В княжестве Захаридов, освобожденном от захватчиков, были созданы предпосылки для подъема экономики, что, в свою очередь, содействовало заметному расцвету культуры. Дальнейшее развитие получили просвещение и образование, возникали новые и расширялись существовавшие школы и университеты при монастырях. Одним из учебных заведений была Норгетикская школа, тесно связанная с именем автора предлагаемой книги.
Но вскоре мирная жизнь была нарушена нашествием нового врага: в начале XIII в. из глубин Азии на восток двинулись кочевые орды татаро-монголов, которые сыграли огромную отрицательную роль в истории всех народов, лежавших на их пути.
Нашествие татаро-монголов было величайшим из бедствий, постигших тогдашний мир. Недаром современники характеризовали его как «событие, искры которого разлетелись и зло которого простерлось на всех», как «огромное несчастье, которому подобного не производили дни и ночи и которое охватило все создания»[43]. Даже для армян, повидавших на своем веку множество всяких завоевателей, татары представляли нечто до той поры невиданное, а бедствия, достигшие их, армянские историки считали предвестием наступления конца света и появления сына погабели (стр. 152).
Татаро-монголы стремительно продвигались вперед, опустошая земли и вырезая население. Они «овладели большею, лучшею, наиболее возделанною и населенною частью земли да праведнейшими по характеру и образу жизни людьми на земле» — восклицает Ибн ал-Асир[44]. Варварскому нападению, грабежу и насилию подверглись народы, стоявшие на несравненно более высокой ступени исторического развития.
Движение этих полчищ сопровождалось сравнительно легкими победами и завоеванием огромных территорий, уничтожением, порабощением и угоном в плен целых народов. Исключительные успехи татаро-монгольских завоевателей безусловно объяснялись и высокими боевыми качествами их войск, и способностями их предводителей, я тем обстоятельством, что татаро-монголы благодаря общению с культурными странами Востока стали обладателями большого количества передовой для того времени техники — осадных орудий, без которых немыслимо было овладевать средневековыми городами[45].
Среди причин, объясняющих легкость завоевания татаро-монголами стран и народов, не последнее место занимала неспособность государств, подвергшихся нападению кочевых племен, к сопротивлению: несмотря на наличие нередко многочисленных войск, на весьма развитые торговлю и ремесла, богатство казны, в странах этих не было сильной централизованной власти. Разрозненность сил препятствовала организации сколько-нибудь серьезного сопротивления захватчикам.
Положение народов Закавказья было особенно тяжелым, ибо полчища завоевателей обрушились на его мирное население, едва успевшее оправиться от ран, нанесенных предыдущими завоевателями.
Как справедливо отмечают исследователи, в предшествовавшее монгольскому завоеванию десятилетие набеги разведывательного отряда татар, нашествие кипчаков, позднее походы Джалал ад-Дина и Чармагуна, а также изнурительные феодальные междоусобицы вконец измотали силы закавказских народов и почти на нет свели их способность к активному сопротивлению[46].
Немало способствовало татарам и то обстоятельство, что их появлению предшествовала молва о том, что они — маги и христиане, творят чудеса и пришли отомстить мусульманам за притеснения христиан. Повествуя об этом, Киракос делает вывод: «поэтому население страны не стало укрепляться»; кое-где завоевателей встречали даже с крестами и хоругвями (стр. 138).
Но вскоре народ понял свое заблуждение. Киракос Гандзакеци подробно и образно описывает безысходное положение мирного населения, оказавшегося жертвой стремительных набегов кочевников-завоевателей: земли были захвачены и вытаптывались копытами вражеских коней, скот был угнан, имущество разграблено. Татары «сновали повсюду, подобно диким козам, раздирали, как волки» всё и всех. Никого не жалели, ни к кому не испытывали сострадания. Безжалостно убивали стариков и детей, оскверняли женщин и девушек. Живые не успевали хоронить мертвых. Колокола перестали звонить и сзывать верующих на богослужение, города облачились в траур. «Как будто мраком был объят весь свет, и полюбили люди ночь пуще дня» (стр. 156), — восклицает историк. И эта участь постигла не только армян, «на такую горькую долю обрекли они многие народы и племена» (стр. 156).
