Первый час лекции заканчивается, звучит звонок на пятиминутный перерыв. Лекция идёт два академических часа по 45 минут с пятиминутным перерывом между ними. Почти все парни в эту пятиминутку идут в курилку и нещадно дымят.

Решаю к каждому курильщику применить антитабачную магему, которая резко сокращает тягу к курению табака.

— Ян, — обращаюсь я к своему виртуальному учителю и другу, — помоги мне составить отдельный кластер всех курильщиков.

Список Ян составил быстро, он был готов уже к концу перерыва. Не мешкая, приступил к работе, и вскоре каждый курильщик получил по антитабачной магеме. Результаты должны увидеть уже на следующей перемене.

Шура сидела рядом со мной. Ей было всё жутко интересно. У неё горели глаза, и ей хотелось обсудить некоторые детали только что услышанного. Поэтому, когда прозвенел звонок об окончании лекции, то она стремглав бросилась к лектору, подготовив для него какой-то коварный вопрос, и судя по тому, что Тумаркин принялся ей что-то объяснять и писать для неё на доске, она в этом преуспела.

Кстати, мы с Шурой попали в разные группы. По этому поводу Шура порывалась закатить в деканате скандал. Еле её отговорил, сказав, что больше двух недель я учиться не буду, а потом начну сдавать экзамены экстерном. Так что её перевод в мою группу потеряет всякий смысл.

Следующий перерыв между парами составлял 10 минут. Видимо те, кто определял количество времени, необходимое для перерыва, исходили из следующего. Пять минут требуется для перехода из одной аудитории в другую, а оставшиеся 5 минут тратилось на все тот же перекур. У меня по расписанию следующей парой было практическое занятие по исчислению бесконечно малых величин, которое должно было проходить в небольшой аудитории, рассчитанной на одну группу студентов.

Придя в эту аудиторию, я впервые увидел всех своих одноклассников (или их нужно называть одногруппниками?), с которыми мне предстояло какое-то время учиться, надеюсь, что небольшое. Юношей было подавляющее большинство. Из двадцати пяти человек я насчитал только 5 девушек, одна из которых сразу направилась в мою сторону. Я внутренне напрягся, потому что девушка была симпатичной, и моей метки на ней не было. Место я выбрал самое дальнее от входной двери, то есть, за последним столом у окна.

— Тома, — сказала подошедшая ко мне и занявшая рядом со мной место, девушка и протянула руку для рукопожатия, которую я автоматически пожал и ответил:

— Василий.

Тамара, практически не скрываясь, внимательно изучала меня. Я иронично улыбнулся и спросил:

— И каков будет вердикт?

— Мне нравится, — ответила она.

— Я рад.

Преподавателем у нас оказалась молодая женщина, девушка ещё. Как потом выяснилось, она была аспиранткой кафедры математического анализа. Её целью было научить нас алгоритмам решения типовых задач. В отличие от элементарной математики, где очень часто встречались интересные задачи, над которыми можно было поломать голову, прежде чем удавалось найти решение, здесь все задачи были классифицированы и разбиты на соответствующие группы. На каждом семинаре разбиралась, как правило, одна группа задач. Например, первое занятие было посвящено графикам элементарных функций. Скукота.

От скуки меня освободила соседка.

— Скажи, тебя тема занятия совсем не интересует? — спросил я, обращаясь к ней, когда её внимание ко мне стало меня напрягать.

— Нет, — ответила она. — Тут всё пока примитивно. Трудные темы впереди.

— Ну, не скажи, в этой теме тоже есть интересные задачи, — сказал я.

— Покажи хотя бы одну, — недоверчиво сказала она.

— Пожалуйста. Вот построй для начала, график суперпозиции функций натурального логарифма и модуля тангенса.

— Это как?

Я написал. Она задумалась, а я смог переключиться на то, чем занимались на доске. А там строили график синуса двойного аргумента, и какой-то парнишка бойко стучал мелом по доске, рисуя волны графика. Преподавательница стояла рядом и довольно качала головой в знак одобрения.

