— Не так радостно, — очухиваюсь в последнюю секунду. Рукой на рефлексе перехватываю Анькин локоть.

Выбирать не приходится. Ошеломлю её крепким поцелуем и ничего не соображающую утащу к машине.

Не успеваю буквально долю мгновения, достаточное, чтобы содержимое чашки выплеснулось мне в лицо.

— Какая же ты сволочь, Северный, — шипит она брезгливо и торопливо цокает каблуками, отдаляясь.

Если опустить момент моего полнейшего ахера, пока сознание в холодной липкой жидкости распознаёт зелёный чай, зато отказывается осмыслить происходящее, то можно с уверенностью признать, что меня за всю жизнь никто так не раскатывал.

Аньку нужно срочно перехватить, но я дезориентирован. Мокрые ресницы смазывают картинку. С первым же шагом чуть не поскальзываюсь, на втором — опрокидываю стул.

— Браво, Дан. Это было эпично, — откуда-то сбоку звучит язвительный комментарий Ланы. — По части эффектно появляться тебе по-прежнему нет равных.

Я хочу огрызнуться, но шустрая пигалица уже обтирает моё лицо салфеткой, а с налипшей на губах бумагой сильно не попререкаешься.

— Да уберись ты, — стряхиваю её руки с промокшей футболки. — Хватит путаться под ногами, дай пройти.

— Ну и куда ты в таком виде собрался? — Лана невозмутимо возвращается к прерванному занятию, сочувствующе глядя на хмурого меня. — Зеркальце дать? Хотя лучше не надо — треснет. Серьёзно, угомонись уже, Дан. Хочешь, чаем с мелиссой угощу? За счёт заведения.

— Отвали, — отмахиваюсь от предложения и от назойливой помощи заодно.

— Не будь идиотом. Аню ты дома в любой момент застанешь, — с раздражением шипит она мне вслед. — Хотя, знаешь, иди прямо так. Иди! Пусть поставит вас рядом и сравнит лишний раз. Только Артём у неё солидный мужик, а тебя, чокнутого замарашку, даже на порог не пустят.

— Она его в дом привела? — оборачиваюсь.

Меня будто дважды окатили. И вот на этот раз совсем не чаем.

— Сегодня будет с родителями знакомить, — Лана улыбается, но как-то бледно.

— Врёшь.

— Убедись.

Да вашу ж мать!

— Дан…

Оборачиваюсь во второй раз.

— Заходи в гости, когда надоест за ней бегать, — просит она негромко, старательно напуская на себя всепрощающий преданный вид. — Адрес помнишь?

М-да… В постели ты так не переигрывала.

— Я лучше своей дорогой пойду.

Разворачиваюсь и мрачно двигаюсь дальше.

— Иди-иди. Опозорься! Аня уже выбрала, когда не тебя, а его пригласила.

Я коротко усмехаюсь. Женщины. Всегда добивают с особым садизмом.

Какое-то время не трогаюсь с места. Просто сижу, глядя в лобовое стекло. Пытаюсь утрясти бедлам в голове. Сейчас нужно соображать и делать это быстро… Вот прям срочно… Да что мне терять?! План есть, а не попрёт — другой придумаю.

Завожу мотор, попутно набирая номер Лиса.

— Нужна твоя помощь, — осматриваю залитую чаем одежду и решаю первым делом заехать домой.

— Если опять позовёшь приговорить бутылку-другую — я пас, — тут же отзывается друг. Действительно хороший друг, безотказный, а главное, на редкость изворотливый. — Мы с Полиной в кино собираемся.

— Полину тоже бери.

Про себя делаю пометку, что Аньке давно пора сменить подругу. Вот заодно и познакомятся.

— Может, всё-таки ты с нами?

По скрипу дивана слышно, что он уже подорвался, но чисто из вредности продолжает набивать себе цену.

— Я вам такое кино гарантирую, покруче любого блокбастера.

— Даже не знаю… О чём сюжет хоть намекни. А то непонятно, что надевать: шорты или смокинг.

— Лицо кирпичом натяни, не ошибёшься.

— Интригуешь?

— Предупреждаю. Поедем к Стасу домой, отбивать мою девочку.

На том конце линии повисает многозначительная тишина. Я бы даже сказал гробовая.

— Ты же в курсе, что он вспыльчивый?

— Ага.

— И местами неуправляемый?

— Так точно.

