Жена ничего не ответила, как бы говоря, что если ему хочется верить всяким дурацким сплетням — это его личное дело. Потом она, поджав губы, поглядела в окно, и муж понял, что ей известно о его романе с Шурочкой. А поскольку пауза зловеще затягивалась, то он заподозрил, что о Зиночке жена знает тоже. Это уж было ни к чему.
— СХОЖУ В ГАСТРОНОМ! — сказал он, как бы торжественно заверяя, что на первом месте для него семейные дела, а уж потом футбол и всякое такое.
— ЕСЛИ ХОЧЕШЬ. СХОДИ, — согласилась жена, и ему стало ясно, что о Зине и Шуре она ничего не знает, а вот о Наташе, пожалуй, догадывается.
— А К ЧАЮ ЧЕГО-НИБУДЬ КУПИТЬ? — осторожно спросил он. пытаясь выяснить, откуда жена могла узнать о Наташе.
— КУПИ ТОРГ. НО БЕЗ КРЕМА. — попросила жена, и муж понял, что ее проинформировала обо всем Раскукуева. Ну, конечно, она. Только спокойно, фактов у Раскукуевой никаких нет, одни догадки. Так что важно вовремя рассеять подозрения жены — и все.
— СДАМ-КА Я ЗАОДНО БУТЫЛКИ, А ТО ОНИ ВСЮ КУХНЮ ЗАГРОМОЗДИЛИ, — сказал, не подумав, муж и тут же, едва взглянув на жену, понял, что непоправимо проговорился!
И жена поняла, что он понял. И он понял, что она поняла, что он понял… Ох, как это сложно и опасно, когда люди хорошо понимают друг друга!
СДЕЛКА
В начале уикэнда или, как говорится, в пятницу вечером, у Рукавицына зазвонил телефон. Сергей нехотя оторвался от разложенных на столе чертежей. Звонил его приятель из конструкторского — Костя Лумокошин.
— Отец, я в тоске! — деловито сообщил он. — Приезжай. надо чего-нибудь придумать.
— Не могу. Очень хотел бы, но не могу… — Рукавицын пытался придать голосу глубокое сожаление.
— Рандеву? — заинтересовался Лумокошин.
— Если бы! — Сергей отвечал кратко, чтобы поскорее кончить ненужный разговор. — Дела у меня… Серьезно…
— Ну какие могут быть серьезные дела в пятницу вечером? Хватай такси.
— Занят я, можешь ты это понять?
— Не могу! Твой друг в тоске, твой друг в печали, он не знает, как убить время, а ты…
Он продолжал канючить, но Сергей не слушал его: у него возникла одна любопытная идея…
— Послушай. Лумокошин, — осторожно начал Рукавицын. — Ты действительно хотел бы как-нибудь убить время?
— А что? — оживился Костя. — Есть идеи?
— Есть. Зачем тебе убивать время? Ты лучше продай его мне.
— То есть как продать? — не понял Костя.
— Очень просто: ты мне продаешь, скажем, десять часов. а я тебе плачу десять рублей.
— Пятнадцать! — не растерялся Лумокошин.
— Спекулянт!
— Хочешь купить дешевле — покупай в магазине.
— Ну ладно, пусть будет пятнадцать. Только время завезешь мне домой. Завтра утром.
— А деньги когда отдашь?
— Из первой зарплаты.
Так состоялась эта странная сделка. Костя вручил Рукавицыну десять часов того самого времени, которое собирался убить, а Сергей отдал Лумокошину пятнадцать рублей, и тот побежал рассказывать всем знакомым, какой лопух Рукавицын.
Через месяц сделка повторилась. Сергею зачем-то требовалось все больше и больше времени, а у Лумокошина и на службе было много лишнего времени, и дома, и он все равно не знал, что с ним делать… Так что в общей сложности он продал Сергею около ста часов.
А спустя год оказалось, что Рукавицын потихоньку чего-то там такое изобрел, получил, представьте, патент и, глядишь, еще чего доброго заработает кучу денег!
Все поздравляли Сергея и не понимали, когда он успел сделать такое важное изобретение: ведь не на работе же, в самом деле.
— Дома по вечерам сидел, — объяснил Рукавицын: — По субботам и воскресеньям работал… Но, конечно, времени не хватало…
И тогда Лумокошин понял, зачем Сергей покупал у него время. Понял и страшно обиделся, потому что получалось, что на свое изобретение Сергей почем попало тратил его. Костино, время. И может, эти купленные по дешевке минуты и часы в результате были звездными часами Рукавицына и как раз в это, лумокошинское, время Рукавицы-на посещали самые блестящие идеи!