Моей метки не было ещё у двух студентов. По-видимому, их не было на предыдущей лекции. Присоединил к ним нашу молодую преподавательницу и поставил этой небольшой группе ПНМ-плюс.

— Чем бы заняться? — подумал я.

— Займись составлением гомеостатов, — ответил Ян. — Ты же знаешь, что они полному копированию не подлежат, потому и стоят бешеных денег. Ты не забыл, что хотел заработать много денег на индустриализацию страны. Гомеостаты можно продавать очень выгодно. Нужно отработать технологию их изготовления.

— Ты прав, как всегда, — ответил я.

Моё общение с Яном занимает часто доли секунды, вот и сейчас моя соседка разобралась, наконец, с моим примером и с гордостью стала показывать решение. Я взглянул — все было сделано правильно. Интересно, что когда Тома увлеклась задачей и перестала изображать из себя невесть кого, то её лицо преобразилось, появилась некая одухотворённость, и стало очень привлекательным. Я даже залюбовался. Потом как-то незаметно для себя занялся поиском МИМЭ для её лица.

Чтобы моя соседка меня больше не отвлекала, я написал ей ещё ряд примеров подобного рода. Тут до нашего стола добралась наша преподавательница и, увидев построенный график сложной функции в Тамариной тетради, она стала хвалить её, а потом попросила показать эту задачу для всех на доске.

Тома была вынуждена пойти, а я, воспользовавшись полученной передышкой, занялся её внешностью. Начал с того, что определил реперные точки, которыми в данном случае являются точки, определяющие характерные особенности лица. А потом, сначала на схеме стал смотреть, что получается, если слегка менять линии, соединяющие эти точки, а потом подвигал и сами точки. Увлекательнейшее занятие. Эта картинка, которая висела перед моими глазами, как портрет перед художником, на расстоянии вытянутой руки. Только у меня возможностей больше, чем у художника. Хотя? Почему нет, надо попробовать.

Я взял чистый лист бумаги и изобразил один понравившийся мне вариант Томиного лица. На рисунке, Тома имела, без сомнения, все узнаваемые черты и в то же самое время неуловимо изменившееся. Это достигалось совсем небольшим сужением скул, лицо становилось продолговатым, и притягивало взгляд.

— Поздравляю тебя, Ученик, — проявился в моей голове искин, получилось просто блестяще. Теперь тебе осталось справиться с магемами изменений. Общие принципы их построений ты знаешь. Давай, дерзай, я уверен, что у тебя получится.

— Может, сначала показать Тамаре, вдруг ей не понравится.

— А потом объясняться с ней, да?

Мне оставалось только досадливо крякнуть и убрать портрет подальше, чтобы он случайно не попал ей на глаза. После чего занялся магемами.

После второй пары был большой перерыв на обед. Я сходил в столовую, причём Тома от меня не отходила ни на шаг, а я уже и не возражал. Одним потоком своего сознания я активно подбирал нужные магемы и их сочетания, которые позволили бы мне добиться нужных изменений (МИМЭ — минимальные изменения с максимальным эффектом). Раньше этой работой занимался Ян, поэтому работа у меня шла медленно.

Третье парой в расписании стоял иностранный язык. У нас была возможность выбирать из четырёх — английский, немецкий, французский, испанский. Я выбрал последний. Я его знал, он достался мне ещё от Саввы Баккери, но учебной базы для русскоговорящих у меня не было, так что решил её создать. Преподавателем испанского языка была женщина лет сорока. Она была испанкой, и этот язык был для неё родным. Она сразу начала нас учить разговаривать на нём. На первом же занятии мы научились нескольким распространённым фразам, приветствиям и вопросам. Одновременно с этим, я, не теряя времени, наладил копирование её памяти.

Первый день учёбы закончился, четвертых пар на первом курсе не было, и занятия заканчивались в половине второго. Как раз к этому времени я закончил работу с магемами для Тамары. Показал Яну. Тот взял паузу на пару минут реального времени для проверки, после чего сделал только одну поправку, которую объяснил и показал. Получив разрешение на применение, я быстро создавал их, одну за другой и внедрял в нужные места.