— Жжёшь, дружище, — хохот Лиса так и веет чёрным позитивом. — Чудо! — орёт он куда-то в сторону. — Ты проспорила, слышишь? Наш Айсберг очеловечиться решил. Что — что! Втрескался, говорю. С тебя ежиха. Завтра же! А ты, Хвать, пляши, у тебя всё-таки будет секс! — и уже мне, давясь очередным смешком. — К чёрту кино, я твой с потрохами. Да простит меня Стас.

— Через полчаса буду, — усмехаюсь, представляя, морду лица адвокатишки при виде незваных гостей.

Дома наспех привожу себя в порядок. Заезжаю в «Мир цветов», затем к друзьям. Помогаю Полине утрамбоваться в забитый орхидеями салон и уже вдвоём дожидаемся Лиса, который никак не отыщет предположительно свихнувшегося от счастья ежа, чтобы закрыть его на кухне.

— Поль, — смотрю в зеркало заднего вида на миловидную шатенку, мечтательно прокручивающую кольцо на безымянном. — У вас же осенью свадьба. Как ты решилась?

— Север, ты чего? — она улыбается мне, будто тупице, не понимающему элементарных вещей. — Как все, разумеется. Пришло время и решилась.

— В смысле, вы с Киром тоже долго грызлись. Что он сделал такого, что ты в итоге ему поверила?

— А-а-а, — прыскает она, автоматом отменяя поставленный мне диагноз. — Ничего сверхъественного Дань. Кир просто до последнего оставался собой. Страшно было, а без него уже совсем никак. Доверие потом само пришло.

— Что пришло — хорошо. И хорошо, что ты из вредности прогонять не стала.

Полина вздыхает, с укором глядя мне в глаза.

— Что, прям сильно девочку обидел?

— Да то старая история, — морщусь закуривая. — Вот только вроде бы всё наладилось, а оказалось фальстарт. Самое смешное знаешь что? Когда-то я сам оттолкнул её. Предложил встретиться через время свободными и, собственно, себе в этой свободе ни разу не отказал. Был уверен, что она переболеет мной. Правда, на самом деле это ни черта ни смешно…

— Не простила?

— Кажется, всё-таки переболела.

Я выкручиваю на максимум музыку. Не хочу больше разговоров. Особенно вопросов. Лимит откровенности на сегодня исчерпан. Но о том, что уже произнесено не жалею. Мне нужно было это озвучить. Нужно было распробовать на вкус свою ошибку и посмотреть правде в глаза. Чтобы понимать, что теряю… Надеюсь, ещё теряю. И надеюсь, ещё не поздно.

— Скучали? — Лис ныряет в салон, благоухая, как алкаш в день получки.

— Ты там накатил в одиночку, что ли? — с подозрением кошусь на друга, заводя мотор.

Он демонстрирует исколотые ежовыми иглами ладони.

— Руки продезинфицировал, перекись закончилась. Не отвлекайся, погнали.

Усмехнувшись, трогаю машину с места. Биты по ушам. Глаза строго на дорогу. Потихоньку накрывает понимание необратимости происходящего. И сейчас важно сохранять холодную голову. Не поддаваться подначивающему крушить отчаянью. К чему я особенно близок, когда свет выхватывает сверкающий глянцем внедорожник, стоящий у Анькиных ворот.

Ну здравствуй, Анюта. Будут тебе, любимая, орхидеи. Будет тебе какао с корицей. И даже селезня матёрого поджарю. Всё для тебя.

Анна

— Нас всё ещё ждут мои родители, — сдержанно улыбаюсь в требовательные губы Артёма.

— Они у тебя замечательные, — его пальцы проскальзывают под вырез платья, медленно поглаживают кожу над кружевной кромкой бюстгальтера. — Уверен, им хватит такта не врываться на кухню, предварительно не прокашлявшись.

— Я представила тебя, как друга. Не заставляй меня краснеть перед ними, — крепче сжимаю руками его плечи, борясь с желанием оттолкнуть. Тело вполне себе реагирует на мужские ласки, но отключить голову пока не получается. Ничего не могу с собой поделать.

Он целует меня за ухом, заставляя покрываться мурашками от обычной приятной щекотки. В комнате уютно пахнет выпечкой: корица и яблоки. Это остывает мамин фирменный пирог, ожидая своего часа. Артём вызвался мне помочь под предлогом, что поставит охлаждаться шампанское. В итоге бутылка так и стоит на столе позабытая.