Преподавателей ОБВШ я тоже не обделил своим вниманием, поставив им всем ПНМ и учебные базы второго ранга по немецкому, польскому, финскому и литовскому языкам. (Это я уже начал готовиться к 1939 году.)

Результат стал проявляться почти сразу же. В казарме я не раз был свидетелем разговоров об открывшихся способностях. Вот, к примеру, один из таких.

— Егор, ты не поверишь, сегодня я сам решил задачу по физике. Сам электрическую схему составил, представляешь. Кто бы мне сказал неделю назад, я бы его на смех поднял. Я же семилетку окончил только потому, что директрисой была моя родная тётя. И ни в физике, ни в математике я не понимал ничего. Счёт с трудом освоил и всё. Задачи с иксами, это уже для меня высшая математика. Скажу по секрету. Я вот сейчас сказал про высшую математику, я и слов-то таких не знал раньше. Откуда только что берётся. Аж страшно становится. И не просто слова в голове появляются, я ведь понимаю теперь, что они означают.

— Не у тебя одного, Андрей. У меня почти такая же картина. Я десятилетку хоть и закончил, но у нас не было учителя по иностранному языку и в аттестате у меня там прочерк стоит. А на днях я учебник немецкого языка открыл и понял, что всё там понимаю. Я чуть от страха не обделался. А потом у нас урок был немецкого языка. Не знаю, помнишь ты или нет, учитель, когда в класс зашёл, то сразу стал по-немецки гутарить, а я его понимал. Я даже не сразу понял, что он не на русском языке говорит. Со мной шок был.

Не знаю, как обстоят дела на других отделениях, но в артиллерийском взводе практически сразу все курсанты вышли на оценку “отлично”. Наверное, такое не осталось без внимания преподавателей.

В строю я был правофланговый, самый высокий, но на занятиях старался не высовываться со своими знаниями. В отношениях с курсантами был осторожен, в друзья никому не набивался, но и от расспросов сослуживцев не уклонялся. Меня, конечно, спрашивали, откуда я родом, какую школу окончил, кто мои родители. Всем говорил, что сирота. К лидерству не рвался, хотя всё же недруга успел себе завести. Потап Быкович, двадцати двух лет, в строю стоял вторым после меня, но по сложению был в два раза шире. Почти сразу он получил прозвище “Бык”, что, впрочем, было ожидаемо. И фамилия, и телосложение его вполне соответствовали этой кличке.

Мы не понравились друг другу с первого взгляда. Первое время он пытался меня подкалывать и пакостить по мелкому. То сзади на пятку мне наступит, то в столовой толкнёт будто бы нечаянно. Долго я терпеть это не собирался, но повода дать ему открытый отпор не было, а мстить ему той же монетой, втихаря и исподтишка, было противно. Я даже не стал лишать его ПНМ, хотя мыслишка такая подленькая проскочила.

Тем временем, подходящий случай поставить Быка на место вскоре представился. Случилось это перед ужином, когда у нас были часы самоподготовки на спортплощадке. Я заметил, что Бык говорит что-то двум курсантам, которые часто крутились около него и при этом поглядывает на меня.

Тут я решил ему подыграть и пошёл в сторону гаражей, что находились поблизости. Прошёл по проходу между ними и вышел на небольшую ровную площадку, огороженную с одной стороны высоким кирпичным забором с колючей проволокой поверху, а с другой — задними стенками гаражей.

Уходя в проход, оглянулся и с удовлетворением увидел идущую за мной троицу во главе с Быком. Ясно, что такой шанс он упустить не мог. Ну как же. Их трое, я один, а поэтому они уверены, что сила на их стороне.

Выскочив на пятачок, и наткнувшись на мою ухмылку, Бык чуть было не сдал обратно, почуяв неладное. Он ожидал, что я испугаюсь, встретившись с ними в таком месте. И когда его ожидания не оправдались, он задумался, понимая, что он что-то не учитывает. Но идти на попятную без урона авторитета возможности у него не было.

И Бык пошёл напролом, вполне оправдывая свою кличку. Сначала, как водится, пытался мне что-то в вину поставить. Вроде бы это я толкнул его в столовой и причинил ему ущерб, а потому должен его возместить. Но я вникать в его рассуждения не стал, как и дожидаться, пока они на меня набросятся, а сразу взял его дружков под контроль и дал им команду вернуться на спортплощадку и забыть всё, что они замыслили сделать. Это заняло у меня не более пары секунд и, шагнув навстречу Быку, я пробил ему в солнечное сплетение.