Выходило, что он. Костя Лумокошин. просто батрачил на бездарного Рукавицына, и тот нещадно эксплуатировал его незаурядные интеллектуальные способности, платя ему какие-то жалкие гроши! Да бесправные негры в Южно-Африканской Республике получают больше, чем Костя, человек с высшим образованием, получал у сквалыги Рукавицына!
И куда смотрел местком? Почему вовремя не осудил этой потогонной системы? Ведь Лумокошин отдавал Рукавицыну свое время и в будни и в праздники. И можно с уверенностью сказать, не будь у Сергея Костиного времени, никогда бы ему не довести своего изобретения до конца. Да и принадлежит ли это изобретение Рукавицыну, если говорить по совести? Разве не является его истинным автором или хотя бы соавтором Константин Лумокошин? Лумокошин пытался по-хорошему договориться с Сергеем…
Лумокошин ходил в местком, партком и суд…
Но правды Лумокошин не нашел нигде!
— Да, — горько восклицал обиженный. — Вот после этого и делай людям добро!
И с тех пор Костя никому не уступает свободного времени, а просто убивает его — и все!
КОНКУРЕНТЫ
Николай Севастьянович, юркий старичок, известный в своем, прилегающем к «Гастроному», микрорайоне под именем дяди Коли, имел маленький, но верный бизнес. Впрочем, дядя Коля и слов-то таких нехороших, как бизнес, не знал и называл свое занятие «обслугой».
Для того, чем занимался этот дедушка, требовалось помещение. И оно у дяди Коли имелось, если продуваемую сквозняками подворотню можно было хотя бы условно назвать помещением. Находилась подворотня рядом с «Гастрономом № 2». и в том было ее основное достоинство.
Желающие распить в компании бутылочку «Солнцедара» или «Перцовки» брали эту бутылочку в магазине и тихо сворачивали в подворотню. Но не в любую, а именно к дяде Коле. Потому что в другой подворотне им пришлось бы пить прямо из горла, а дядя Коля любезно одалживал своим клиентам алюминиевую кружку. И в благодарность за такую заботу посетители оставляли старичку пустую стеклотару. За рабочий день бутылок набиралось штук тридцать. и вырученные за них деньги составляли чистый доход фирмы.
Вернее, не совсем чистый: какую-то часть его приходилось тратить на покупку нового инвентаря. Так, например, однажды дядя Коля недоглядел и подгулявшая клиентура увела у него кружку. Предприниматель обзавелся новой кружкой, но уж теперь, будучи ученым, держал ее на железной цепочке, прикрепленной к широкому поясу, каким пользуются верхолазы. Пояс этот хитрый старичок никогда не снимал, так что новую кружку можно было унести только вместе с дядей Колей.
Такое нововведение, разумеется, стоило денег, но вскоре расходы на покупку кружки, цепочки и пояса окупились. Дело процветало, и шустрый старичок стал даже подумывать о приобретении второй кружки… Однако тут случилось непредвиденное: у дяди Коли появился конкурент!
Впрочем, бесхитростный дед и таких нехороших слов, как конкурент, тоже не знал и называл соперника попросту ворюгой и сукиным сыном. И его можно было понять. Этот сукин сын и ворюга украл его идею и открыл свое собственное дело в такой же точно подворотне, но только не справа от «Гастронома», а слева. Звали этого ворюгу Филиппычем. А кроме алюминиевой кружки этот сукин сын давал закусывающим ножик и вилку… И все это без дополнительной платы, за ту же пустую тару!
Дядя Коля помрачнел и тоже обзавелся перочинным ножом. Однако выяснилось немаловажное обстоятельство: у старичка инвентарь был приклепан к коротким цепочкам, а у Филиппыча — к длинным, что позволяло конкуренту стоять подальше от выпивающих и не мозолить глаза интимно закусывающим.
Дядя Коля не пожалел денег и тоже удлинил цепочки. Но сукин сын Филиппыч. узнав об этом, совсем отказался от цепей и таким благородным поступком сразу привлек сердца граждан.
Клиентура явно начала переметываться к Филиппычу. Тем более что с ним можно было потолковать о футболе, о фигурном катании, о положении в Южной Африке и Северной Родезии… А дядя Коля ни в чем таком не разбирался и здорово проигрывал в сравнении со своим всесторонне образованным конкурентом. Да и уютней как-то было в подворотне Филиппыча, поскольку на стенах он со вкусом развесил плакаты типа «Приобретайте билеты денежно-вещевой лотереи» или «Нет, не зря говорят: алкоголь — это яд!». Красочные плакаты радовали глаз. А комфорт и уют, как известно, имеют в сфере обслуживания непреходящее значение.