Летняя жара, неожиданность и стремительность нападения и даже внешний вид кочевников, нагонявший страх на миролюбивых земледельцев, — все эти факторы сыграли на руку захватчикам, которые быстро овладевали городами и крепостями Армении, хотя в ряде случаев им и оказывалось сопротивление. Киракос Гандзакеци подробно описывает захват монголами Гандзака, Шамхора, Лори, Ани, Карса, области Хаченской и т. д. В основном это были богатые города, с развитыми ремеслами и торговлей. Киракос Гандзакеци неоднократно подчеркивает, что в них были сконцентрированы несметные богатства. Причем по тем временам города эти были очень хорошо укреплены, и татары овладевали ими либо хитростью или изменой, либо путем осады. И каждый раз в ход пускались осадные орудия: тараны, пиликваны и другие, которыми, по всей вероятности, татаро-монгольская армия была хорошо оснащена, — Киракос Гандзакеци неоднократно говорит об этом.
Почти на всем пути продвижения татаро-монгольских орд лишь народные массы проявляли решимость бороться с врагом, защищая свои города и селения, подчас жертвуя собственной жизнью. Представители же господствующих классов, феодальные владетели городов не оказывали сопротивления, стремясь спасти свою жизнь и состояние. Так было в Средней Азии и нередко на Руси, так было в Закавказье. Все повествование Киракоса Гандзакеци — лучшее доказательство этому.
В таких условиях, конечно, даже героизм населения мало чем мог помочь, и обычно города и крепости очень быстро переходили к татарам. И чем самоотверженнее боролся народ, тем более ожесточались захватчики, тем больше людей они истребляли и больше разрушений причиняли городам. В лучших условиях оказывалось население тех городов, которые незамедлительно изъявляли покорность: они подчас избегали поголовного истребления — участи непокорных горожан, отважившихся на сопротивление[47]. Так был разрушен и разорен красивейший из городов армянских — Ани, дома и церкви были разгромлены, повсюду на улицах и площадях высились кучи трупов.
Подчас бывало и так: население, устрашенное жестокостью расправы с жителями соседних городов, не мешкая несло татаро-монголам ключи от своего города в надежде на пощаду. Но те, «воспламененные грабежом и не боясь никого», грабили и разрушали город, истребляли жителей (стр. 166). Избежавшие общей участи угонялись в рабство.
Множество городов было разрушено до основания, другие — сгорели. Когда же все города были таким образом закреплены за татаро-монголами, а весь край опустошен и разорен, новые хозяева земли армянской приказали жителям, пережившим все ужасы нашествия — смерть близких, плен, потерю крова и имущества, вернуться в родные города и деревни, к своим хозяйствам и жилью. Страна и народ стали медленно восстанавливать свои силы.
Как уже говорилось, феодалы с самого начала нашествия заняли определенную позицию: многие из них спешили изъявить покорность новым завоевателям. В то время когда горожане, видя, что им не сладить с врагом, в отчаянии нередко сжигали себя вместе со своими жилищами, лишь бы не попасть в руки врага, крупнейшие феодалы страны убегали тайком, оставив города на произвол судьбы; более того, посылали врагам дары и подношения, отправляли к ним детей своих, а подчас и сами ездили на поклон. Цель у них была одна — спасти свою жизнь, свое имущество. И татарские военачальники оценили такое отношение: почти всем феодалам, явившимся к ним на поклон, они возвратили их владения, а иногда присовокупили к ним кое-что еще. Монголы старались с помощью изъявивших покорность привлечь на свою сторону и других владетелей. Татаро-монголы не только заручились поддержкой местных феодалов, но и использовали их при общении с населением. Представители феодального класса Армении нередко назначались наместниками и помогали монголам управлять страной.
