутешительными. В Германии становится неспокойно, и возвращаться туда я пока не хочу. К тому же там начинаются гонения на евреев, а ты знаешь, что у меня мама была еврейкой, а папа австриец.

И опережая следующий вопрос Татьяны, добавил:

— Но и оставаться в СССР мне тоже не хочется. Ваше общество чересчур политизировано и, самое главное, запрещена частная инициатива. А я хотел бы попробовать открыть свой бизнес. Есть у меня кое-какие идеи.

— И что ты решил?

— Уехать в Северо-Американские Соединённые Штаты.

— Я хочу поехать с тобой, Гельмут, ты ведь меня не бросишь?

— Нет, Таня, не брошу. Только я очень сына хотел от тебя, но, наверное, уже не дождусь. Давай усыновим мальчика из детского приюта и будем его воспитывать.

— Хорошо, Гельмут, я подумаю.

Два года назад её дочь преподнесла ей сюрприз. Анна окончила 7-й класс, и они всей семьёй отбыли на отдых в Сочи. Путёвки в санаторий на этот раз получила Татьяна. Там они познакомились с одной семьёй из Москвы — муж, жена и сын, Матвей, окончивший 9-й класс. У Анны с ним случился роман, и родители не уследили, у детей случилась близость, хорошо хоть без последствий в виде ребёнка. А нынче сюрприз повторился.

На первомайские демонстрации Анна всегда ходила с матерью. После прохождения их колонны трудящихся советской торговли они обычно ждали в оговорённом месте Гельмута и затем вместе возвращались на центральную площадь города, на гостевые трибуны и там досматривали демонстрацию до конца.

Но на этот раз мать сказала, что ей нужно вернуться на работу. Гастроном работал без выходных и требовал присмотра со стороны дирекции. Обычно эта роль возлагалось на заместителя или заведующих отделами. Но, сегодня, по каким-то причинам требовалось присутствие директора.

Анна ждала отчима, но вместо него пришёл его дружок, француз Мишель Шеро, работавший вместе с ним на одном заводе. Он, как и отчим работал инженером по контракту. Поскольку Мишель часто бывал у них дома, то Анна с ним была хорошо знакома, да и жил он с ними по соседству. Поэтому с демонстрации они пошли домой вместе.

В СССР Мишель приехал один, оставив во Франции жену и годовалого сына. Поэтому и жил он один и половину вечеров проводил в семье Гельмута.

Подойдя к двери своей квартиры, Анна обнаружила, что входная дверь не заперта на замок. Она посмотрела на провожающего её Мишеля и сказала:

— А вдруг там воры, я боюсь.

— Пошли вместе, — предложил Мишель.

Затаив дыхание, они на цыпочках прошли в квартиру и прикрыли за собой дверь, но закрывать её на ключ не стали. Замерев на месте, они услышала странные звуки, доносившиеся из коридора. Выйдя туда из прихожей, они поняли, что странные звуки идут из гостиной комнаты, дверь в которую была приоткрыта.

Мишель первым подошёл к двери и заглянул в комнату. Почти сразу он вернулся в прихожую и увлёк Аню за собой.

— Тебе не нужно это видеть, — сказал он, вытаскивая её из квартиры на лестничную площадку, — это не воры. Там твой отчим.

— И что он делает? — спросила она.

Мишель вздохнул:

— Это взрослые дела, — сказал он. — Пошли ко мне в гости, я тебя чаем напою с мёдом.

— Я уже взрослая, — сказала Аня, — мне скоро 17 лет будет.

Мишель пожал плечами:

— Я не могу тебе запретить смотреть это, но ты можешь расстроиться и пожалеть, что не послушалась меня.

Анна всё же решила посмотреть, чем там отчим занят, хотя уже догадывалась, что она может там увидеть.

Подкравшись на цыпочках к двери, она заглянула в комнату. Увиденное, потрясло её. Она была большой девочкой и прекрасно знала, каким местом мужчина отличается от женщины, но она не подозревала, как именно мужчина может любить женщину. В комнате был Гельмут и домработница Клава. Анна затаив дыхание, досмотрела всю сцену до конца и после этого так же тихонько вышла из квартиры.

Мишель ждал её. Увидев состояние девушки, он пригласил её к себе домой.

Анна безучастно шла рядом с Мишелем и вспоминала, как она сама потеряла девственность, отдавшись тому красивому мальчику, Матвею, с которым встретилась в санатории на берегу Чёрного моря. Она тогда влюбилась первый раз в своей жизни. И совсем потеряла голову. Когда он предложил ей встретиться ночью, в полночь, на берегу моря в паре сотен метров от охраняемой территории санатория, она согласилась не раздумывая.

Потом, вспоминая случившееся, Анна никак не могла понять, где здесь романтика и возвышенные чувства. То, что с ней произошло, не содержало ни грамма романтики.

Они встретились на берегу моря в укромном местечке дикого пляжа за большим валуном. Дальнейшее Анна запомнила плохо. Сначала ей причинял боль камень, впившийся в лопатку, а потом её захлестнула боль в том месте, которое по рассказам школьных подружек должно было принести несказанное наслаждение. Потом по её ноге растеклось что-то липучее, а Матвей вскочил и куда-то исчез. Больше Анна его не видела. Через час она добралась до своей постели и заснула только к утру, проспав до обеда. Проснувшись, Анна обнаружила у своей кровати мать, которая тыкала ей в лицо её же трусиками, требовала от неё объяснений.

То, что она увидела сегодня, ничем не напоминало ту её единственную встречу с Матвеем. Охи, вздохи, всхлипы и постанывания домработницы вкупе с действиями отчима вызвали у Анны жгучую зависть. Она поймала себя на мысли, что она тоже так хочет. Она хочет, чтобы это её вот так ласкали и целовали во все потаённые места, к которым она даже своим пальцам не разрешала прикасаться. Анна почувствовала, что именно сейчас, в эти минуты, она стала женщиной.

Может быть поэтому, когда они с Мишелем пришли к нему домой, то едва успев раздеться, Анна потащила его в кровать. Мишель оказался опытным любовником и оправдал все её ожидания. С тех пор они стали часто встречаться, не упуская ни одной возможности побыть вместе.

— Мишель, ты не боишься, что нас рано или поздно застукают? — как-то спросила Аня своего любовника.

— Единственно, чего я боюсь, — ответил он, — так это обрюхатить тебя.

Однако давно замечено, чего сильно опасаешься, то и случается. Анна забила тревогу, когда заметила, что нарушены сроки её месячных, чего никогда ранее не наблюдалось. В панике она пришла к матери и созналась, что спит с Мишелем. Стучать матери на отчима она не стала, решив не вмешиваться не в своё дело.

Мать поохала, но приняла случившееся. Когда-то и она сама отдалась мужчине, будущему отцу Анны до брака.