Когда он смог разогнуться, хрипя и с трудом втягивая в себя воздух, с ненавистью глядя на меня, я ровным равнодушным тоном сказал:

— Это первое и единственное предупреждение. Надеюсь, что твоих куриных мозгов хватит, чтобы понять это. Но, если хочешь войны, то ты её получишь. Я не привык оставлять за спиной своих врагов. Живых я имею в виду.

— Тебя к стенке поставят, — прохрипел Бык.

— А за что? Трупа твоего никто не найдёт, ты просто исчезнешь. Все решат, что ты сбежал, дезертировал.

Пока я говорил, Бык успел отдышаться и, похоже, что словам моим он не внял. Тогда я решил зайти с другой стороны и продемонстрировать ему силу. Ибо тупой, но сильный враг склоняет голову только перед большей силой.

— Ну, что Бык, до следующей и последней нашей встречи, — сказал я, протягивая ему руку для рукопожатия.

Он ухватился за неё своей лапищей и сжал со всей силы, злорадно глядя на меня, ожидая, что я тут же упаду на колени и примусь умолять его о пощаде. Я выждал пару секунд и стал постепенно наращивать силу, с которой сжимал его руку. Уже через несколько секунд, его лицо побледнело, а затем его глаза закатились, и он потерял сознание.

Я отпустил его руку и провёл её диагностику. Похоже, что я всё же немного перестарался. Пришлось усыпить его и заняться исцелением руки. Через пару минут его рука была в порядке, но ощущение боли я ему оставил. К вечеру должно пройти. Уходя, разбудил его.

Не знаю, что больше на него подействовало, но цепляться ко мне он перестал и даже пару раз попытался наладить со мной дружеские отношения. Но я так и не смог преодолеть неприязни к нему и постоянно ждал от него какой-нибудь гадости. И ведь дождался, только не сразу, а спустя несколько месяцев. Но об этом я расскажу в своё время.

В субботу 31 октября Лапин вызвал меня после занятий к себе в кабинет и сообщил следующее:

— Твой испытательный срок закончился. От преподавателей в твой адрес ни одного нарекания не поступило, наоборот, отзывы самые превосходные.

— Спасибо, товарищ старший лейтенант.

— Капитан уже. Сегодня приказ вышел.

— Поздравляю товарищ капитан.

— Спасибо за поздравление, и я тебя тоже поздравляю.

— С чем, товарищ капитан?

— За отличные показатели в учёбе и в военной подготовке приказом начальника школы, комбрига Алёшина тебе даётся право покидать территорию школы в свободное от занятий и дежурств время. Это решение связано с твоим экстернатом. Ты ещё не передумал окончить школу экстерном?

— Нет, товарищ капитан, не передумал.

Лапин выдал мне пропуск из плотного серого куска картона прямоугольной формы с моей наклеенной фотографией, и синим отпечатком круглой печати на ней.

— Тогда вернёмся к твоим экзаменам. Сессия для тебя начинается с понедельника 2 ноября. Первый экзамен назначен на 5 ноября. Алёшин решил так. Все общеобразовательные дисциплины тебе засчитывают без экзаменов с оценкой отлично на основании оценок в твоих аттестате и дипломах. С тебя потребуются только нотариально заверенные копии этих документов. Будешь в городе, сделаешь.

И глядя на мою вопросительную физиономию, сказал:

— С этого момента вход на территорию школы и выход с неё тебе разрешён в любое время суток. Но учти, что неявка или опоздание на экзамен без уважительной причины приравнивается к двойке. И вообще, заведи себе за правило, чтобы я всегда был в курсе, где ты находишься. Чтобы в случае необходимости тебя легко было найти. Всё понял?

Я кивнул.

— Тогда продолжим. За ноябрь месяц ты должен сдать экзамены по всем спецдисциплинам 1-го года обучения, которые преподаются на отделениях пехоты и артиллерии. Это следующие шесть дисциплин: уставы РККА, топография, стрелковое оружие, артиллерийские орудия, фортификационные сооружения и тактика. Кроме теории ты должен выполнить нормативы по физподготовке, сдать всю шагистику, в том числе в составе групп, отстреляться из всех видов стрелкового оружия и пулемёта и из полевой пушки. Естественно выполняя все предусмотренные программой обучения нормативы.